Куинн Фосетт - Братство страха: Роман о Майкрофте Холмсе Страница 18

— Для вас же будет лучше, если вы говорите правду. С теми, кто нам бесполезен, мы расстаемся, а тех, кто пытается бросить нам вызов, безжалостно уничтожаем, — сказал попутчик таким же холодным тоном, как и те представители Братства, с которыми мне уже приходилось иметь дело.

— Ну-ну, — буркнул я себе под нос, продолжая изучать содержимое конверта.

— Если у вас есть какие-то вопросы, задавайте их, пока мы не доехали до побережья, — наставительно сказал мой сосед и откинулся на спинку дивана с таким видом, будто я смертельно надоел ему. Очки не держались у него на носу, и он придерживал их одной рукой.

— Здесь сказано, что я должен переночевать в Кале, в «Красном льве», — заметил я, продолжая читать инструкцию. — Но я мог бы прекрасно выспаться в поезде по пути в Париж.

— Вполне возможно, — ответил сосед, не скрывая презрения ко мне. — Но у мистера Викерса множество агентов в самых разных местах, и он требует, чтобы вы были там, где он считает нужным, на тот случай, если он решит вновь пересмотреть план ваших действий. И будьте готовы: если он сочтет нужным что-то изменить, то так и сделает. Значит, «Красный лев». Для вас приготовлена комната.

Всем своим видом он показал, что не желает продолжать разговор, и я вернулся к содержимому конверта. Меня беспокоил один вопрос: как я буду обмениваться депешами с Майкрофтом Холмсом, не подвергая опасности свою жизнь и порученное мне дело. Вспомнив распоряжения относительно телеграмм, я подумал, что, пожалуй, попаду во Францию не слишком рано.

— Ну, что еще случилось? — спросил попутчик, заметив мои колебания.

— Я уехал, не закончив дела с солиситором, — нахмурился я. — Думаю, вам известно, о чем идет речь. Из расписания видно, что до отравления пакетбота остается совсем немного времени. Видимо, мне придется отправить ему телеграмму из Франции, а это уже совсем другие затраты, — гневно закончил я.

Человек вздохнул.

— Я отправлю ее за вас, — сказал он снисходительно кислым тоном. — Напишите телеграмму, и я пошлю ее из Амстердама, как только попаду туда.

Я пожал плечами, хотя меня все сильнее охватывало беспокойство.

— Что ж, — сказал я, вынув маленькую записную книжку и шаря по карманам в поисках карандаша. Облизывая грифель, я лихорадочно соображал, как лучше построить депешу, чтобы не вызвать подозрений у этого дотошного попутчика и у самого Викерса.

Пайерсону Джеймсу, солиситору,

контора Стина,

Лондон, Англия

Джеймс, свяжитесь с Эдвардом Монтджоем. Действуйте немедленно, в противном случае не успеете до конца года. Телеграфирую завтра. А. Джеффрис.

Попутчик прочел записку и сдвинул брови.

— Зачем вам еще раз связываться с ним?

— Потому что он — чертов адвокат, вот почему, — грубо бросил я в надежде, что мрачный вид позволит скрыть охвативший меня испуг. — Если я не буду подгонять его, дело никогда не будет улажено, а мой сводный брат может оказаться где-нибудь в Австралии, прежде чем Джеймс доберется до него. Вы отправите телеграмму? — спросил я, в свою очередь сдвинув брови.

— Я же сказал, что пошлю. — Он задумчиво поджал губы. — Я полагаю, что от того, что, находясь в Европе, вы будете посылать телеграммы своему адвокату, ничего плохого не случится. Если солиситор ждет ваших указаний…

— А он их ждет, — настаивал я. — Не исключено, что, не получая от меня известий, он начнет задавать вопросы и разыскивать меня. Тогда вам придется беспокоиться еще и о том, как сбить его со следа, если, конечно, у вас это получится: адвокаты дотошны. Лучше отправьте телеграмму и избавьте нас обоих от волнений.

Я совсем не был уверен в необходимости последней импровизации, но полагал, что она поможет убедить моего попутчика. Тот сложил записку и спрятал ее в карман.

— Ладно. Немного помогу вам, если, конечно, я не получу от мистера Викерса противоположного указания, — он потряс головой. — Законники хуже чертей, в этом вы правы.

— В том-то и дело, — согласился я, как и подобает доброму парню, который радуется тому, что наконец-то нашел общий язык с товарищем.

Поезд прибыл в Дувр с десятиминутным опозданием, и суматоха на причале была куда больше, чем я ожидал.

— Я отправлю вашу телеграмму из Амстердама, — сказал мой попутчик, доставая чемодан из-под сиденья. — Желаю хорошей погоды, мистер Джеффрис. И помните: пока вы работаете на мистера Викерса за вами все время будут наблюдать.

Я рассматривал билеты, и тут в моей памяти всплыло предупреждение Майкрофта Холмса: не принимать от этих людей никаких подарков или услуг.

