Сирил Хейр - Смерть бродит по лесу Страница 18

— Так арестуйте меня! — пискнул он пронзительным фальцетом. — Арестуйте меня! Вы хотите сказать, я прикончил старуху?

— Давай-давай, Джессе! — крикнул умник из задних рядов. — Вмажь им!

Последовали взрывы хохота. По всей видимости, деревня была готова развлечься. В столь унизительную ситуацию Тримбл в жизни не попадал.

— Ну? — подстегнул мистер Тодмен, осмелевший от поддержки сзади. — Я жду. Вы собираетесь меня арестовать или нет?

В это мгновение, к бесконечному и пристыженному облегчению Тримбла, в дальних рядах зевак возникло движение, и он увидел, как через толпу приближается шлем констебля, а толпа при виде его смирно расступается. Под шлемом, насколько он знал, находилась голова полицейского констебля Меррета, одного из самых старых, медлительных и, по мнению суперинтенданта, глупых людей в полиции. Констебль Меррет воплощал все, что Тримбл презирал в полицейском: неуклюжесть, невежество, отсутствие честолюбия и воображения. Однако Тримбл никогда в жизни не был кому-то так рад.

Толкая перед собой велосипед, Меррет медленно приближался к двери коттеджа. Он только что сменился с тяжкого дежурства в оцеплении на месте убийства. Он явно потел, но, судя по всему, это не слишком его волновало. Если он и удивился, застав своего начальника в ловушке на пороге дома миссис Порфир, то ничем этого не выдал; впрочем, его лицо всегда было начисто лишено какого бы то ни было выражения. Прислонив велосипед к стене дома, он подошел к двери и отдал честь.

— Добрый день, сэр! — сказал он самым будничным тоном на свете.

Мистер Тодмен повернулся на знакомый голос.

— Доброго дня, мистер Меррет, — произнес он спокойнее, чем все слышанное до сих пор от него суперинтендантом.

— И вам того же, мистер Тодмен.

— Этот человек, — Тодмен презрительно ткнул в сторону Тримбла большим пальцем, — утверждает, что я не могу войти в мой собственный дом.

— А-а! — задумчиво протянул констебль Меррет. Он шумно пососал нижнюю губу, предаваясь весьма непривычному для него процессу мышления. Воцарилась тишина. Толпа, как заметил Тримбл, теперь притихла. Зеваки понимали, что с появлением их уважаемого констебля — настоящего полицейского в синей форме и в шлеме — перспектива любопытного мятежа стала совсем не привлекательной.

— А-а! — повторил Меррет. — Что скажете, мистер Тодмен? Почему бы нам не войти и не обсудить спокойненько все с суперинтендантом? Уверен, вам не хочется, чтобы весь Тисбери про ваши дела знал, верно?

— Я только этого и хочу: обсудить все спокойно, — рявкнул Тодмен. — Я с самого начала так говорил. Но этот чертов дурак хочет меня арестовать или еще что-то.

— Ну же, мистер Тодмен, не годится так разговаривать с суперинтендантом, — невозмутимо откликнулся Меррет. — Давайте войдем, и рискну сказать, он будет не против, если и ваша Марлен тоже войдет... На улице становится зябко. А что до тебя, Боб Хоукинс, — крикнул он вдруг куда-то в толпу, — ты достаточно долго тут ошивался. Вали-ка домой. И своих друзей с собой прихвати!

Меррет не затруднил себя посмотреть, возымели ли действие его последние слова, но у Тримбла, когда он снова входил в дом с внезапно образумившимся мистером Тодменом, не возникло ни малейших сомнений, что Боб Хоукинс и его друзья отправились по домам, в точности как им было велено.

В доме, когда мистер Тодмен уселся в кресло миссис Порфир, а его внук замолк, получая необходимое пропитание в кухоньке, Тримбл вновь почувствовал себя хозяином положения.

— Вы должны понять, мистер Тодмен, — начал он. — Мне поручено расследование очень серьезного преступления — убийства. Чтобы как следует выполнить свой долг, я должен иметь возможность изучить имущество убитой. Уверен, вы не хотите мне помешать.

Мистер Тодмен был любезен, но решителен. И что более всего раздражало Тримбла, обращался со своими репликами к констеблю.

— Моя старушка, — объявил он, — не желает, чтобы Марлен хотя бы еще одну ночь провела в нашем доме, мистер Меррет. Вам ведь не хуже меня известно, каково там у нас. Живем как свиньи, младенец вопит во все горло, а у моей старушки мигрени. Едва услышала про эту Порфир, так послала меня за грузовиком, чтобы я их перевез. Если я вечером вернусь опять с ними...

— А-а! — отозвался констебль Меррет.

Тримбл вдруг услышал у себя за спиной слабое рыгание. На некоторое время он начисто забыл про сержанта Брума.

