Джун Томсон - Тетради Шерлока Холмса (сборник) Страница 19

– Боюсь, я мало что знаю об Уэльсе, – ответил я. – Он славится своими угольными шахтами и мужскими хорами, вот, наверно, и все. Но почему вы спросили?

– Из-за этого письма, – сказал он, помахав листком бумаги, который держал в руке. – Пожалуй, я не буду его зачитывать, лишь вкратце перескажу. Местами оно чересчур многословно. Прислал его некий доктор Гвин Пэрри, практикующий врач из деревушки под названием Пентре-Маур (кажется, я правильно произношу). Он просит моей помощи в «крайне трагичной ситуации». Итак, один его пациент, местный фермер по имени… – тут Холмс обратился к посланию и зачитал небольшой отрывок из него: – «…Дай Морган был зарезан два дня назад у себя на ферме. Его сын Хувел арестован за убийство и в настоящее время томится в тюрьме Абергавенни в ожидании суда».

Судя по всему, именно Хувел Морган нашел тело отца и вызвал на место убийства доктора Пэрри, который и произвел первичный осмотр тела. Доктор замечает (цитирую), что «Хувел – работящий, богобоязненный молодой человек, который не способен на такое жуткое преступление, как отцеубийство». Кажется, доктор Пэрри присутствовал при рождении Хувела и на этом основании полагает, будто знает его очень хорошо, но лично я не уверен, что его утверждение примут к сведению, когда начнутся перекрестные допросы. Так что вы думаете, Уотсон? Стоит ли мне принять любезное приглашение доктора и заняться расследованием этого убийства?

Мне чрезвычайно польстило, что Холмс советуется со мной; он нечасто обращался за помощью, когда дело касалось его профессиональной деятельности. Я знал, что сейчас он ничем не занят, а потому скучает и не находит себе места. Путешествие в Уэльс могло избавить его от хандры и вернуть бодрость духа. Поэтому я быстро согласился. Дело тут было не только в Холмсе и его потребностях: мне вовсе не улыбалось в течение бог знает какого времени иметь под боком брюзгливого, угрюмого соседа.

– Почему бы и нет, Холмс? – отозвался я. – Я никогда не бывал в Уэльсе. Неплохо было бы сменить обстановку, а?

– Наверное, – ответил Холмс, но голос его звучал как-то вяло. – Что ж, пусть будет Уэльс, хотя насчет места действия у меня имеются серьезные сомнения. Ферма в валлийской глубинке едва ли сулит интересные впечатления. Остается только надеяться, что там не слишком много коров. По моему мнению, это самые скучные из всех животных, даже хуже, чем овцы. Да, я должен предупредить, Уотсон: путешествие, по всей вероятности, окажется крайне утомительным. Согласно маршруту, расписанному доктором Пэрри, нам предстоят две пересадки, причем одна из них – в захолустном Херефорде.

Тем не менее Холмс телеграфировал доктору Пэрри, сообщив ему о нашем приезде, и на следующий день мы с вокзала Паддингтон отправились в Абергавенни[48]. Путешествие это и впрямь оказалось долгим, но вовсе не столь утомительным, как предсказывал Холмс. Впрочем, сам он до сих пор пребывал в угнетенном состоянии и наотрез отказался любоваться проплывающими за окном вагона пейзажами, погрузившись в мрачное молчание и низко надвинув на лоб свою двухкозырку. Мне очень недоставало занимательной беседы, которой он непременно развлекал меня во время наших прежних поездок.

Лишь после пересадки в Херефорде – очаровательном, насколько я смог судить по виду из вагонного окна, городке, отнюдь не заслуживавшем пренебрежительного эпитета Холмса, – мой друг слегка оживился и стал рассуждать о названиях станций, мимо которых мы проезжали.

– Валлийский – прелюбопытный язык, Уотсон, – заметил Холмс. – Он, несомненно, ведет свое происхождение от кельтского и, как утверждают некоторые ученые, связан с древним бриттским диалектом, на котором говорили обитатели нашего острова до прихода англосаксов.

Тут он, к немалому моему облегчению, пустился в увлекательнейшие рассуждения о индоевропейском протоязыке, от которого, по всей вероятности, произошло огромное количество других наречий, в том числе кельтское. Эта своеобразная лекция продолжалась до самого Абергавенни. Там нас уже ждал доктор Гвин Пэрри – шустрый человечек невысокого роста, однако наделенный такой энергией, что даже воздух вокруг него будто потрескивал от электрических разрядов. Казалось, он сумел повлиять даже на погоду, ибо низкие облака, весь день застилавшие небо, пошли клочьями и мало-помалу стали рассеиваться. Когда мы выехали за пределы Абергавенни и покатили по сельским дорогам в ходкой бричке, запряженной пони, ландшафт, под стать настроению Холмса, тоже стал повышаться. И вот уже перед нами простирались горные склоны, встававшие впереди один за другим, а солнечные лучи скользили по ним, играя в прятки с облачными тенями.

