Эстель Монбрен - Убийство в музее Колетт Страница 18

— Сию минуту, мадам, — почтительно ответила горничная. — На двоих?

— На… — Недоговорив, она вопросительно приподняла бровь.

— Я видела месье Лашайля в глубине парка, — пояснила горничная.

— Да, очень хорошо, на двоих. Ступайте…

Мэгги поспешила к застекленной двери, чтобы пригласить своего бессовестного соседа. Такой случай нельзя было упустить. До сих пор все ее приглашения вежливо отклонялись. А мания французов всегда ссылаться на чрезмерную занятость раздражала ее, особенно в Марго Лонваль.

— Hi… there…[14] — крикнула она с великолепно отстроенной террасы, сопровождая зов маханием руки.

Находившийся далеко Ален Лашаль сделал вид, что не слышит ее. Но собака, тявкнув, бросилась к старинному, заново отделанному дому, к храму лакомств: она точно знала, где можно найти сахар.

В сердцах выругавшись, Ален Лашаль слегка повернулся и сделал едва уловимый жест, показавшийся Мэгги ободряющим. Она удвоила усилия и неистово звала: «Тоби, Тоби», — а когда спаниель подбежал к ней, крепко схватила его за ошейник; теперь-то скоро заявится и хозяин…

Он шел не торопясь, в душе проклиная то, что называл культурным недоразумением и фальшивым подражательством, доказательством чему служил подновленный дом. Все привезенные материалы были подлинными, стекла блестели под утренним солнцем, как будто их только вставили, балки как новенькие… Но во всем этом не чувствовалось никакой мысли. Тем не менее, рассказывая о своих осложнениях с местными рабочими и крестьянами, Мэгги Смит приобрела международную славу и, «хохоча до колик», как она любила повторять, заставляла мечтать мещаночек по ту сторону Ла-Манша. Но вот зато его собственные книги…

— Какая неожиданная радость, my dear[15]! — воскликнула она, и глаза ее загорелись. — Выпьете кофе? Право, мне так хотелось поговорить с вами о литературе…

«Ей бы всерьез поработать над своим „р“», — подумалось ему. Но он все же принял приглашение, хотя и с некоторым отвращением. Они устроились в большой, залитой солнцем комнате с ложными балками и с заново выложенным плитками полом. После нескольких банальных фраз о погоде и категорического приказания Розе больше не беспокоить их Мэгги Смит повела разговор о нынешних «беспорядках».

— Полиция меня не допрашивала. А вас?

— Нет, я не имею к этому никакого отношения. Скорее уж Марго…

— Марго, душечка… Как она поживает?

— Занята, очень занята, — машинально ответил он.

— Надеюсь, не слишком, чтобы… заниматься вами. Я видела ее машину в тот вечер… да, поздно вечером у дома книготорговца. В тот вечер… убийства…

— Вот как? — произнес он с наигранным безразличием.

Продавец книг был одним из его объектов беспокойства.

— Но вы сами…

— Я участвовала в совещании по спасению развалин Дрюн-ле-Белль-Фонтэн. Вы знаете, что надо быть… как это вы говорите… надо не слезать с людей…

— Потому что в Англии?.. — не удержался он от иронии.

— Дорогой мой, я уж и не знаю, как это делается в Англии. Я больше там не живу. Изредка наезжаю во временное лондонское пристанище. И то лишь для того, чтобы повидаться с моими агентами и publishers[16].

Имелся в виду дом в Белгравии. Его превосходно обставленные комнаты имели честь украшать обложки журналов «Ваше гнездышко», «Жизнь в городе» и других специализированных изданий, описывающих интерьеры.

— Кстати, о беспорядках, — продолжила она после того, как налила ему кофе в фарфоровую чашечку с цветочным орнаментом и надписью «Мэгги», — я спрашиваю себя: знают ли полицейские, какой страшной личностью был этот Ришело?

Она произнесла «Ришелот». Однако нечто необычное в модуляции ее голоса привлекло внимание Алена Лашаля. Чуть ли не впервые в жизни он задал прямой вопрос и с интересом ждал ответа.

— Что вы хотите этим сказать?

Она секунду поколебалась, прежде чем поделиться своим секретом. В конце концов, в философе может скрываться и деловой человек; просто он об этом не знает. Но он выглядел настоящим мыслителем со своим высоким лбом, в велюровых брюках и с погасшей трубкой в руке… Так что она рассказала ему, как, летя рейсом Париж — Лондон, «случайно» подслушала разговор между Ришело и одним из его коллег. Вполголоса они говорили о праве на продажу какого-то омолаживающего средства. А так как она сидела как раз позади них — в первом классе, разумеется, — то это все ее заинтересовало. Однако когда, между двумя бокалами шампанского, она предложила им свой журнал для рекламы, они сделали вид, что не узнали ее, и в один голос отрицали все услышанное ею. Из этого она заключила, что дело должно быть особо прибыльным.

