Энтони Беркли - Убийство на Пикадилли Страница 17

— Графини? — повторил польщенный мистер Читтервик. — Господи, как это все необычайно. Значит, вы с ней знакомы, тетя?

— Она имела обыкновение наведываться сюда, пока не вышла замуж, — очень неодобрительно проворчала мисс Читтервик. — Подруга твоей матери. Легкомысленная девица. Мне она никогда особенно не нравилась.

Мисс Читтервик относилась к той разновидности снобов, которые прячут почтение к вышестоящим под маской глубочайшего презрения. Да, она была ужасающей снобкой, но мистер Читтервик относился к этому недостатку с сочувствием. В пору ее юности Читтервики были почетными гражданами Лондона. Теперь они были всего-навсего жителями лондонской окраины.

— Правда? — очень заинтересованно осведомился мистер Читтервик. — А как ее девичья фамилия?

Мисс Читтервик не ответила. Вместо этого она стала довольно звучно прихлебывать чай. Мистеру Читтервику, таким образом, давали понять, что его вопрос не услышан. Тетушка мистера Читтервика никогда не слышала вопросов, на которые ей не хотелось отвечать.

Обычно мистер Читтервик тактично воспринимал такую внезапную глухоту, но сейчас его любопытство одержало верх над тактом. Он повторил вопрос так громко, что тетушка уже не могла притвориться, будто снова не расслышала. Но ее ответ был не слишком удовлетворителен.

— Девичья фамилия? — проворчала она мрачно. — А откуда мне знать? Разве я могу помнить девичьи фамилии всех подружек твоей матери?

— Но если она гостила здесь, тетя, — предположил мистер Читтервик, хотя понимал, что все это пустые хлопоты.

— Бог знает, какую фамилию она носила до замужества, — отрезала мисс Читтервик. — А вот я не знаю и знать не хочу. Так, какую-нибудь ничего не значащую, наверное.

— Ну что ж, это очень любезно с ее стороны предложить мне побывать у них, — заявил мягкий протест против столь недоказуемого предположения мистер Читтервик. — И я, конечно, поеду.

— Угу, — язвительно улыбнувшись, отозвалась тетушка, — я-то понимаю, почему она тебя пригласила.

— Да, тетушка? Почему же?

— Забыла о всякой дружбе с твоей матерью сразу же, как подцепила своего графа, — с чрезвычайной горестью заметила тетушка. — А потом, через сорок лет, оказывается, будто она все это время только и думала о том, чтобы повидать кого-нибудь из ее близких. Да-да! Меня-то не проведешь.

— Но почему, тетя?

— Почему? А ты как думаешь? Ты теперь человек, пользующийся дурной известностью, и, по-видимому, тебе всегда хотелось стать таковым.

Сиреневые ленты на чепце мисс Читтервик буквально содрогались от сарказма.

— Фотографии в газетах, да бог знает что еще. Главный свидетель на судебном процессе, связанном с убийством. Господи, помилуй нас грешных. Ничего удивительного, что она вдруг вспомнила о прежнем знакомстве с твоею матерью.

— Вы хотите… хотите сказать, что она меня пригласила, так как я… из-за того, что я… так как она полагает, что я…

— Потому что ты стал газетной сенсацией, — пришла к нему на помощь мисс Читтервик. — И каждый, если он только не отпетый дурак, это бы понял. Графини всегда коллекционируют людей, прославившихся чем-то таким, не так ли? Всяких там актрис, убийц, писателей, да бог знает кого еще. Вот теперь и ты такой же, и она тебя хочет подцепить.

— Господи помилуй! — воскликнул крайне взволнованный мистер Читтервик: представленная таким образом ситуация действительно показалась ему если не верной, то… И всем известно, что графини действительно коллекционируют…

— Да-да, — повторила тетушка, — и обратила внимание к чашке чая.

— Но тогда я разумеется не поеду, — заявил мистер Читтервик очень энергично.

Тетушка уронила чашку на блюдце.

— Не поедешь? Чепуха! Ты сегодня совсем спятил, Эмброуз?

— Нет, тетя, если она меня пригласила только затем что…

— Когда я была девушкой, — заметила безотносительно мисс Читтервик, — мы каждый год гостили у герцога Дорсетширского. Твоего дедушку всегда приглашали поохотиться. Каждый год. И я, разумеется, всегда тоже с ним ездила.

— Да, тетя, но если вы так уверены, что она пригласила меня только по этой причине, то, наверное, в высшей степени недостойно…

— Ну, если я считала вполне достойным принимать приглашение герцога, то ты вполне достоин, чтобы погостить у этой мелкой сошки, графини, не так ли, Эмброуз? — презрительно возразила тетушка.

