Неизвестен Автор - Тайна башни (сборник) Страница 17

Так как князь Тамара при всем желании не мог дать ему ответа на все эти вопросы, то Холмс распрощался.

— Надеюсь, вы в скором времени опять посетите меня, несчастного, — улыбаясь, сказал князь, — очень уж любопытно узнать, нападет ли хитрейший сыщик мира на верные следы разбойника. Одно только меня беспокоит.

Шерлок Холмс вопросительно посмотрел на князя.

— Что именно, ваше сиятельство?

— Было бы ужасно, если бы вы обвинили и арестовали невинного.

Сыщик от удивления попятился на шаг назад.

— Что с вами, мистер Холмс? — спросил князь. — Я, быть может, обидел вас?

— Не это меня поразило, ваше сиятельство, но несколько дней тому назад другое лицо высказало мне то же самое опасение и в точно таких же словах!

— А, это интересно. А кто же это лицо, у которого одинаковый со мной ход мыслей?

Шерлок Холмс помолчал с секунду, и взор его впился в блуждающие глаза его соседа.

— То была… графиня… Тереза… Гримальди, — произнес он с ударением на каждом слове.

Князь медленно отвернул голову, глаза его смотрели в пространство.

— Графиня Тереза Гримальди, — повторил он, — не помню такой дамы, по крайней мере, теперь не припоминаю. Возможно, что я видел ее когда-нибудь. Ну что же, — улыбаясь прибавил он, — очень мило с ее стороны, что у нее такое же мягкое сердце, как и у меня. Прощайте, милейший.

Шерлок Холмс в раздумье прошел по комнатам и по покрытому мраморными плитками коридору к широкой лестнице вестибюля. Шаги его на мягких коврах не были слышны; в тот момент, когда он взялся за ручку двери, он вдруг отшатнулся, как ужаленный.

Внезапно раздался сдавленный, злорадный смех, адский смех.

Откуда это? Он раздался не с боков и не сверху, так как видны были только гладкие стены и стеклянная крыша вестибюля:

Шерлок Холмс не мог ошибиться, его чуткий слух не мог обмануть его.

— Князь, видимо, находится в нехорошей среде, — бормотал он, проходя через передний сад. — Пока, однако, я должен предоставить его собственной судьбе. Прежде всего буду отыскивать знаки разбойника.

Все справки, наводившиеся великим сыщиком о том, не были ли открыты на домах семейств, подвергшихся взломам, такие же знаки, как на вилле князя Тамара, оставались безрезультатными. Никто не припоминал, чтобы такие знаки мелом были помечены до или после злодеяния.

Беспокойно Шерлок Холмс бродил по Венеции; едва только он успевал отдохнуть от ночных наблюдений на Канале Гранде, как уже вставал и направлялся искать таинственные знаки. Он был убежден, что они находятся в какой-нибудь связи со взломами, производимыми разбойником.

Так он в одно прекрасное утро прогуливался по улице Скиавоне. Внезапно он остановился пораженный — там, на обитой железом, темно-бурой входной двери венецианского музея древности, на мало заметном месте, он увидел таинственные знаки.

Шерлок Холмс был так взволнован при виде этих знаков, что вынужден был сначала собраться с духом.

Находились ли здесь драгоценности, побуждавшие разбойника совершить взлом? Представлялся ли здесь удобный случай, благодаря которому разбойник не мог подвергаться опасности?

Сыщик заметил только несколько человек, входивших в старинное здание с целью осмотра коллекций. Разве сегодня музей был вообще открыт?

Он подошел к зданию и скоро увидел лист с правилами музея. Да, сегодня до 3 часов дня музей был открыт.

С равнодушным видом Шерлок Холмс вошел. Из широкого вестибюля восемь ступенек вели в партер, где налево и направо двери вели в залы музея.

Сыщик наугад открыл правую дверь. Она бесшумно открылась, и он вошел в громадный зал, залитый солнечным светом. Вдоль стен стояли шкафы за шкафами, а посередине залы были расставлены большие, покрытые стеклянными крышками ящики на точеных ножках; а в этих ящиках блестели и сверкали старинные драгоценности и ценные редкости. Тут было оружие в золотых ножнах из XIII-го столетия, привезенное дожами после побед над турками; там сверкали осыпанные драгоценными камнями кубки из чистого золота, привезенные венецианцами после завоевания острова Кипр вместе с золочеными конями, доныне стоящими на соборе Св. Марка в виде знаков победы. Чалмы, осыпанные бриллиантами, золотые шапки дожей, пояса, унизанные драгоценными камнями, портупеи неизмеримой ценности — все это вызывало нераздельное восхищение, все это было точно сказка из тысячи и одной ночи.