Пожелание моего недавнего попутчика не сбылось. Все время, пока мы плыли от Дувра до Кале, море было неспокойным. Поэтому, сойдя на берег, я был совсем измучен. Еле держась на ногах, я отправился на поиски «Красного льва». Правда, я обнаружил его всего через десять минут, но к этому времени у меня в голове звенели колокола, а живот мучительно болел.

«Красный лев» оказался одной из тех гостиниц для проезжающих, чей расцвет пришелся на шестнадцатый век. Там когда-то были номера с уединенными гостиными для знатных путешественников и множеством комнат, в которых размещались их слуги. Теперь все гостиные разгородили на две части, а в комнатах для прислуги размещали постояльцев. Эта своеобразная попытка сохранить элегантность безошибочно говорила о возрасте гостиницы и плохом состоянии дел у ее хозяина; мне пришло в голову, что гостиница похожа на разорившуюся графиню, смиренно пытающуюся в нищете оставаться верной своему аристократическому достоинству.

Владелец хмуро поглядел на меня и, судя по лицу, собрался отказать мне в комнате, и мне пришлось (должен сознаться, что я сделал это скрепя сердце) сказать, что комнату для меня заказал мистер Викерс, и я путешествую по его поручению. Когда я назвал это имя, на лице хозяина гостиницы появилось трагическое выражение отчаяния, и я решил, что Викерс, вероятно, имеет какую-то ужасную власть над беднягой. Объяснить по-другому столь разительную перемену в нем я не мог.

— Ах да, мистер Джеффрис! Я ожидал вас. — Он прекрасно для француза говорил по-английски. — Комната для вас готова. Поднимитесь по лестнице, дверь слева от первой площадки. Если вы хотите сразу лечь отдыхать, я пришлю горничную, чтобы она согрела вам постель.

Вероятно, у меня ужасный вид, подумал я.

— Нет, — рявкнул я как мог грубо. — Сначала я приму ванну. Найдется у вас кто-нибудь, кому можно доверить почистить одежду?

— Конечно, — ответил хозяин и с поклоном указал мне на книгу, в которой мне следовало расписаться.

Я нацарапал: Август Джеффрис, Норфолк и Лондон, Англия, а свой род занятий обозначил как личный представитель. Это выглядело достаточно неопределенно и вполне годилось для такого человека, как Джеффрис.

— Прекрасно, мистер Джеффрис, — сказал хозяин и, неодобрительно взглянув на мой багаж, поманил пальцем одного из своих слуг. Тот взялся за ручку саквояжа.

— Не утруждайтесь, — бросил я, забрав саквояж, и кивнул в сторону лестницы, — я сам отнесу. А вы лучше распорядитесь, чтобы мне приготовили горячую ванну. И пусть коридорный приведет мое пальто в приличный вид. — С этими словами я взял ключ и поднялся по крутой лестнице.

Номер оказался лучше, чем я ожидал; по сравнению с моей каморкой в «Бильбоке» это были просто королевские покои. У одной стены просторной комнаты возвышался огромный старинный гардероб, между высокими окнами стоял комод. Из-за гардероба выступала кровать такой величины, что на ней без труда мог бы выступать оперный дуэт. У третьей стены стоял письменный стол со стулом, рядом размещался умывальник с полным кувшином воды. Я бросил саквояж на кровать и отстегнул мягкий воротничок и манжеты, чтобы служащие гостиницы прогладили и накрахмалили их, пока будут чистить мой костюм.

Я едва успел достать свои расчески и бритвенные принадлежности, как послышался робкий стук в дверь и негромкий голос сообщил по-французски, что ванна готова.

Будь я самим собой, я дал бы мальчишке двухпенсовик за труды, но Джеффрис был сделан из более грубого материала. Поэтому я просто крикнул через дверь, что через минуту приду мыться. Я понимал, что меня торопят, но подумал, что хозяин желает засвидетельствовать свое почтение гонцу грозного Викерса. Поэтому я вынул смену белья из саквояжа, сунул пистолет под подушку, нож в карман и направился в дальний конец обширного коридора к двери, на которой по-французски было написано «BAIN».

Ванная комната была полна пара. В ней было полутемно, так как солнце уже клонилось к закату. Возможно, здесь были лампы, но их еще не зажигали. Я решил было вернуться в свой номер за коробкой спичек, но передумал, так как не собирался мыться так долго, чтобы на обратном пути спотыкаться в темноте. Кроме того, мне доставлял удовольствие нежный исчезающий сумеречный свет; по крайней мере, так мне казалось. Рядом с ванной стоял флакон с ароматической солью, и я без колебаний подсыпал ее в воду. Убедившись, что мыло находится под рукой, я повесил костюм на медную вешалку, с удовольствием сбросил белье и неторопливо погрузился в старомодную бадью. Мои пятки уперлись в затычку. В иных обстоятельствах я снял бы с глаза повязку, но сейчас, помня о своей миссии, решил не рисковать. Вскоре я почувствовал странный аромат, и решил, что это запах мыла или соли, но через несколько мгновений задремал.