Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи Страница 18

— Да, она горничная что надо, и серебро чистит — загляденье. Только вот характерец. Вам наверх, мисс? Пожалуйте в лифт. Двадцатая квартира, говорите? — И он лихо подмигнул.

Таппенс приструнила его суровым взглядом и вошла в лифт.

Она позвонила в двадцатую квартиру, чувствуя, как Альберт все ниже опускает голову, старательно разглядывая пол.

Дверь ей открыла щеголеватая молодая женщина.

— Я насчет места, — объяснила Таппенс.

— Место паршивое, дальше некуда, — тут же выпалила женщина. — Стерва старая! Так и рыщет за тобой! Наорала на меня за то, что я читаю ее письма. Это я-то! Конверт расклеен был, а я тут при чем? А в мусорной корзинке никогда ничегошеньки — все сжигает. Она из таких, одно слово. Одевается шикарно, а манеры — те еще! Кухарка что-то про нее знает, только помалкивает, боится ее до смерти. А уж подозрительна-то! Стоит словечком с кем перемолвиться, сразу все выпытывает, кто да почему. Я еще и не то могу рассказать…

Но Таппенс не суждено было узнать, что еще могла бы рассказать Энни, ибо в эту секунду звонкий голос со стальными интонациями произнес:

— Энни!

Щеголеватая горничная подпрыгнула, словно в нее пальнули из ружья.

— Слушаю, мэм.

— С кем это вы разговариваете?

— Одна девушка пришла насчет места, мэм.

— Сию секунду проводите ее сюда.

— Слушаю, мэм.

Таппенс провели по длинному коридору.

У камина стояла женщина не первой молодости, чью бесспорную красоту несколько огрубили годы. В юности она, вероятно, была ослепительна. Бледно-золотые волосы если и подвитые, то совсем немного, тяжелой волной спадали на шею. На редкость яркие васильковые глаза, казалось, смотрели вам в самую душу, читая все ваши мысли. Элегантнейшее синее шелковое платье подчеркивало безупречность ее фигуры. И все же, вопреки ее томному изяществу и почти ангельской красоте, вы явственно ощущали, что у этой женщины поистине железная воля; агрессивное бездушие выдавал этот металл в голосе, этот пронизывающий взгляд васильковых глаз.

Впервые с начала всей истории Таппенс охватил страх. Виттингтона она не испугалась, но эта женщина — дело другое. Как зачарованная Таппенс смотрела на злобный изгиб алых губ, и вновь на нее накатил панический страх. Ее обычная уверенность в себе куда-то исчезла. Она сразу почувствовала, что эту женщину обмануть куда труднее, чем Виттингтона. В ее памяти мелькнуло предостережение мистера Картера. Да, действительно, здесь ей не будет пощады. Подавив в себе безудержное желание развернуться и убежать, Таппенс с почтительной миной, но очень твердо посмотрела в васильковые глаза.

Видимо, удовлетворенная первым осмотром, миссис Вандемейер указала ей на стул.

— Можете сесть. Откуда вы узнали, что мне нужна горничная?

— От одного знакомого. Он дружит со здешним лифтером. И подумал, что место мне подойдет.

Вновь ее прожег взгляд василиска[42].

— Судя по вашей манере говорить, вы получили образование?

Таппенс без запинки изложила свою биографию, используя детали, подсказанные мистером Картером. Когда она умолкла, ей показалось, что миссис Вандемейер чуть-чуть расслабилась.

— Ну-ну, — сказала она наконец. — Я могу у кого-нибудь навести о вас справки?

— Последнее время я жила у мисс Дафферин, дом священника, в Ллонелли. Я служила у нее два года.

— А потом поняли, что в Лондоне будете получать больше? Впрочем, меня это не касается. Я буду платить вам пятьдесят… шестьдесят фунтов… Сговоримся позже. Можете сразу приступить к своим обязанностям?

— Да, мэм. Если угодно, сегодня же. Вещи я оставила на Паддингтонском вокзале.

— Ну, так берите такси и сейчас же поезжайте за ними. Обязанности у вас будут необременительные. Я редко бываю дома. Да, кстати, как вас зовут?

— Пруденс Купер, мэм.

— Ну, хорошо, Пруденс. Поезжайте за своими вещами. Я скоро уйду. Кухарка вам все объяснит.

— Благодарю вас, мэм.

Таппенс вышла в коридор. Щеголеватой Энни нигде не было видно. В вестибюле великолепный швейцар совершенно затмил своим величием Альберта. Таппенс, проходя мимо со скромно опущенными глазами, даже не посмотрела на своего союзника.

Долгожданное приключение началось, но ее утренний восторг поугас. Ей пришло в голову, что неизвестной Джейн Финн, попади она в ручки миссис Вандемейер, пришлось бы очень туго.

Глава 10

Появляется сэр Джеймс Пиль Эджертон

Со своими новыми обязанностями Таппенс справлялась без особого труда. Дочерям архидьякона любая домашняя работа была по плечу. К тому же они умели прекрасно отесывать «новеньких». В результате чего «новенькая» без промедления использовала только что приобретенные навыки, чтобы найти место с жалованьем куда выше того, чем позволяли скудные средства архидьякона. Поэтому Таппенс не опасалась, что ее сочтут подозрительно неловкой. Что ее настораживало, так это поведение кухарки. Она, видимо, смертельно боялась своей хозяйки. Таппенс предположила, что та каким-то образом держит ее в своей власти. Но готовила она как шеф-повар, в чем Таппенс убедилась в первый же вечер. Миссис Вандемейер ожидала к обеду гостя, и Таппенс накрыла великолепно отполированный стол, сервировав его на две персоны. Она с волнением ожидала этого гостя. А что, если явится Виттингтон? Вряд ли он ее узнает, но все-таки было бы лучше, если гостем окажется какой-нибудь незнакомец. Впрочем, ей оставалось только полагаться на милость судьбы.

В дверь позвонили в девятом часу. Таппенс не без опаски пошла открывать и испытала большое облегчение, узнав в голосе пришедшего спутника Виттингтона.

Он попросил доложить о графе Степанове. Миссис Вандемейер, поднявшись с низкого дивана, радостно воскликнула:

— Как я рада вас видеть, Борис Иванович!

— А я — вас, мадам. — Он поцеловал ей руку.

Таппенс вернулась на кухню.

— Какой-то граф Степанов, — сообщила она и с очень невинным видом полюбопытствовала: — А кто он такой?

— Русский, по-моему.

— И часто здесь бывает?

— Иногда. А вам что за дело?

— Подумала, может, хозяйский ухажер, вот и все, — объяснила Таппенс и добавила с притворной обидой: — Чего цепляетесь-то?

— Как же его готовить, это самое суфле, — только и услышала она в ответ.

«Ты что-то знаешь!» — подумала Таппенс, но вслух сказала только:

— Так подавать, что ли? Это я мигом.

Прислуживая за столом, Таппенс ловила каждое слово: ведь Томми отправился тогда выслеживать и этого человека. А ее, хотя она себе в этом не признавалась, все больше мучила тревога. Где он? Почему не дает о себе знать? Уходя из «Ритца», она распорядилась, чтобы все адресованные ей письма и телеграммы, немедленно доставлялись рассыльным в мелочную лавочку по соседству, а Альберту были даны инструкции заглядывать в эту лавочку почаще. Правда, уговаривала она себя, они расстались только вчера утром и беспокоиться еще рано. Но все-таки странно, что от него