Слишком много клиентов - Рекс Тодхантер Стаут Страница 17

– Нет.

– А был ли там кто-нибудь еще, когда вы находились с мистером Йегером?

– Нет. Никогда.

– Но туда приходили и другие женщины. И это не предположение, а доказанный факт. Естественно, вы были в курсе. Мистер Йегер даже не пытался это скрывать. Кто эти женщины?

– Не знаю.

– Итак, вы не отрицаете, что знали о других женщинах?

Она явно рассчитывала увильнуть от ответа, но Вулф пригвоздил ее взглядом. Проглотив готовое сорваться с губ «нет», она ответила:

– Да, я все знала.

– Конечно. Он этого хотел. Его мания хранить женские тапочки и предметы одежды свидетельствует о том, что он получал удовольствие не только от общества своей нынешней пассии, но и от того, что она знала о наличии у нее… э-э-э… коллег. Или соперниц. Ну и конечно же, он о них говорил. Так? Сравнивал одних с другими. Кого-то восхвалял, кого-то принижал? И если он и не называл имен, то все это волей-неволей должно было рождать догадки. Отсюда вытекает естественный вопрос: мисс Дункан, кто они?

Мне доводилось слышать, как Вулф задавал вопросы, заставлявшие женщин трепетать, или бледнеть, или орать, или рыдать, или бросаться на него с кулаками, но впервые в жизни я услышал вопрос, вогнавший женщину в краску, причем не просто женщину, а искушенную звезду Бродвея! Полагаю, причина заключалась в том, что вопрос был задан сухо, очень буднично. Лично я не покраснел, правда закашлялся. А вот она покраснела, опустила голову и закрыла глаза.

– Конечно, – продолжил Вулф, – вы хотите, чтобы этот эпизод как можно скорее канул в Лету. Я помогу вам, если вы расскажете мне о других.

– Не могу. – Она подняла голову; ее лицо уже не пылало от стыда. – Я ничего о них не знаю. Так вы собираетесь вернуть мне портсигар?

– Поживем – увидим.

– Я в вашей власти. – Она попыталась встать с кресла, но у нее подкосились ноги, и ей пришлось опереться о подлокотник; наконец она выпрямилась. – Я, конечно, дура, что пошла туда. Круглая дура. Я ведь могла сказать… могла сказать что угодно. Например, что потеряла портсигар. Какая же я дура! – Она посмотрела прямо на меня. – Жаль, что тогда я не выцарапала вам глаза.

С этими словами она резко повернулась и направилась к двери. Вскочив с места, я пошел следом и, нагнав ее в прихожей, открыл входную дверь. Мисс Дункан не совсем твердо стояла на ногах, поэтому я проводил ее взглядом, когда она спускалась с крыльца, а затем вернулся в кабинет. Вулф уже успел погрузиться в книгу «Основные принципы человеческого познания современного мира» под редакцией Лаймана Брайсона. Недавно я посвятил целый час изучению данной книги, но не нашел ничего о современных сатирах.

Глава 6

Шесть лет назад, описывая очередное дело Вулфа, то самое, где мы работали без гонорара и даже без надежды его получить, я попробовал один прием, которым к концу своего повествования уже был сыт по горло. Дело было в Черногории, и разговоры велись на незнакомом мне языке, но уже позже я вытянул из Вулфа все, о чем шла речь, чтобы потом привести разговор в оригинале[3]. Но сейчас я вовсе не собираюсь повторять тот эксперимент, а потому передам вам лишь выжимку его беседы с мистером и миссис Перес, которая состоялась, когда Вулф в шесть часов спустился из оранжереи и обнаружил в кабинете посетителей. Разговор велся по-испански. Вулф то ли вздумал попрактиковаться в одном из шести языков, которые знал, то ли решил таким образом развязать Пересам язык, то ли захотел позлить меня. Этого я сказать не могу. Возможно, имели место все три причины. Когда Пересы ушли, Вулф передал мне суть разговора. Они не знали, сколько разных людей приходило в разное время. Иногда они слышали шаги в коридоре, причем, судя по звуку, исключительно женские. Если туда когда-нибудь и приходил мужчина, они его не видели и не слышали. Уборку на пятом этаже они проводили лишь тогда, когда там никого не было. Пересы никогда не поднимались в апартаменты, если лифт был наверху, но за четыре года такое имело место лишь пять-шесть раз.

Они не слышали выстрела в воскресенье вечером. Не только стены, но и полы в апартаментах были звуконепроницаемыми. Когда Перес поднялся туда в полночь, то почувствовал запах пороха, однако ему запах показался слабым, а жене – сильным. В комнате они не обнаружили никаких посторонних вещей: ни револьвера, ни плаща, ни шляпы, ни шарфа. Йегер был полностью одет, его шляпа и пальто лежали на стуле, и Пересы опустили все это в яму вместе с трупом. А шлепанцы и предметы женского туалета лежали на своих местах в ящиках. Кровать оставалась нетронутой. В ванной тоже все было в порядке. Кроме ключей, Пересы ничего не взяли у Йегера. В понедельник утром они тщательно убрали комнату, все пропылесосили и вытерли пыль, но ни на что не позарились.

В цокольном этаже они жили бесплатно. Йегер платил им пятьдесят долларов в неделю и разрешал оставлять себе деньги от сдачи внаем комнат на четырех этажах. Их суммарный доход составлял примерно двести долларов в неделю. Скорее всего, триста долларов, а может, и больше. У них не имелось никаких оснований считать, что Йегер отписал им в завещании дом или что-либо еще. Они сами утрясали все вопросы с жильцами и не сомневались, что те не имели никакого отношения к Йегеру и даже не подозревали о его существовании. Пересы решили, что, поскольку ста долларов нам с Вулфом явно недостаточно, им придется отдать бóльшую часть своих сбережений, что далеко не факт, и пятьсот долларов будет для нас гораздо предпочтительнее; они даже захватили с собой половину названной суммы. Вулф отказался от денег, мотивировав это тем, что, хотя он не собирается передавать кому бы то ни было полученную информацию, ему необходимо иметь свободу действий. Что вызвало очередную дискуссию. Поскольку разговор велся на испанском, я не могу передать все слово в слово, но, судя по тому, что