Виктор Лагздиньш - Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень Страница 18

– Моему мужу? – Ирена удивленно подняла брови. – Тридцать пять.

– И где он работает?

– В радиоремонтной мастерской. И еще в школе. Ведет кружок.

– Какой?

– Точно не знаю. Каких–то там юных техников.

– И кто он в этой мастерской?

– Как – кто?

– Ну, что он там делает?

– Чинит радиоприемники, разумеется! Что же еще!

– Ах вот как! – Гирт улыбнулся и как бы между прочим пояснил: – Я, видите ли, почему–то вообразил, что ваш муж – ученый. Он ведь учился в аспирантуре и писал диссертацию?

Ирена покраснела, секунду–две смущенно молчала, затем сказала:

– Да, это было когда–то… Теперь нет.

По выражению ее лица Рандер догадался, что больше обсуждать этот вопрос пока не стоит, и изменил тему.

– Алберт всегда такой… угрюмый?

Ирена пожала плечами:

– Почти всегда.

– И как он ладил с Юрисом?

– Как… – Ирена еще больше смутилась. – Не знаю.

– Не может быть.

Она потупилась и снова замолчала.

– Вы можете спросить его самого, – через какое–то время проговорила она.

Гирт невольно улыбнулся.

– Это я уже сделал… Ну, ладно. Расскажите мне, пожалуйста, о своих действиях после того, как вы последний раз встретили Инсберга!

– Действиях? – Ирена вытаращила глаза. – Каких действиях?

– Ну, где вы были, что делали, куда ходили, с кем разговаривали… и так далее.

– Кто же все это может вспомнить!

– Все–таки постарайтесь! Может быть, начнем с самого начала. В последний раз вы с Юрисом встретились здесь, в этой комнате, так?

– Да. Он вошел и… – голос Ирены дрогнул, и она осеклась.

Гирт выждал, потом тихо спросил:

– Вошел и дальше что?

– Вошел и сказал, чтобы я… он был очень пьян и звал меня с собой на кухню, чтобы я помогла принести вино. Но я сказала, что… я не хотела идти, и он ушел…

Ирена прикусила нижнюю губу, тыльной стороной ладони стерла со щек слезы и резко тряхнула головой. Рандер дал ей время успокоиться. Потом спросил:

– Значит, Юрис вышел, а вы остались тут. Чем вы тут занимались?

– Смотрела журнал.

– Потом?

– Потом вошел этот… здоровый дядя.

– Калвейт.

– Да.

– В котором часу?

– Примерно без десяти девять.

– И после этого?

– После этого я вернулась в зал. Калвейт тоже. Он там остался, а я пошла дальше.

Не дождавшись продолжения, Гирт спросил:

– В зале был кто–нибудь, когда вы там появились?

– Кажется, только Вилис. Он крутил радио.

– А вы куда направились из зала?

– Я… вышла покурить.

– Покурить? Куда?

– В пустую комнату, напротив, через коридор.

– Почему именно туда? Тут сегодня все курят где попало!

– Да, но мой муж… он терпеть не может, когда я дымлю. Такой скандал подымет, не дай бог. Вы только, пожалуйста, ничего ему не говорите. Я очень прошу!

– Постараюсь… А вы продолжайте, пожалуйста!

– Потом я поднялась в спальню.

– Зачем?

– Мне нужно было к зеркалу. – Заметив, что Рандер бросил взгляд на зеркало, висевшее рядом с книжной полкой, Ирена добавила: – То, наверху, гораздо больше.

– Понимаю.

– После этого я опять спустилась в зал. И больше никуда не отлучалась.

– Хорошо. В котором часу все это происходило?

– Ой, мамочки, откуда же я могу это знать?!

– Ну приблизительно?

– Понятия не имею… Десятый час был наверняка.

– Скажите хотя бы, сколько минут вы отсутствовали?

– Минут пять, может быть.

– Кого вы нашли в зале, когда спустились вниз?

– Своего мужа, Расму… Калвейт тоже там был. Да, и Вилис – он как раз выходил, и мы встретились чуть ли не в дверях. Вскоре после этого пришел Улас.

На лбу у Рандера обозначились прямые складки. Вот и Ирена засвидетельствовала то же самое – Улас присоединился к компании после того, как ушел Зирап. И не только это! Гирт быстро перевернул назад несколько страничек. Так и есть. Появилось новое и еще более кричащее противоречие!

Для полной ясности Гирт поинтересовался:

– И что он делал в спальне, когда вы туда вошли?

– Кто? – Ирена снова вытаращила глаза.

– Улас.

– Улас… в спальне? – От удивления она забыла закрыть рот.

– Разве вы там были не вместе?

– Да нет же! Я была совершенно одна!

– Вот как!

Путаница увеличилась. И, очевидно, путал или сознательно хитрил именно Улас. Его рассказ о том, что он курил в спальне, не подтверждался свидетельствами ни Ирены, ни Зирапа.

– Значит, совершенно одна… Но может быть, кто–нибудь вас видел?

