Эрл Гарднер - Дело заикающегося епископа Страница 17

– Да. Я волнуюсь за нее.

– Вам известна причина ее приезда сюда?

– Разумеется.

– И в чем она состоит?

– Кому, как не вам, знать это.

– Хочу убедиться, что она рассказала вам то же самое, что и мне.

– Если вы ее адвокат, то вам это известно.

– И все же?

– Ради своей дочери и ее замужества.

– Когда вы об этом узнали?

– Ну… некоторое время назад.

– Джулия Брэннер рассказала вам, что была женой Оскара Браунли?

– Разумеется.

По всему было видно, что Стелла Кернвуд немного успокоилась. Во всяком случае, она впервые заговорила по собственной инициативе.

– Три года назад мы жили в одной квартире в Солт-Лейк-Сити. Она рассказала мне все об Оскаре Браунли и о том, как старый Браунли своими кознями сумел отнять у нее мужа. Рассказала и о тех мерах, которые она предприняла, чтобы он не сумел отнять у нее дочь. Понимаете, у меня тоже была дочь примерно такого же возраста, что и дочь Джулии, так что я прекрасно могу понять чувства матери. Только, конечно, я знала, где моя дочь, и хотя бы изредка, но могла ей написать. А Джулия даже не знала, жива ли ее девочка… – Ее лицо помрачнело, она отвела взгляд и глухо добавила: – Пару лет назад моя дочь умерла, так что теперь переживания Джулии мне ближе и понятнее… Как это тяжело – не получать даже весточки от своего дорогого ребенка!

– Джулия объяснила, почему она не может возвратиться в Калифорнию?

– Да.

– И почему же?

– Потому, что ее обвиняли в убийстве.

– Хорошо. Вернемся к главному. Почему Джулия послала записку Ренуолду Браунли и вызвала его в порт?

Стелла Кернвуд отрицательно покачала головой.

– Вы не знаете? – уточнил Мейсон.

– Я не хочу говорить с вами о Джулии.

– Но вы все знаете! – обвиняющим тоном заявил Мейсон. – И именно по этой причине до сих пор не спите. Вы включили газовый радиатор еще до полуночи. Кровать даже не расстилали. Не стоит упрямиться. Выкладывайте правду. Сейчас дорога каждая минута. В нашем распоряжении нет времени.

Сцепив пальцы, Стелла Кернвуд упорно смотрела в угол комнаты. И в этот момент в коридоре послышались торопливые шаги. Мейсон быстро отступил к стене слева от двери, чтобы человек, входящий в комнату, не заметил его сразу.

Дверная ручка повернулась, дверь отворилась, пропуская Джулию, и тотчас же захлопнулась. На женщине был белый плащ, доходивший ей едва ли не до лодыжек, в туфлях хлюпала вода, волосы промокли насквозь и свисали прядями. Она заговорила высоким, почти визгливым голосом:

– Бог мой, Стелла! Произошло нечто ужасное! Мне необходимо как можно быстрее уехать отсюда. Отвези меня в аэропорт. Я…

Она замолчала, увидев ужас в глазах подруги, быстро повернулась и оказалась нос к носу с Мейсоном.

– Вы!..

Мейсон поприветствовал ее кивком и спокойно сказал:

– Присаживайтесь, Джулия, и подробно изложите, что произошло. Если я буду знать все подробности, это сильно облегчит нашу задачу.

– Ничего не произошло!

Мейсон повысил голос:

– И все же садитесь, Джулия. Нам надо поговорить.

– Поймите, я спешу. У меня совершенно нет времени, и я не намерена тратить его на разговоры с вами!

– По какой причине?

– Это не столь важно.

Она швырнула на стол сумочку, непослушными пальцами принялась расстегивать пуговицы плаща. Мейсон подошел к столу, взял сумочку и взвесил в руке.

– А где же револьвер, который все время находился здесь?

– Как, разве в сумочке нет оружия?

– Черт возьми! – рассердился Мейсон. – Вы что, и дальше намерены зря тратить время, играя со мной в загадки, когда пришло время ваших похорон? Ренуолд Браунли был застрелен ночью неизвестной женщиной, одетой в белый плащ, которая приехала в порт на машине марки «Шевроле»! Убежден, что полиция располагает куда более подробным описанием автомобиля. А теперь скажите прямо, желаете ли вы, чтобы я вам помог, или предпочитаете действовать в одиночку?

Джулия Брэннер растерянно смотрела на Мейсона. Стелла Кернвуд разрыдалась:

– Джулия, я так боялась, что ты когда-нибудь это сделаешь!

Глаза Джулии потемнели от гнева. Мейсон рявкнул:

– Говорите же!

– Чего ради я должна обсуждать с вами свои проблемы?! – с возмущением выпалила Джулия.

– Потому что я хочу вам помочь.

– Вы могли мне помочь, но из этого ничего не вышло, а сейчас слишком поздно.