Шерлок Холмс был так восхищен при виде залы, что совершенно забыл о своей задаче. Наконец он вспомнил, по какому поводу он, собственно, пришел сюда.

Медленно он окинул взглядом присутствовавших. Был ли разбойник и его сообщники уже между ними? Если они намеревались произвести взлом, то должны были остаться в запертом помещении. А легче всего было проникнуть в него именно теперь.

Но он увидел лишь приезжих, восхищавшихся сокровищами древней Венеции — англичан с итальянским проводником, немцев, поскупившихся нанять собственного проводника и старавшихся воспользоваться бесплатно его объяснениями издалека, несколько французов и южан, но никого такого, кого бы он мог заподозрить в качестве разбойника или одного из его помощников.

Что было делать? Известить ли о своем подозрении сторожей, имевших такой же ветхий вид, как и само здание? Но тогда нужно было опасаться, что они призовут команду солдат, велят занять все входы и выходы и таким образом спугнут разбойников!

Нет, Шерлок Холмс должен был поймать венецианского разбойника, чтобы, наконец, обезвредить его, а это он мог сделать только, оставаясь совершенно один.

Он должен был остаться в здании, чтобы застигнуть разбойника при взломе. Надо было полагать, что он совершит его без посторонней помощи, так как никто никогда еще не видал его сообщников; а с одним единственным человеком Шерлок Холмс еще всегда умел справиться, даже если бы ему пришлось переждать всю-ночь.

Прежде всего нужно было направиться в какой-нибудь ресторан, чтобы хорошо пообедать, так как он не мог предвидеть, сколько времени ему придется остаться без пищи в здании музея, а затем нужно было найти место, где можно было скрыться. У него оставалось еще несколько часов до закрытия музея, а поэтому он за группой каких-то англичан спокойно вышел из дома, чтобы где-нибудь пообедать.

Гостиница его была недалеко, и он направился туда. Его глаза засияли, когда он окинул взглядом столы в ресторане, — там у окна как раз усаживался его молодой друг Гарри Таксой.

— Алло, Гарри! — крикнул он ему, — тебя-то мне и нужно!

Во время обеда Шерлок Холмс рассказал Гарри свой план.

— Не могу ли я содействовать вам, начальник? — с упреком спросил юноша.

— Нет, помочь ты ни в чем не можешь, а по всей вероятности, мог бы все испортить. Раньше вечера воры не примутся за работу. Я еще не знаю, выпущу ли я их из музея или нет.

Если только будет возможно, я дам избежать, чтобы лучше преследовать их потом. Для меня важно не только обезвредить разбойника, но и выведать место, где он скрывается и где он прячет всю свою награбленную добычу. Ты с наступлением темноты подойди со своей гондолой к Пиацетте и будь наготове для меня; если все пойдет как следует, мне твоя помощь будет нужна. А теперь прощай!

Прежде чем Холмс возвратился в музей древностей, он осмотрел ближайшие окрестности. Ничего подозрительного он не увидел, и не было видно никого, кто, быть может, сторожил.

И вот он опять вошел в старое здание. Полуденное солнце нагревало залы, и жара в них была невыносимая.

Шерлок Холмс осторожно осмотрел все залы. Он увидел не более дюжины посетителей, да и те собирались уходить. Во всяком случае, взлом стоил труда только в той зале, в которую с первого раза вошел сыщик, так как только там хранились драгоценности. Вот тут-то и нужно было поймать разбойника, если он вообще придет.

Сыщик отправился туда, чтобы отыскать место, где бы он мог скрыться. Но он искал напрасно, нигде не было уголочка, в котором он мог бы скрыться. Тогда он вспомнил смежный зал, в котором хранилось старинное оружие: громадные мечи, пики с изящными коваными украшениями, луки разных столетий, дивно разукрашенные резной слоновой костью и так хорошо сохранившиеся, точно они еще только вчера были в употреблении. Но тут были еще и другие орудия: приборы для сдавливания пальцев, колодки, из коих некоторые были даже привинчены к стене, мечи палачей и плахи, разные приспособления, при помощи которых во времена жестокого средневековья раздирали преступникам суставы, — словом, целый арсенал орудий пытки.

Странный горельеф обращал на себя особое внимание. Он выделялся мрачно и страшно от стены под одним из высоких сводчатых окон. То было изображение смерти, с косой и песочными часами, в темной монашеской мантии.