Я третий нанесла удар - Мацей Сломчинский Страница 17

крепости: собаки, полицейские в палатке, решетки, сейф, ключи! И к тому же обязал меня, чтобы я сообщал ему фамилии гостей и дни, когда я или Спарроу покидаем Саншайн Мэнор. К счастью, все продлится недолго. Я думаю, что через месяц мы закончим то, над чем работаем, то есть овладеем основами технологии нашего метода. Если вдруг с кем-то из нас что-либо случится, то другой доведет дело до конца. А дальше пусть беспокоится промышленность.

— Я считал, — заметил Алекс, — что химические опыты проводятся в специальных помещениях. Ведь эпоха ученых, работающих дома, далеко позади.

— Разумеется! — Драммонд хлопнул в ладоши. — Боже мой! Мы делаем массу опытов, но проводим их далеко отсюда, то есть не мы, а под нашим началом работает целый штаб людей. Мы можем там и не присутствовать. Даем задания и получаем результаты. Раз в два дня из Лондона приезжает автомобиль только для этого. Здесь, на месте, мы занимаемся только теорией. Лабораторию мы иногда используем для некоторых опытов, которые можно проводить здесь. Руководит ею Филип, и он снимает с нас часть нагрузки… — Он помолчал. — Думаю, Гастингс многое бы дал, чтобы знать, как далеко мы уже ушли. Он очень симпатичный. Я знаю его давно. Гостил у него в Америке и пригласил к себе, если он будет в Англии. Он приехал, и я стараюсь, чтобы ему здесь было удобно. Но он, бедняга, очень хочет забрать кого-нибудь из нас с собой.

— Не понимаю, — Алекс покачал головой, — что это значит?

— Это значит, что может, к примеру, существовать какая-нибудь американская фирма, которая предложит: «Мистер Спарроу или мистер Драммонд, мы заплатим вам полмиллиона долларов, если вы перейдете к нам и отдадите нам свои знания и умение вместо того, чтобы отдавать их кому-то другому. Вы заработаете на своих исследованиях в пять раз больше, чем в Англии, а позже мы сможем заключить с вами более выгодный контракт».

— И люди соглашаются на такие предложения?

— Конечно! А если бы тебе американский издатель заплатил в пять раз больше английского за право первоиздания, ты что, не продал бы ему свою книгу?

— Пожалуй, да… в конечном итоге не имеет значения, кто издает твое произведение. Однако имеет большое значение, кто пользуется результатами исследований.

— Наверняка. Поэтому мы работаем на отечественную промышленность. Но никогда не известно, не окажется ли эта отрасль отечественной промышленности замаскированной американской собственностью. Это джунгли, мой дорогой. Трудно обыкновенному химику во всем этом сориентироваться. В данном случае нам несколько легче, потому что мы работаем непосредственно на правительство. Поэтому, видимо, и весь интерес к нам со стороны Скотленд-Ярда.

— Ну, хорошо, — Алекс по-прежнему не сдавался, — а если бы, скажем, мистер Гастингс провел беседу с твоим соавтором, мистером Спарроу — я говорю, разумеется, чисто теоретически — и оба пришли к выводу, что мистер Спарроу хочет сменить климат и покинуть Англию на год или два, чтобы попутешествовать по Соединенным Штатам, что тогда?

— Ничего. — Драммонд развел руками. — Если он передаст им что-то, что бесспорно является делом моих рук, то я имею право подать на него в суд. Но пока начнется процесс, тайна раскроется. Поскольку исследования мы ведем вместе, он, по всей вероятности, имел бы устойчивый доход с того, что мы сделали. Разумеется, такой поступок не очень корректен, но он мог бы, например, прийти сейчас ко мне и сказать, что его не интересует в данный момент сотрудничество со мной. Трудно было бы избежать разрыва. Мы могли бы поссориться по какому-нибудь личному поводу, и результаты оказались бы те же самые. Просто я исхожу из того, что люди работают друг с другом не для того, чтобы обманывать свою страну и своих товарищей по работе. Но, действительно, здесь многое зависит от этики. Вообще-то, если бы кто-либо из нас — Спарроу или я — сказал другому, что отказывается от совместной работы, но готов сохранить секрет и право собственности на решения, которые мы совместно расшифровали, тогда отпала бы даже этическая проблема. Он мог бы спокойно передать свои знания американцам, несколько изменив поле деятельности, но, естественно, использовав совместный опыт, — ученый не в состоянии этого избежать. Очень сложная проблема… Я говорю чисто предположительно, потому что не допускаю этого. Бедный Гастингс с момента приезда старается дать нам понять, что мы могли бы стать бесценным сокровищем для бизнесменов его родины. Сам он не только ученый, но и крупный промышленник, серьезно заинтересованный в производстве синтетических материалов. Это великолепный ум! Думаю, знай он лишь идею, на которую опирается наш метод, за короткое время смог бы почти догнать нас. Но, к счастью, он не знает ее. Это вообще нелегкое дело. Несмотря на распространенное мнение, наука не продвигается вперед чисто механически. Нередки случаи изящной импровизации, а временами решающее значение имеют мысли из рода тех, которые записывают перед сном в блокнот, лежащий рядом с кроватью. Это очень захватывающая игра ума. И мы, ученые, любим ее, потому что она конструктивна, а не разрушительна. Оттого письмо то мне представляется абсурдным. Даже если наш метод окажется достаточно оригинальным, все равно его открытие другими учеными — это вопрос двух или трех лет, и все промышленно развитые страны мира начнут применять этот метод на практике. Хранить его в секрете уже будет бессмысленно. Речь идет о первенстве, о завоевании рынков, поддержании марки данной страны в мировом прогрессе. Разумеется, сюда входят и громадные суммы за продажу лицензий, а кроме того, и немного славы для нас, скромных ученых. Ну, и немного денег. А через двадцать лет все устареет, и появятся новые, усовершенствованные методы и идеи, которые нам даже не снились. И так движется мир. Я прекрасно понимаю, что могут стремиться заполучить творцов какого-нибудь интересного производственного метода, купить их. Но угрожать? Убивать? Нет, это абсурд. Никто так не поступает, потому что нет в этом никакого смысла. Мы можем обвинять крупные концерны во многих дурных делах, но не в бессмысленных поступках. Я не верю во все это.

— Твоими бы устами… — пробормотал Алекс. — В конце концов, если ничего не случится, значит, будет то, что ты предвидишь. Я тоже не очень верю в такие сенсационные намерения. А если бы они и имели какой-нибудь смысл, то абсолютно не верю, чтобы постороннее лицо — автор письма — оказалось посвященным в них.

— Ну конечно!

Они вышли на восточную сторону парка. Услышали удары ракеток о мяч и приглушенные деревьями голоса.

— Кажется, женщины уже начали игру! — сказал Алекс.

— Да! — Драммонд взял его под