Хью Пентикост - Королевство смерти Страница 18

В кабинете Аллера толпилась группа мужчин в расстегнутых пиджаках; кто-то сидел, а другие бесцельно бродили по комнате. Все были полны гнева, который проявлялся и в хриплых голосах, и в мрачном молчании. В дальнем углу сидел Мейсон с пепельным лицом; он привалился к стене, словно не мог обойтись без ее поддержки.

Высокий мужчина с коротко стриженными седоватыми волосами и с типичной ирландской физиономией, с которой в обычное время не сходила улыбка, склонился над столом Аллера, тихо, чтобы не слышали остальные, разговаривая с ним. Наконец он выпрямился. Аллер хлопнул по столу ладонью.

— О'кей, ребята, — сказал он. — Все вы знаете Джима Фаллона из убойного отдела. Он готов дать вам исчерпывающий отчет.

Все взгляды, в которых, несмотря на усталость, выразившуюся в мешках под глазами, тлели гнев и ярость, обратились к Фаллону. Мейсона, сидевшего в углу, никто не замечал. Он продолжал смотреть на пятно на противоположной стене, словно в нем были ответы на все проблемы бытия.

Фаллон, которого и друзья и враги знали под именем Большого Джима, небрежно присел на стол Аллера.

— Я рад, что комиссар созвал всех вас, — сказал он. — Нам потребуется вся ваша помощь — особенно от тебя, Дан. — Фаллон кивнул в сторону блондина, который сидел на краю кожаного дивана напротив. Это был Даниэль Гебхардт, директор отдела расследований Портовой комиссии. — Вся эта история завязана в узелок, который именуется «Порт».

— Имеет ли она отношение к порту лишь потому, что женщина избрала своей целью Рокки Мадженту? — спросил молодой человек в темно-синем камвольном костюме. У него был вид преуспевающего коммивояжера. Он являлся специальным помощником мэра. — А может, тут всего лишь сведение личных счетов?

— Разрешите изложить все, как мне это представляется, — вежливо сказал Большой Джим. — Вопросы потом, идет? Итак, все началось ранним утром в среду, когда полицейский Трасковер расстрелял четырех человек на станции подземки «Таймс-сквер» и сам был убит при попытке задержания его. История болезни Трасковера, которая у нас на руках, сообщает, что у него могла быть временная потеря рассудка. Похоже, что начатое дело можно закрывать. Трасковер убил четырех человек, но и сам он мертв. Вы понимаете, что тут не приходится спрашивать, кто убил кого. Хватает и свидетелей. Капитан Силвермен из пятьдесят первого участка с готовностью списал это дело, и оно попало в убойный отдел. Но брат Трасковера, который называет себя Мейсон Траск, — и Большой Джим кивнул в угол, — не был удовлетворен. О причинах потом можете спросить его. Я тут не буду вдаваться во все подробности, но Траск впутался в непростую ситуацию. После долгой болезни его брат оказался в трудном положении. Ему пришлось обратиться за помощью к торговцу свининой. Он…

— К торговцу свининой? — переспросил помощник мэра.

— К ростовщику, — объяснил Большой Джим. — К хорошо известному типу — Игроку Фланнери. Дан Гебхардт познакомит вас с его послужным списком. Примерно четыре месяца назад Трасковер одолжил у него пятьсот баксов. Вы знаете, как растет такая сумма из расчета шесть за пять. Патрульный Трасковер оказался в предельно тяжелом положении. Расплатиться он не мог. Но ему дали понять, что с ним могут быть в расчете, — для этого Трасковер должен был всего лишь в соответствующее время отвести взгляд в сторону. И таким образом рассчитаться. Был разработан план похищения драгоценностей примерно на пятьдесят кусков у кинозвезды, которая прибывала на «Принцессе Генриетте». Стюард на борту показал на соответствующий чемодан своему брату. Тот как раз был носильщиком на пирсе Р. Некий актер Гантри, которого в свое время поймали на героине, постарался отвлечь внимание мисс Шанд, актрисы. После того как ее багаж прошел таможню, носильщик подхватил нужный чемодан и пронес его через закрытый выход, который охранял Трасковер. Но он позволил носильщику воспользоваться им, а тому потребовалось лишь несколько секунд, чтобы изъять драгоценности. Тем же вечером в ходе встрече на станции подземки «Таймс-сквер» носильщик передал драгоценности кому-то еще. Он, как и актер, должен был тут же на месте получить свою долю — и Трасковер тоже. Но доля Трасковера пошла торговцу свининой Фланнери. И вот Трасковер не выдержал. Да, он слетел с катушек, но мы знаем причину, почему это случилось. Спустившись вниз, он разрушил их планы — или почти все планы. Он опоздал и не успел перехватить типа, который взял у Хоукинса драгоценности и расплатился с ними.

