Рекс Стаут - И быть подлецом Страница 18

– А как вы объяснили полиции наличие кофе?

– Мы ничего не объясняли. Мы не знали, как яд попал в бутылку, так?

Прекрасно, значит, мы также не знали, как туда попал кофе. Что же еще мы могли сказать?

– Я думаю, ничего, поскольку правду вы скрывали. Как вы объяснили существование ленты?

– Мы ничего не объясняли.

– Почему?

– Нас никто не спрашивал.

– Чепуха. Наверняка кто-нибудь спрашивал.

– Меня по крайней мере нет.

– Спасибо, Билл. – Мадлен Фрейзер улыбалась ему. – Но нет никакого смысла утаивать остальное. – Она повернулась к Вульфу. – Он старается защитить меня от… по-моему, это называется подделка вещественных доказательств. Помните, когда пришел доктор, мистер Стронг схватил со стола бутылки и в дурацком порыве пытался уйти с ними, а мы с мистером Траубом отобрали их у него и снова поставили на стол?

Вульф кивнул.

– Ну вот, тогда я и сняла ленту с бутылки.

– Ясно. Господи, удивляюсь, как вы все вместе не собрали бутылки и стаканы и не отправились к ближайшей раковине, чтобы вымыть их. – Вульф снова посмотрел на Билла. – Вы говорите, что мистер Орчард был отравлен кофе по ошибке. Как это произошло?

– Трауб налил ему кофе. Он не…

Все остальные одновременно запротестовали. Трауб даже встал с кресла.

Билл слегка покраснел и, не обращая на них внимания, упрямо продолжил:

– Раз уж вы начали рассказывать, то лучше рассказать все до конца, – настаивал он.

– Ты не можешь утверждать, что это был Нэт, – твердо сказала мисс Коппел.

– Я абсолютно уверен. Вы прекрасно знаете, что так оно и было Все мы, за исключением Пны, видели, что Орчард взял ее бутылку. Конечно же, Трауб дал ее ему, потому что Трауб – единственный, кто не знал о полоске. К тому же я это видел Все было именно так, мистер Вульф Но когда полицейские взялись за нас, мы все пришли к одной и той же идее – забыл, кто это придумал, – что было бы лучше не помнить, кто поставил бутылку перед Орчардом. Вот мы и запамятовали. Теперь, когда вы знаете о ленте, я все вспомнил, и если остальные – еще нет, то им необходимо это сделать.

– Прекратите, Билл. Не старайтесь защищать меня, – остановила его мисс Фрейзер. – Это была моя идея – ничего не помнить. Я начала это.

Снова несколько человек заговорили одновременно. Вульф сделал знак рукой замолчать.

– Прошу вас Мистер Трауб, очевидно, ваше «да» или «нет» не имеет никакого значения, поскольку только вы не знали о различии в бутылках. Но, чтобы соблюсти формальность, я спрашиваю вас: это вы поставили бутылку перед мистером Орчардом?

– Не знаю, – воинственно сказал Трауб. – И меня это не волнует.

Медоуз тоже-не знает.

– Но вы помогали передавать бутылки и стаканы?

– Ш, я уже говорил вам. Для меня это было развлечение. – Он вскинул вверх руки. – Развлечение

– Еще одно, – вставила мисс Фрейзер, обращаясь к Вульфу. – Мистер Медоуз сказал: все, кроме меня, видели, что моя бутылка находится у мистера Орчарда. Это лишь частично правда. Сначала я ничего не заметила, но когда я поднесла стакан к губам и почувствовала запах «Хай спота», то поняла, что мой стакан у кого-то другого. Я сделала вид, что пью, и, продолжая следовать сценарию, увидела, что бутылка с наклеенной лентой стоит немного ближе к Орчарду, чем ко мне. Он сидел напротив. Я начала думать, что предпринять, не потому, что у меня был «Хай спот» а потому, что у него был кофе. Вдруг он выпалит, что содержимое его стакана напоминает, по вкусу кофе, особенно после того, как он сделал два больших глотка. Я почувствовала облегчение, когда поняла, что он не собирается этого делать, Но тут он вскочил с этим жутким криком… Поэтому то, что сказал мистер Медоуз, – правда лишь отчасти. Полагаю, что он продолжает меня защищать, но я уже устала от чьейлибо защиты.

– Он не слушает, Лина, – заметила мисс Коппел.

Действительно, можно было сделать такое заключение, но это не соответствовало действительности. Вульф откинулся в своем кресле и закрыл глаза. Даже мне могло показаться, что он задремал, если бы не две детали.

Во-первых, приближалось время обеда, а во-вторых, кончик указательного пальца его правой руки снова и снова вычерчивал маленькие круги на подлокотнике кресла. Пауза продлилась полминуты, минуту, вторую.

Кто-то что-то сказал.

Вульф приоткрыл глаза и выпрямился.