– Почему же поздно?

– Вы сами все знаете, хотя я и не понимаю, каким образом вам это стало известно.

Нетерпение сквозило в голосе Мейсона:

– Слушайте, вы, обе! Дорога каждая секунда, а вы здесь квакаете, как пара безмозглых лягушек, которые сами лезут в ловушку. Переходите к делу и не глупите. Я хочу вам помочь.

– Но почему? – растерянно спросила Джулия. – У меня совершенно нет денег. Все мое состояние равняется ста пятидесяти долларам.

Стелла Кернвуд выпрямилась и с готовностью сказала:

– У меня есть двести, так что ты можешь располагать ими, Джулия.

– Забудьте вы о деньгах! – раздраженно рявкнул Мейсон. – Я действительно хочу вам помочь, Джулия. Но я должен знать, что именно произошло. Уверен, вам есть что мне рассказать. Я должен быть в курсе всего, до мельчайших подробностей. Так что не надо ничего утаивать. Браунли был хладнокровным и безжалостным человеком. Он подстроил, если не сфабриковал против вас обвинение в убийстве. В течение многих лет оно висело у вас над головой, словно дамоклов меч, не давая вам спокойно жить и работать. Он отнял у вас возможность обрести семейный покой и домашний очаг, не обеспечив вас даже скудными средствами к существованию. Вам пришлось тяжким трудом зарабатывать себе на жизнь, так что вашему защитнику есть что рассказать на суде присяжных. Но мне необходимо знать, в чем конкретно вас могут обвинить. Я не могу гарантировать полного успеха, но мне кажется, многое еще можно сделать. Так что рассказывайте все. И в первую очередь признайтесь: это вы убили Браунли?

– Нет, не я! – Возмущение в голосе Джулии было вполне искренним.

– Тогда кто же?

– Не знаю.

– Вы видели его ночью?

– Да.

– Где?

– В порту.

– Расскажите, как все было.

Она покачала головой и обреченным голосом сказала:

– Мне кажется, уже ничего нельзя изменить. Вы все равно мне не поверите. И никто не поверит. Перестань рыдать, Стелла! Нужно смотреть правде в глаза. Мистер Мейсон совершенно прав: пришел день моих похорон. Но ты к этому делу не имеешь ни малейшего отношения.

Мейсон окончательно потерял терпение.

– Оставьте эти пустопорожние фразы и переходите к делу! Если кто-то и сумеет вам помочь, так это только я!

Джулия Брэннер обреченно вздохнула:

– Как скажете… Раз уж вы настаиваете, то я признаюсь, что решила оказать на старого Браунли кое-какое давление.

– Какое конкретно?

– Когда Оскар Браунли окончил школу, отец подарил ему часы. Это была семейная реликвия; по-моему, кто-то из Ренуолдов сделал их лично. Ренуолд непонятно по какой причине очень дорожил этими часами. Они были на моей руке в тот день, когда Оскар удрал к своему папеньке. Старик во что бы то ни стало хотел получить их назад, словно это было какое-то сокровище. Вот я и послала ему записку с водителем такси, в которой было написано, что хочу поговорить с ним, и, если он немедленно приедет в условленное место и выслушает меня, не перебивая, я отдам ему эти часы.

– Вы надеялись, что он приедет?

– Даже не сомневалась.

– Но ведь он мог навести на вас полицию, и вас бы арестовали.

– Я предусмотрела этот вариант и написала, что часы до поры до времени будут спрятаны в надежном месте, так что не следует фокусничать.

– Что произошло дальше?

– Он приехал.

– Каким образом он знал, куда ехать?

– Я нарисовала ему что-то вроде плана, указав место, где буду ждать. Особо подчеркнула, что он должен приехать один.

– А дальше?

– Он приехал.

– А вы?

– Я отправилась в порт, чтобы встретить его там.

– О чем вы намерены были разговаривать с ним?

– Я собиралась привести ему единственный аргумент, к которому он мог прислушаться: моя дочь была точной копией своего отца, Оскара Браунли. Если он действительно любил своего сына, то должен был принять меры к тому, чтобы его плоть и кровь ни в чем не нуждалась и не считала центы, как это пришлось делать мне. Я хотела сказать, что не прошу ничего для себя лично, пусть он лишь честно отнесется к единственному ребенку своего сына. И, само собой, я хотела сказать ему, что та девушка, которая проживает в его доме и которую он называет своей внучкой, в действительности самозванка.

– Но почему его надо было вызывать в порт?

– Я так захотела.

– И все же?

– Это не имеет никакого отношения к данной истории.

– Как вас понимать?

– Так и понимайте.

– У вас был автоматический револьвер 38-го калибра?

– Да.

– Что с ним случилось?

– Не знаю. Сегодня утром он исчез.

– Не лгите, это вам не поможет.

– Но это правда!