Спасти Спасителя - Михаил Русов Страница 18

– Через два дня, в субботу в музее открывают новую выставку, – сказал Волков. – Там теперь часто меняют экспозицию, чтобы заработать деньги на выплату компенсации. Парень туда должен прийти: мы на его институт выслали пригласительные, якобы от музея. Вот там можно и познакомиться.

Нилову откладывать операцию на два дня не хотелось, но ребята были правы. Знакомство на выставке – удобный предлог для нужного разговора.

Часть 17

Андрей Нарышкин

Нет ничего тягостней,

чем хранить про себя какую-либо тайну.

Лафонтен.

Андрей вздрагивал от каждого шороха за дверью. Страх измучил его. Ему надо пойти в такое место, куда не ходят ни бандиты, ни менты. И хотя бы пару часов провести, не оглядываясь и не вздрагивая.

В музее открылась новая выставка. Он решил, что пойдет на нее, и это отведет от него подозрения.

Выставлены были иконы из провинциальных музеев.

С потемневших от времени досок на него смотрели самые разнообразные святые: грозные, благонравные, величественные, а иногда – смешные: круглолицые, бородатые и лупоглазые.

Андрей долго стоял перед одной из икон. На ней было изображено святое семейство. Младенец Иисус тянул свои непропорционально длинные ручки к полевому колокольчику, трогательному примитивностью рисунка. По-крестьянски загорелая богоматерь прижимала малыша к себе, с тревогой глядя на посетителей музея.

На соседней иконе Бог-Отец, старик с лохматой, нечесаной бородой, строго насупил брови под духом божьим, изображенным в виде голубя, больше похожего на упитанного курчонка. Он не был похож на грозного судию, а скорее на дедушку, старающегося выглядеть строгим.

Андрей позавидовали их создателям, творившим эти шедевры в полном согласии с самим с собой для тех, кто, как и они, верили в изображенное искренне и простодушно.

Он не был верующим, но текст Библии знал хорошо: он много раз вместе с дедом перелистывал книгу, иллюстрированную Г. Доре. И дедушка объяснял, что изображено на картинках.

Андрей задержался около одной иконы – «Троица». На ней были изображены Бог-Отец с длинной, тщательно уложенной седой бородой. Он строго, как рассердившийся учитель, смотрел на посетителей, рядом с ним сидел Бог-Сын. Молодой с ярким румянцем и по-детски розовыми губами, он подносил к своим губам ладонь, стараясь спрятать ласковую и добродушную улыбку. Казалось, он хочет скрыть от своего грозного Отца, что умеет только любить и прощать. Он никогда не видел, чтобы Иисуса изображали молодым, веселым, улыбчивым. Этот Христос ничем не напоминал того, умершего с похищенной им картины.

«Вот эту бы икону украсть и дома повесить, – подумал он. – Просыпаться утром, смотреть на нее и верить – все будет хорошо».

И вдруг он заметил, что за ним из зала в зал переходит какой-то человек. Невысокий, хорошо одетый, но Андрей боковым зрением разглядел на его пальцах татуировки в виде перстней. Знак вора в законе. И страх мгновенно вытеснил все другие чувства …

Он испугался и стал отступать к выходу из зала, косясь на своего преследователя. И вдруг услышал за спиной громкий возглас по-немецки.

Какой-то иностранец пытался поднять с пола каталог выставки, на который Андрей наступил.

– Извините, – пробормотал он по-английски.

Мужчина, поднял каталог, взглянул на него вполне доброжелательно, что-то сказал по-немецки, а затем с акцентом по-русски добавил, мол, что он сам виноват.

Потом протянул руку и представился: Питер Сказофф. Андрей насторожился: такая непосредственность показалась ему странной, но он пожал протянутую руку и назвал себя.

Странный немец словоохотливо стал рассказывать, что имел русских предков и приехал, чтобы увидеть их родину. Потом заговорил о выставке икон и с восторгом отозвался о ней.

Таинственный преследователь (Андрей краем глаза продолжал следить за ним) ушел. Немец предложил Андрею продолжить знакомство где-нибудь, где «можно кушать, я хотеть угостить вы».

Андрей торопливо закивал, он хотел, как можно скорее уйти из музея.

Словоохотливый немец привел его в кафе, заказал еду, много выпивки. Андрей сказал, что не пьет, немец был в недоумении: неужели есть такие русские!? И снова заговорил о «русская красота». Навязчивость этого человека смущала Андрея, и он с жадностью принялся за еду, потому что был голоден, и можно было в беседе обходиться кивками и неопределенной жестикуляцией.

Часть 18

… г. н.э.

И сняв его, обвили плащаницей и

Положили его во гробе,

высеченном в скале

Евангелие от Луки,

Гл.24, ст.53.

Ученик смотрел на сквозные раны на ладонях и ногах, рубцы от кнута на ногах, плечах и бедрах Учителя. Сколько боли принесло ему Его тело.

Но на лице Учителя не было страдания. Он принял тяжкий жребий, назначенный ему: предательство ученика, унижения, пытки, суд, путь к месту казни и муки распятия. Чаша его судьбы не миновала его.

Вернулись Иосиф, Мария и Магдалина. Женщины с рыданиями упали на тело. Ученик отошел. Он понимал: как не велико его горе, оно несравнимо с горем матери.

Им нужно было подготовить покойника к погребению, по иудейской традиции они должны похоронить его до захода солнца.

Они постучались в первый же дом у дороги, бедный и неказистый. Дверь открыла немолодая женщина, сгорбленная тяжелым трудом, с грубыми руками и морщинистым лицом. Она впустила их и уступила покойному свое единственное ложе, ни о чем не спрашивая.

.

Мать стала вытирать кровь с лица сына. Она пыталась снять венец его с головы. Но ветви не поддавались, иглы вонзались в ее пальцы. А она, словно не чувствуя боли, продолжала ломать их.

Ученик отвел ее руки, обернул ладони краем плаща и стал снимать венок. Иглы вонзались, но он, сжав зубы, ломал упругие ветви.

Наконец, они поддались. Он бросил на пол сломанный венок и развернул плащ: кровь сочилась из десятка проколов. Ему было очень больно. Он сжал руки и поднял их над головой, чтобы остановить кровотечение. Боль принесла ему радость – он страдал так же, как Учитель.

Женщины омыли тело благовониями и своими слезами.

Часть 19

Алексей Нилов

Действовать осторожно нелегко,

но это разумно.

Джорах Мормонт

Этот Нарышкин, последний из подозреваемых, показался Нилову нелепым парнишкам. Он понаблюдал за ним на выставке прежде, чем подойти. Заношенные джинсы, нелепая толстовка. Лицо безвольное, флегматичное. Чем больше он за ним наблюдал, тем больше сомневался, что тот способен на какой-либо серьезный поступок.

Он подошел к парню сзади и уронил ему под ноги каталог. Главное: ни на мгновение не забывать, что он немец.

Парень наступил на каталог – это и стало поводом для разговора. Когда он резко обернулся к нему, Нилов заметил в