– Я могу, – сказал он, обращаясь скорее к себе, чем к ним, – пригласить вас на ужин. Или попросить приехать после ужина. Но если мисс Фрейзер устала находиться под зашитой, то я устал от того, что меня обманывают. Есть вещи, которые мне необходимо узнать, но я не собираюсь вытягивать их из вас клещами. Если вы готовы дать мне факты, то я готов их принять. Вы столь же хорошо знаете, что мне нужно, как и я сам. Возникает предположение, что это была попытка убить мисс Фрейзер. Какие существуют доказательства? И какие факты могут опровергнуть эту гипотезу? Кто хотел смерти мисс Фрейзер и почему? В особенности кто из тех, у кого был доступ к кофе, начиная с момента, когда он наливался в бутылку в ее квартире, и до того, когда он наливался ей в студии? И так далее. Я не хочу задавать все эти вопросы, вы знаете, что мне нужно. Расскажет ли мне кто-нибудь про это?

Вульф осмотрел присутствующих. Никто не произнес ни слова.

– Кому-то, – сказал Вульф, – может не захотеться говорить в присутствии остальных. В таком случае, может быль, вы вернетесь позднее сегодня вечером?

– Если бы у меня было что сказать, – заверил Билл Медоуз, – я бы сказал сейчас.

– Это точно, – согласился Трауб.

– Не думаю, – мрачно сказал Вульф. – Чтобы что-нибудь вытянуть из вас, понадобится еще одна мисс Шеперд. Даю еще один шанс: если вы не хотите в присутствии остальных договариваться о встрече со мной, у меня всегда кто-нибудь ответит на телефонный звонок. Но я советую не оттягивать. – Он отодвинул кресло и выпрямился. – Вот все, что я могу сказать.

Им это не очень понравилось. Они хотели знать, что он намерен предпринять. Особенно они хотели знать, что будет с секретом. Услышит ли мир о том, что делает глоток «Хай спота» с Мадлен Фрейзер? По этому поводу Вульф отказался взять на себя какие-либо обязательства. Наиболее упрямым из всей компании был Трауб. Когда остальные наконец ушли, он все еще оставался, не желая проигрывать боя, и даже пытался пройти за Вульфом на кухню. Чтобы отвязаться от него, мне пришлось быть грубым. Когда Вульф появился из кухни, он, вместо того чтобы завернуть налево к столовой, вернулся в кабинет, хотя ужин был готов.

Я пошел за ним.

– В чем дело? Нет аппетита?

– Свяжись с Крамером.

Я подошел к своему столу и набрал номер. Вульф взял трубку.

– Здравствуйте, сэр. – Он был вежлив, но не подобострастен. – Да.

...Нет. Конечно, нет. Если вы приедете ко мне после ужина, скажем часов в девять, я расскажу вам, почему вы так и не продвинулись в деле Орчарда.

...Нет, не только это. Я думаю, что вы сочтете это полезным. Нет, лучше в девять часов.

Он повесил трубку, сердито посмотрел на меня и направился в столовую.

К тому времени, как он уселся, заправил салфетку в вырез жилетки и снял крышку с кастрюли лукового супа, его лицо абсолютно прояснилось, и он уже был готов замурлыкать.

12

Инспектор Крамер, удобно расположившись в кресле из краснойь кожи, с пивом, стоящим на маленьком столике у подлокотника, произвел движения челюстью так, что незажженная сигара приняла почти вертикальное положение в левом углу его рта.

– Да, – признал он. – Дело дрянь. Можете купить все за двадцать пять центов. Или я старею, или убийцы становятся ловчее, На самом деле он поседел, и его талия, хотя она никогда не сравнится с талией Вульфа, начала расползаться. Но глаза его были, как всегда, проницательны, его сильные широкие плечи не собирались опускаться под бременем лет.

– Но, – продолжал он, и голос его звучал более свирепо, чем был на самом деле, потому что он пытался говорить сквозь зубы, а во рту у него была сигара, – от вас мне не нужно двадцати пяти центов. У вас такой вид, будто вы не нуждаетесь ни в чем. Вы так довольны, словно вам только что подарили герань.

– Я не люблю гераней.

– Тогда почему такая радость? Вы что, уже дошли до того момента, когда готовы приказать Арчи отослать клиентам счета?

На самом деле он не только не был свирепым, но явно подлизывался.

Обычно он называет меня Гудвин. Он говорит «Арчи» только когда хочет создать впечатление, что является членом семьи, что совершенно неверно.

Вульф покачал головой.

– Нет, до этого еще далеко. Но я действительно доволен. Мне нравится положение, в котором я нахожусь. Похоже, по вы и ваши вышколенные люди, а их, по моим подсчетам, около тысячи, в таком серьезном деле, как это, собираются как следует потрудиться, чтобы помочь мне заработать гонорар.

Разве этого мало, чтобы я самодовольно улыбался?

– Вы несете чушь, – в голосе Крамера было уже меньше сахара. – Судя по газетам, до гонорара еще далеко.