Рональд Нокс - Убийство на виадуке Страница 18

– Но послушайте, что за игру ведет этот человек? Зачем ему понадобилось сначала уносить вещь, а потом возвращать ее на прежнее место?

– Дорогой мой Ривз, вам не следовало присутствовать на похоронах – это зрелище оказало угнетающее воздействие на ваш интеллект. Зашифрованное письмо унесли сегодня утром, когда оно могло бы вам пригодиться, – подозреваю, это сделал тот, кто видел, как я разглядываю его, и понял, что это важный документ. А потом по чистой случайности выяснилось, что письмо вам ни к чему – вы и без него сумели прочитать зашифрованное сообщение. Я догадался, что будет дальше: если мы покинем вашу комнату, бесполезный зашифрованный документ вернут на прежнее место. Так и вышло. Гипотеза превратилась в достоверный факт.

– Боже мой! – воскликнул Ривз, шагая туда-сюда по комнате. – И что же теперь нам делать?

– Прежде всего – не распространяться о наших намерениях. По мере возможности я не стал бы обсуждать их даже с Мерриэттом – он, видите ли, недогадлив, а поболтать любит, поэтому все, что вы скажете ему, может стать известным кому угодно. Гордон – другое дело, при нем говорить можно. Следующий шаг очевиден. Мы должны подстроить некую ловушку и поймать его с поличным.

– Вы имеете в виду убийцу?

– Не обязательно убийцу. Человека, который следит за нами; возможно, он и не убийца вовсе.

– И как же вы предлагаете поймать его?

– Предлагаю двоим из нас – предпочтительно вам с Гордоном, я слишком уж люблю поспать – сегодня ночью покараулить под дверью. Вместе с тем мы должны так распалить любопытство вашего гостя, чтобы вызвать у него желание наведаться в вашу комнату и провести в ней поиски. Предлагаю повесить объявление – разумеется, с разрешения секретаря, – в котором сообщить, что у вас есть одна-две книги Бразерхуда, а также вещи, которые вы хотели бы отдать на память тем, кому он был дорог, просьба обращаться к вам завтра. А теперь пойдемте выпьем чаю.

– Но у меня же нет никаких вещей Бразерхуда! – возразил Ривз, пока они спускались в столовую.

– Вот именно. И память Бразерхуда никто в грош не ставит. Вместе с тем есть немалая вероятность, что неизвестный джентльмен пожелает узнать, что же все-таки у вас есть, и явится к вам в комнаты с ночным визитом. Если вы заметите кого-нибудь, можете неожиданно накинуться на него и поймать. Если никто так и не появится, на вашем месте в час ночи я бы отдался сновидениям. Обидно отказываться от возможности поспать.

– В таком случае мы поработаем на совесть. Сегодня вечером я куда-нибудь уйду и вернусь с саквояжем, словно сходил за вещами домой к Бразерхуду.

– Неплохая мысль. Минутку, мне надо отойти к юному Ван Берену за жевательной резинкой.

– Кармайкл, – заговорил Ривз, когда его собеседник вернулся, – в последнее время вы часто удивляете нас, но об одном я даже не догадывался и вообразить себе не мог, что вы жуете резинку.

– А я и не жую, – отозвался Кармайкл и больше на подобные вопросы не отвечал. Впрочем, и Ривзу не представилось шанса задать их, так как подошел Мерриэтт и подсел к ним. – Это правда? – спросил у него Кармайкл. – Что Бразерхуд – первый член гольф-клуба, похороненный здесь?

– Правда. Был, конечно, еще Перри, который умер здесь, но похоронили его в Лондоне. Владельцы Отвила, которые на протяжении последних двух столетий устраивали себе здесь пышные похороны, удивлены, должно быть, тем, что пришлось потесниться и дать место постороннему.

– Двух столетий? А почему не трех? – спросил Ривз.

– Просто, видите ли, Отвилы были католиками – вплоть до правления Якова II. Говорят, комната, которой мы ныне пользуемся как бильярдной, одно время служила часовней. И кажется, Отвилов не хоронили здесь до времен королевы Анны.

– Вот как, Мерриэтт? – переспросил Кармайкл. – Очень интересно. Видимо, они умирали за границей, поскольку в Англии законным считался только протестантский обряд погребения. Вы не замечали, как мало образцов архитектуры раннего Ренессанса можно увидеть в английских деревнях? Вот, по-моему, еще одно свидетельство живучести католицизма. Разумеется, тут не обошлось и без пуританства, но если вспомнить, какую тягу к архитектуре принес Ренессанс, мы видели бы его наследие чаще, если бы лодианская вера упрочила свое положение.

– Судя по приходской книге записей, Отвилы были ревностными диссидентами и доставляли немало неприятностей моим предшественникам. Кроме того, в округе они занимали видное положение еще до того, как построили большой дом, – в то время они жили во вдовьем доме.