— Но ведь все драгоценности вернулись к мисс Шанд! — сказал помощник мэра. — И газеты говорят, что вся эта история была подстроена.

— Шли бы они к черту, эти газеты, — бросил Джим Фаллон.

— Но почему же драгоценности вернули?

Блондин, сидевший в углу дивана, Дан Гебхардт, поднял усталые карие глаза:

— Все совершенно понятно. С пятью трупами дело стало пахнуть жареным. Как только будет установлена связь между убитыми и драгоценностями, эти камешки начнут жечь руки. Могли ли преступники их сбыть? Стоило нам напасть на их след, мы прямиком вышли бы на самый центр. Поэтому они и вернули их, а пресса купилась на идею, что все это было лишь рекламным трюком.

— Не могу представить себе, что они так легко отказались от добычи стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, — продолжал упорствовать молодой помощник мэра.

— Когда рэкет приносит им миллионы долларов в год? — безрадостно хмыкнул Гебхардт.

— И вот тут, да поможет нам Бог, мы и оказались в тупике, — сказал Большой Джим. — У мистера Траска появились идеи — броские, великолепные, в высшей степени похвальные идеи. Со слов Силвермена и других мистер Траск знал, что все это произошло во владениях Рокки Мадженты. Он знал так же, что кража драгоценностей не могла иметь место без одобрения на самом верху. И посему мистер Траск, будучи социальным философом, а не копом, сделал логический вывод, что Рокки лично повинен в этих пяти убийствах.

Рыжеватый человек, в очках с блестящей оправой белого золота, хмыкнул. Это был Джордж Хаггинс, заместитель окружного прокурора.

— Как было бы просто, работай закон таким образом.

— Кто бы сомневался? — сказал Большой Джим. — Словом, мистер Траск направился прямиком к Микки Фланнери — еще один тип, о котором вам сможет поведать Дан, — брату убитого торговца свининой. Мистер Траск попытался выяснить, сколько и кому был должен его брат. Исходя из своей теории, он решил, что настоящий ростовщик — это Рокки Маджента, и надеялся, что Микки Фланнери все ему выложит.

Большой Джим Фаллон вытащил из кармана черную курительную трубку и стал набивать ее табаком из желтого пластикового кисета.

— Трасковер оставил жену и двоих маленьких сынишек, — жестким, внезапно охрипшим голосом сказал он. — Дети гостили у родителей матери в Поулинге. Им рассказали о гибели отца. Сегодня бабушка и дедушка должны были доставить их в Нью-Йорк, потому что похороны намечены на завтрашний день. Вчера неизвестный человек подъехал ко двору, где играли ребята, и как-то уговорил их сесть к нему в машину. Соседи видели все это.

Большой Джим поднес спичку к чашечке трубки, и было заметно, как у него подрагивают массивные кисти рук.

— Миссис Трасковер узнала о происшедшем от своих родителей. Она позвонила капитану Силвермену, который был начальником и другом ее покойного мужа. Оба они сразу пришли к одному и тому же выводу. Ребят похитили, чтобы Мейсон Траск повсюду не совал свой нос. Они не сомневались, что Траск получит от похитителей приказы и указания. Он их не получил. Примерно в половине пятого дня экспресс-почта доставила миссис Трасковер сундук. Такого сундука у нее не было. Она его не ждала. Почтовая компания получила и ключи от него для передачи миссис Трасковер. Дальше. Почтовая компания всего лишь исполнила свои обязанности. Водитель работает в ней семнадцать лет. Мы, конечно, все проверили, и я уверен, компания тут ни при чем. Когда миссис Трасковер сказала все полагающиеся слова, что это не ее сундук и что она понятия о нем не имеет, водитель убедил женщину открыть сундук и заглянуть в него. Содержимое, решил он, все объяснит!

Кто-то со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Этот звук издал светловолосый мужчина на краю дивана — Дан Гебхардт.

Большой Джим Фаллон посмотрел на Мейсона. Тот продолжал рассматривать пятно на стене; лицо его все так же было покрыто сероватой бледностью.

Теперь Большой Джим говорил тихо и размеренно, с трудом перебарывая гневные спазмы:

— Она открыла сундук — и все объяснилось! Под грязным рваным одеялом лежали тела двух ее сыновей, семи и восьми лет.

— Сволочи! — Это единственное слово, как пистолетный выстрел, вырвалось у высокого смуглого горбоносого человека, который, пока говорил Большой Джим, мерил кабинет неслышными шагами. Это был Джейкоб Сассун, начальник отдела правовой защиты Портовой комиссии.