— Ко всему прочему, — с раздражением добавила она, — они утверждали, что я ничего не поняла. А это уж слишком, потому что у собеседника Ришело акцент был хуже моего и он беспрестанно упоминал о каком-то «Ювенексе».

Ален Лашаль мучительно думал, как бы вылезти из этого тупика. Марго частенько говорила об отвратительных уловках этой дамы, и он боялся услышать новые поношения в адрес умершего. Поэтому решил прервать беседу:

— Да, учтивость не была свойственна месье Ришело… Но сейчас я вынужден уйти… Я слышу телефонные звонки…

— О, Alan, bad boy![17] — заворковала она. — Почему вы не носите с собой мобильника, как и все?

Он не стал вступать в полемику, подумав, что охотно свернул бы шею всем обладателям этого адского устройства, поэтому решительно встал, свистом подозвал Тоби и распрощался.

Мэгги Смит провожала их глазами, пока они не пропали из виду за деревьями, и отметила, что шли они в направлении, противоположном их дому. Не пробежала ли кошка между ее именитым соседом и его подругой? Такое нельзя упускать. Она уже видела заголовок в своем журнале «Дома и бассейны»: «Самой налаживать хозяйство и перестраивать свою жизнь в Пюизе».

Облегченно вздохнув, она принялась за расстановку голубых квадратиков, которые вдруг сложились под ее пальцами в разбитую корону. «Я могла бы назвать это „царской линией“, — сказала она себе. — How relevant![18] И в королевских семьях бывают разводы…»

Глава 17

Суббота, 14-е

Перебранка между Фретилло и Битлером по своему накалу напомнила Жан-Пьеру Фушеру и Лейле Джемани уличную драку: скрытые атаки, искусные уклоны, нанесение ран, удары кулаками. Для победы годились все слова. В переполненном зале зрители, разделившись на три группы: фретиллисты, битлеристы и неопределившиеся — подсчитывали очки, смеялись или хмурились в зависимости от временного превосходства своего кандидата в этом словесном поединке.

В конечном итоге матч закончился вничью.

— Вы оппортунист биографии! — бросил вышедший из себя Битлер.

— А вы одержимы, как Гитлер!

«По крайней мере это рифмуется с „Битлер“!» — внутренне хохотнула Жизель.

В гомоне голосов, где слышались парижские, бургундские, провансальские и англосаксонские акценты, все направились в буфет, организованный в чайном салоне замка. Наверное, кое-кто сожалел, что схватка не закончилась смертью одного из дуэлянтов.

Марго Лонваль с облегчением вздохнула. Худшее осталось позади. Мероприятия, предусмотренные на следующий день — прогулка по колеттовским тропам и представление «Ребенок и колдовские чары», — относились к разряду развлечений. Теперь надо было помочь Алисе Бонне починить прожектор. Но где же она? Марго заметила Фушеру и Джемани, сидящих рядом в глубине зала. Она приподняла в приветствии руку. Комиссар даже не увидел ее, а инспектор слегка улыбнулась.

Лейла наблюдала за группами, которые всегда образуются вокруг звезд. В центре стояли приверженцы Фретилло, Битлера и, насколько ей было известно, Ришело. В стороне — нерешительные безымянные личности, которые в одиночку, а теперь парами или тройками лишь издалека следили за развертывающимися событиями. И между этими двумя крайностями — колеблющаяся группка пытающихся более или менее успешно приблизиться к источнику власти. Ей оставалось только установить связь между всеми этими людьми, чтобы узнать, который из них вышел из своей роли, превратившись в нарушителя закона.

— Прощупаю тех, кто разговаривает с мадемуазель Дамбер, — пробормотала Лейла.

— Хорошая мысль. А я займусь книготорговцем, — отозвался Фушеру.

Они разделились. Поль Эрвуэ находился у бара, а Жизель беседовала с супругами-пенсионерами Жуанэн, которые не сошлись во мнениях по поводу метеопрогноза на завтра.

— Очень уж парит, быть грозе, — утверждал муж, стоя у открытого окна.

— Да что ты, совсем наоборот! Это к хорошей погоде, — противоречила ему жена.

— Лишь бы утром дождь не испортил нам прогулку, это главное, — примирила их Жизель.