– Не думаю, – ответила Ирена настолько беспечно, что Гирт не вытерпел и сказал:

– Жаль…

– Почему это?

– Выходит, что у вас нет алиби.

– Нет чего?…

По мере того как смысл его слов доходил до ее сознания, Ирену охватывало все более сильное волнение – лицо медленно наливалось кровью, грудь начала вздыматься быстрее, наконец, запинаясь, она выдавила:

– Вы хотите сказать… Думаете… Я – Юриса?…

Уголки ее губ задергались. Гирт испугался, что сейчас последует новый взрыв истерического смеха, и поспешно ответил:

– Я пока ничего не хочу сказать. Но то, что на вас, к сожалению, падает доля подозрения – это все же факт.

Ирена неподвижно смотрела в пол. На детской верхней губе блестели мелкие капельки пота. Затем тихо, как бы про себя, она пробормотала:

– Наверно, они тоже меня не видели…

– Кто? – Гирт подался вперед.

Ирена смешалась, растерянно посмотрела на Рандера и быстро опустила глаза.

– Да нет, я просто так…

– Послушайте, Ирена, – мягко предупредил Гирт, – не забывайте, что все очень серьезно. Ведь речь идет об убийстве.

Глава шестая

Ирена долго молчала, затем решительно выпрямилась.

– Ладно, чего там, в конце концов… Меня могли заметить Расма и Улас. Они были вместе.

– Где и когда?

– Я вошла в пустую комнату очень осторожно: мне показалось, что на кухне кто–то есть. Не успела я закурить, как в соседней комнате, в той, захламленной, вдруг вспыхнул свет: кто–то открыл дверь из кухни в мастерскую. Потом опять стало темно, потому что дверь прикрыли, но я услышала в мастерской шаги и перешептывание. – Ирена пожала плечами. – Это, конечно, были Улас и Расма. – И добавила после паузы: – Потом кто–то прошел по коридору и вошел в зал.

– Что происходило дальше?

– Ничего. Я быстро докурила, бесшумно выскользнула в коридор и поднялась в спальню. Они оба остались там.

– Сколько времени они там пробыли?

– Этого я не знаю. Но не особенно долго, потому что, когда я вернулась в зал, Расма уже была там. Скоро вошел и Улас.

– Откуда у вас такая уверенность, что в мастерской находились именно Инсберга и Улас?

– Я узнала их по голосам!

– Вы слышали, что они говорили?

– Ой нет! Они перешептывались совсем тихо. Да и вообще много слов не тратили… – Ирена хмыкнула, явно чего–то не договаривая, так что Гирту опять пришлось ее подтолкнуть.

– Дальше, дальше что?

– Вполне возможно, что они целовались, однако ручаться не могу – не видела, мне только послышалось. В какой–то момент я даже хотела подсмотреть через дверь мастерской, но потом решила – подальше от греха… Я сильно сомневаюсь, чтобы они могли кого–либо заметить.

Поспешно записав в блокноте нужные сведения, Рандер остановил взгляд на Ирене. Сочинить все это ей, пожалуй, было не под силу. Кроме того, он вспомнил осыпавшийся пепел от сигареты на полу пустой комнаты. И если то, что рассказывала Ирена, – правда, то тут было над чем поломать голову!

– Ладно, – Гирт закрыл блокнот, – спасибо! Те факты, о которых вы только что рассказали, могут оказаться чрезвычайно важными. Только… в этой связи я попрошу вас пока о нашей беседе никому не рассказывать! Понимаете? Это тоже очень важно.

Ирена несмело кивнула, потом спросила:

– Могу я теперь идти?

Получив утвердительный ответ, она прерывисто вздохнула, поднялась и вышла в зал.

Рандер машинально вынул сигарету и не торопясь закурил. Значит, Расма и Улас… Если они вместе находились и на кухне, и в мастерской, то совершенно естественно, что Уласа не могли встретить ни Зирап, ни Ирена, следовательно, это неясность отпала. Целовалась Расма с Уласом или нет, но теперь приходилось принимать во внимание два обстоятельства: во–первых, они во время рокового получаса находились на кухне, и, второе, – оба этот факт скрыли.

Неожиданно Гирт вспомнил разговор, состоявшийся днем после приезда гостей у автобусной станции, где Инсберг ждал их на своем «Москвиче». Улас поздоровался и, намекая на обычай сельских жителей Латвии – величать хозяев по названию хутора, – шутливо сказал Юрису: «Значит, отныне ты стал Межазис!» [1]. Актриса, как–то странно глянув сперва на мужа, потом на юбиляра, не без ехидства заметила: «Смотри, как бы и у тебя не выросли рога!…» Сейчас эта, казалось бы, безобидная шутка Дины приобрела в глазах Рандера совсем иной смысл и вес. Очевидно, Дина знала или, по крайней мере, догадывалась об отношении своего мужа к жене Инсберга. Улас, откровенно говоря, Гирта нисколько не удивил, скорее уж Расма… Хотя – почему, собственно, она? Что он, по сути дела, знал об этой женщине да и вообще о семейной жизни Юриса?