— Да, о да. Несомненно. Но я хотел сказать, что…

— Чепуха! — фыркнула мисс Читтервик.

И мистер Читтервик отбыл в гости.

С собой он взял кроме самого лучшего выходного костюма резиновую грелку (потому что даже в июле, знаете ли, ни за что нельзя ручаться), жилет из красной байки (потому что его дорогой дедушка, как ему было очень хорошо известно, отбыл в мир иной из-за грудной болезни и незачем испытывать Провидение и полагать, что оно проявит снисходительность в случае его безрассудного отношения к своему здоровью), а также белый хлопковый ночной колпак. Он тоже когда-то принадлежал дорогому дедушке (а так как волосы Эмброуза стали редеть с такой быстротой, что, по словам тетушки, он скоро будет лыс как коленка, то надо обязательно на ночь надевать колпак и не знают об этом только самые отпетые дураки). Еще он по неведению захватил две дохлые моли. И лакей, который почтительно распаковывал его вещи, отнесся к моли без всякого почтения.

Раз тетушка заняла в вопросе ехать или не ехать такую решительную позицию, мистер Читтервик поехал бы обязательно, и он это очень хорошо знал. Однако было одно обстоятельство во всей этой ситуации, которое позволяло ему сохранить чувство своей мужской независимости. "Аббатство Риверсмид" — так называлось имение графини, — как он узнал, находилось всего в нескольких милях от поместья "Эрлшейз", и хотя это очень поддержало бы мисс Читтервик в ее прозаическом истолковании приглашения, главному свидетелю по делу об убийстве оно давало возможность воочию познакомиться с добычей, которая и послужила, очевидно, главным побудительным мотивом для преступления. Он, несомненно, сможет также получить от соседей информацию из первых рук о ранней молодости майора и о его характере, а это будет чрезвычайно интересно не только для него как криминалиста, но, как знать, даст возможность еще немного помочь полиции. Никогда ведь не угадаешь, какое доказательство может еще подвернуться. Так размышлял мистер Читтервик, переодеваясь к обеду в вечер своего приезда.

Пока он еще не встречался ни с кем из семьи. Поезд прибыл с опозданием, а до "Аббатства" было по крайней мере двадцать миль, и у мистера Читтервика времени оставалось, только чтобы переодеться не торопясь.

В "Аббатстве" его встречал только дворецкий, который ухитрился в свое приветствие внести тень упрека: да, у мистера Читтервика было, конечно, очень веское основание опоздать, но настоящий джентльмен безусловно нашел бы управу и на медлительный поезд.

Мистер Читтервик был человеком стеснительным, и мысль, что надо будет сойти с благородных ступенек старинной лестницы в комнату, полную незнакомых людей, очень его смущала. Последний раз поправляя галстук и совершенно излишне напоследок же проводя щеткой по редеющим волосам, он очень сожалел о том, что вообще приехал. Он был человек спокойный, ему достаточно было общества тети, его занятий криминологией, коллекции марок, поэтому поездки с визитами были у него не в обычае. Однако он приехал и сойти вниз просто обязан. И он сошел вниз.

Остальные уже собрались и ожидали его появления в огромном холле. Мистер Читтервик, спускавшийся с огромным чувством собственного достоинства, втайне беспокоясь, не отклонился ли в сторону его галстук за те тридцать шагов, которые он уже проделал, не успел восхититься каменной сводчатой крышей, окнами в железных переплетах и даже рыцарскими доспехами, стоящими у стен из серого камня. Он был слишком занят, лихорадочно оглядывая небольшую кучку людей у противоположного конца холла и стараясь отыскать взглядом хозяйку дома, которая когда-то училась вместе с его матерью. Ведь это всегда так неудобно, если гость при первом знакомстве примет за хозяйку другую особу.

По счастью, проблема решилась сама собой. Женщина в бледно-розовом вечернем платье, с очень вьющимися светлыми волосами, голубыми глазами и совершенно обворожительной улыбкой отделилась от прочих, пошла к нему через весь холл и подоспела как раз, когда он спускался с последней ступеньки.

— Добрый вечер, мистер Читтервик, — любезно сказала она и наградила его такой ослепительной улыбкой словно всю жизнь ожидала этого лучшего момента в жизни, и удовольствие от встречи превзошло все ее ожидания.

— Очень сожалею, что не могла приветствовать вас, когда вы приехали. Очень смело с вашей стороны вот так приехать к совершенно незнакомым людям. Незнакомцы всегда так непредсказуемы, правда? Сначала у нас коктейль.