Гордона ознакомили с программой на вечер лишь после ужина; свою роль он согласился сыграть с недовольной миной, но с приятным внутренним возбуждением. Он пообещал зарядить револьвер впервые с тех пор, как расстрелял последние патроны в ноябре 1918 года. Напротив комнат Ривза, дверь в дверь, располагалась маленькая, никем не занятая комнатушка; обычно ее дверь оставалась приоткрытой, и вероятность, что ее вдруг займет без спросу какой-нибудь нежданный гость, была невелика. Гордон и Ривз тихонько прокрались в комнатушку в двенадцать часов и просидели в полной темноте до часу ночи. Они молили разрешить им сыграть в безик при свете электрического фонарика, но Кармайкл был непреклонен. Даже перешептываться им разрешили лишь в случае крайней необходимости, курить им было строжайше запрещено. До двенадцати они играли в бридж в комнате Ривза, в компании Мерриэтта, а потом разошлись, хотя Кармайкл настоял на своем желании задержаться ненадолго, пока Ривз и Гордон выходили и делали вид, что готовятся ко сну, – «на всякий случай, – как сказал Кармайкл, – если наш визитер решит явиться пораньше».

Поразительно, как много всего можно услышать даже в загородном доме, если просидеть, насторожившись, в темноте примерно час. Через Пастон-Отвил со свистом пролетали скорые поезда; один товарняк миновал ближайшие семафоры лишь после нескольких остановок, каждая из которых сопровождалась неоднократным повторением мелодичных «звяк-звяк», с которыми товарные вагоны сталкиваются друг с другом. Где-то за домами завыла собака в приступе тоски; кошки вели еженощную повесть о любви и ненависти. Где-то далеко на решетку камина сыпался уголь, периодически неестественно громко потрескивало дерево. Но ни разу в коридоре не послышались шаги, ни разу рука не коснулась двери комнаты напротив. Оба стража устали сидеть неподвижно и изнемогли к тому моменту, как часы на колокольне старой конюшни пробили час ночи, отпуская обоих спать.

– Слушайте, – прошептал Ривз, – почему бы нам не зайти ко мне и не выпить виски с содовой на сон грядущий?

– М-да? – отозвался Гордон. – А разве Кармайкл не говорил вам? Нам ни в коем случае нельзя входить в вашу гостиную.

– Негодяй! – выпалил Мордент Ривз. – Надеюсь, он знает, что делает.

Глава 12. Поиски под аккомпанемент фортепиано

Если своих товарищей Кармайкл заставил засидеться допоздна, то он отчасти искупил свою вину, поднявшись необычно рано. Ривз встретил его уже одетым, когда сам, еще в пижаме, отправился умываться.

– Что это вы бродите в такой ранний час? – спросил Ривз.

– Видите ли, – ответил Кармайкл, – мне пришлось встать и навести порядок в вашей комнате до того, как туда явится горничная. Горничные, знаете, не любят, когда к их подошвам липнет жевательная резинка.

Этим частичным объяснением Ривзу пришлось удовлетвориться до тех пор, пока они не сели выкурить трубку после завтрака в тихом углу гостиной.

– Ради всего святого, давайте объяснимся, – поторопил Ривз. – Мотив жевательной резинки, выступивший на первый план с недавних пор, тревожит меня так, что я и высказать не могу.

– А меня беспокоит не столько он, – добавил Гордон, – сколько то, что Кармайкл поднялся и оделся в половине восьмого.

– Ну, если вы настаиваете, скажем так… – отозвался Кармайкл. – Мне пришлось встать ни свет ни заря, чтобы отпереть вашу комнату, Ривз, иначе горничная не смогла бы навести в ней порядок для вас.

– Отпереть? Когда же вы заперли ее?

– Когда уходил, конечно, – в двенадцать часов минувшей ночью.

– Что?! Хотите сказать, мы с Гордоном просидели битый час, ожидая, когда некто войдет в мою комнату, а ее дверь все это время была заперта? Послушайте, Кармайкл, если вы просто морочите нам голову…

– Нет, не морочу, если я правильно понимаю смысл этой весьма туманной метафоры. Вы ждали того, кто попытается проникнуть в вашу комнату; если бы кто-то попытался, на него напали бы со спины два крепких молодых человека, и возможность войти в дверь представляла бы чисто теоретический интерес.

– А мне показалось, вы сказали, что надо поймать его с поличным. Изрядными же глупцами мы выглядели бы, если бы выяснилось, что кто-то из гостей ошибся комнатой или пришел попросить взаймы ершик, чтобы прочистить трубку!

– Согласен. Но с другой стороны, у меня было предчувствие, точнее, почти что уверенность, что гость, появлявшийся в вашей комнате, входит не через дверь.