Поначалу мы ехали молча. Холмс и я любовались чудесными видами, а доктор Пэрри, подозреваю, размышлял над обстоятельствами дела, которое привело нас в эти места, и над тем, как поведать двум незнакомцам эту трагическую и очень личную историю.

Первым нарушил молчание Холмс.

– Доктор Пэрри, расскажите мне об убийстве Дая Моргана, – буднично, но вместе с тем мягко произнес он. – Из вашего письма я понял, что он был фермером, что его уважали в этих краях и что его сын…

Казалось, доктор только и ждал этого замечания, чтобы слова полились из него бурным потоком, причем его валлийский акцент, то и дело проскакивавший в речи, делал ее еще более возбужденной.

– Хувел к его смерти непричастен, мистер Холмс! Он хороший парень, мухи не обидит, не говоря уж о собственном отце. Инспектор Риз сделал неправильные выводы! Он городской, знаете ли, из Абергавенни, где ему нас, горцев, понять! Мы для него будто иностранцы!

– Значит, делом занимается инспектор Риз, – спокойно промолвил Холмс. – И каково его мнение? Он полагает, что это именно убийство, а не самоубийство или несчастный случай?

Ровный голос моего друга произвел на доктора Пэрри желаемый эффект: он виновато посмотрел на Холмса и уже спокойнее ответил:

– О, нет, мистер Холмс, в том, что это было убийство, сомнений нет. Человек не может сам дважды пронзить себе сердце, будь то намеренно или случайно. Вы уж простите мне мое волнение. Я знаю Дая и Хувела Морганов большую часть своей жизни. Они мне как родные. Я уверен, что Хувел не убивал отца.

– Ведь это вы осматривали тело?

– Да, верно.

– Сколько тогда прошло времени с момента смерти?

– Не больше часа. Как только Хувел нашел тело в сарае, он тут же побежал в деревню. К моему приходу труп еще не остыл.

– Когда это случилось?

– Позавчера, примерно в половине десятого утра.

– Где лежало тело?

– На полу амбара, лицом вверх.

– Вы сказали, его дважды ударили в сердце?

Доктор Пэрри слегка смутился:

– Честно говоря, в сердце пришелся только один удар. Другая рана была на груди, чуть левее.

– Понятно. Орудия убийства поблизости не обнаружили?

– Нет, ни поблизости, ни где-либо еще. Я сам хорошенько поискал, а потом смотрели инспектор Риз и констебль, который явился вместе с ним. Мы не нашли ничего, чем можно было бы нанести подобные раны. Вообще они были довольно странные, я таких раньше не видел.

– Странные? Почему?

– Их нанесли острым клинком, скорее не ножом, а чем-то вроде рапиры, на расстоянии примерно шести дюймов[49] друг от друга. Орудие входило в грудь сверху вниз, входные отверстия оказались изогнутыми…

– Изогнутыми? – отрывисто бросил Холмс. – Вы уверены, доктор Пэрри?

– Жизнью могу поклясться. Я обследовал раны с помощью медицинского зонда. Убийца стоял лицом к лицу с Даем. Он дважды с силой вонзил клинок ему в грудь, тот упал спиной на пол амбара. Значит, убийца обладал необычайной силой. Дай был не очень высок, но крепок. Он с легкостью удерживал в руках овцу во время стрижки, то есть у него была хорошо развита мускулатура рук и грудной клетки.

– Очень интересно! – задумчиво изрек Холмс. – Можно нам с доктором Уотсоном осмотреть место происшествия?

Доктор Пэрри заговорщически глянул на нас:

– Это мы устроим. Амбар заперт, но я знаю, где взять запасной ключ от замка. Полиция уехала, так что амбар в вашем полном распоряжении. Только помалкивайте об этом. Если инспектор Риз проведает, что я вас впустил, будет шуметь. До чего он назойливый – любит, знаете ли, всюду совать свой нос.

– Когда мы туда отправимся? – нетерпеливо спросил Холмс.

– Прямо сейчас, если желаете. Я устроил вас с доктором Уотсоном в деревенской гостинице «Э Делин Аир», что значит «Золотая арфа». Я бы пригласил вас к себе домой, но жена у меня больна, так что вам, думаю, будет лучше в гостинице. Разумеется, я все оплачу. Там очень уютно. Эмрис Дженкинс, хозяин гостиницы, говорит по-английски. Вы можете выходить и возвращаться в любое время, а Эмрис поделится с вами местными слухами. Сейчас мы завезем ваш багаж, а затем поедем в Плас-э-Койд.