— Пока вы разговаривали в дверях, сэр, я воспользовался случаем пройтись по дому, — сказал он. — Наверху ничего важного нет, но вон на том столе груда документов. Готов поспорить, есть самые что ни на есть любопытные. И мебели не больше, чем на один грузовик, — добавил он. — Пусть комнаты и кажутся заставленными, домик-то маленький.

Его слова навели Тримбла на мысль.

— Мистер Тодмен, — сказал он.

Мистер Тодмен был погружен в многоречивую конфиденциальную беседу с Мерретом и на голос суперинтенданта резко обернулся, досадуя, что его прерывают. Тримбла так поразил контраст злобы, с которой Тодмен смотрел на него самого, и его явная вера в дюжего, но глупого констебля, что он вдруг передумал.

— Продолжайте, — сказал он. — Не буду вам мешать.

Он терпеливо подождал, пока Тодмен закончит сагу о семейных несчастьях, а потом сказал:

— Меррет, на одно слово.

Выведя Меррета на улицу, где забытый зять миссис Бэнкс все еще стоял на страже у горы пожитков, Тримбл начал с ним разговор. Как ни странно, понадобилось совсем не много времени, чтобы втолковать констеблю, что именно от него требуется, а когда он понял свою роль, то сыграл ее безупречно.

— Мистер Тодмен, — сказал Меррет, вернувшись в дом, — что вы планировали сделать с обстановкой миссис Порфир?

Тодмен пренебрежительно оглядел «обстановку» своей покойной жилицы — мебель, чье качество произвело столь благоприятное впечатление на Горацио Уэндона.

— Даже не думал, — небрежно бросил он. — Тут ей теперь делать нечего, на мой-то взгляд.

— Вас могут ждать большие неприятности, если просто выставите ее на улицу, — указал Меррет. — Пока ведь не известно, чья она теперь, сами понимаете.

Он помолчал, давая Тодмену уразуметь, а потом добавил:

— Думаю, в ваш грузовик она поместится.

— И куда же я ее повезу, мистер Меррет? Сразу вам скажу, мой дом я ею загромождать не позволю.

— Почему бы вам не спросить у шефа, нельзя ли отвезти ее в штаб-квартиру полиции? Получите обычную свою ставку за перевоз, а пока будете в дороге, я, пожалуй, пособлю Чарли Бэнксу внести вещи. Тогда Марлен вселится еще до ужина, и все в выигрыше. Что скажете?

Под вечер суперинтендант с победой въезжал в Маркгемптон, а следом за его автомобилем в астматическом грузовике мистера Тодмена тащилось все движимое имущество миссис Порфир. Хотя было уже поздно, главный констебль исхитрился засидеться у себя в кабинете и во двор вышел, когда сгружали последнюю мебель.

— Боже ты мой, мистер Тримбл, — улыбнулся он. — Когда я предлагал, чтобы кто-нибудь поехал взглянуть на коттедж миссис Порфир, я и подумать не мог, что его привезут сюда.

— Оказалось необходимым, сэр, — натянуто ответил Тримбл. — Домовладельцу покойной не терпелось вступить в свои права.

— Мистеру Тодмену? Я что-то подобное предполагал, но он оказался проворнее, чем я думал. Видите ли, я прочел отчет о разбирательстве его дела в суде графства. Смерть миссис Порфир пришлась ему на руку. Вспыльчивый человек этот мистер Тодмен. Вам так не показалось, суперинтендант?

— Пожалуй, да. Но я... я с ним справился.

— Вижу-вижу, и с примечательным успехом. Ничего иного я от вас и не ожидал, мистер Тримбл, но тем не менее, думаю, вас следует поздравить.

— Спасибо, сэр, — скромно сказал Тримбл.

Глава одиннадцатая ПЕРСИ, ПРУФРОК И ПЕЙН

Перед тем как уйти со службы тем вечером, мистер Макуильям заглянул в кабинет своего суперинтенданта, чтобы пожелать ему доброй ночи. Как он и ожидал, Тримбл еще усердно трудился. На столе стояло несколько ящиков от письменного стола миссис Порфир. Они были заполнены бумагами, снабженными ярлычками и аккуратно разложенными в стопки. Небольшая их выборка сейчас лежала на столе у Тримбла.

Когда шеф открыл дверь, суперинтендант поднял глаза.

— Не могли бы вы уделить мне пару минут перед уходом? — спросил он.

Макуильям поднял брови. Это было совсем не похоже на его самостоятельного Тримбла. Среди прочего в суперинтенданте ему нравилось то, что он обращался к нему за советом, только когда остро в нем нуждался, и не досаждал сведениями о мелочах, с которыми мог разобраться сам. В этих документах, несомненно, содержалось что-то решительно необычное и требующее обсуждения.

— Разумеется, — сказал он, — я к вашим услугам, мистер Тримбл.

В своем кабинете, усевшись за стол, Макуильям заметил: