Найо Марш - Пение под покровом ночи Страница 19

Две вещи характерны для всех без исключения кукол: стоит вам взять ее за руку, и она начнет дергать ногами, словно идет, а при ходьбе будет вертеть головой и вскрикивать «ма-ма». Все куклы кричат абсолютно одинаковыми голосами, очень напоминающими крик младенца. Почти каждый, кому доведется побывать в Лас-Пальмасе, увидев куклу, непременно подумает о какой-нибудь маленькой девочке, а то и о взрослой женщине, решив совершенно справедливо, что кукла доставит ей удовольствие.

Компания предоставила в распоряжение капитана открытую машину, в которую он пригласил миссис Диллинтон-Блик, разряженную как турецкая дива. Они колесили по Лас-Пальмасу, останавливаясь возле магазинов, между владельцами которых и водителем существовало взаимопонимание, основанное на взаимной выгоде. Миссис Диллинтон-Блик купила усеянную металлическими украшениями черную кружевную мантилью, гребень, чтоб ее поддерживать, всевозможные португальские украшения и веер. Капитан Бэннерман купил ей целую груду искусственных магнолий (живые им не попались). Он ужасно гордился своей пассажиркой, ибо все без исключения жители Лас-Пальмаса ею открыто восхищались. Они подъехали к магазину, в витрине которого красовалось роскошное испанское платье до пола из черного кружева, подол которого был подвернут, выставляя напоказ ярко-красную пену нижних юбок. Водитель несколько раз по очереди перецеловал все свои пальцы и как бы невзначай заметил, что если миссис Диллинтон-Блик его наденет, она станет похожа на королеву небес. Миссис Диллинтон-Блик, склонив набок голову, рассматривала платье.

— Вы знаете, сделав скидку на то, что всем людям латинской расы свойственны некоторые преувеличения, я тем не менее склонна ему поверить, — сказала она.

Тут к ним присоединились Тим Мейкпис и Джемайма, случайно проходившие мимо.

— Примерьте его! — воскликнула Джемайма. — Ну хотя бы для смеха примерьте.

— Вы полагаете? Тогда пошли со мной. Вы будете моей Трезвой головкой.

Капитан сказал, что заедет в контору агентства, где у него кое-какие дела и минут через двадцать вернется сюда. Тим, горевший желанием преподнести Джемайме букет ее любимых роз, тоже сказал, что ненадолго отлучится. Дамы, хихикая, вошли в магазин.

Душный день постепенно сменялся сумерками. Незаметно подкралась ночь, ласково шуршащая пальмовыми листьями. В девять капитан Бэннерман и миссис Диллинтон-Блик условились встретиться с Обином Дейлом в одном из самых фешенебельных ресторанов Лас-Пальмаса.

Миссис Диллинтон-Блик уже побывала на судне, где облачилась в это роскошное испанское платье, которое, разумеется, купила. Джемайма с удовольствием ей помогала.

— Ну, что я вам говорила? — возбужденно восклицала девушка. — Да вам следует восседать в ложе и смотреть пьесу Лопе де Вега, а вокруг вас должны увиваться разряженные в пух и прах кабальеро. Вы бы произвели среди них настоящий фурор.

Миссис Диллинтон-Блик, разумеется, сроду не слыхавшая о Лопе де Вега, тем не менее загадочно улыбнулась, широко раскрыла глаза и раза два повернулась перед зеркалом.

— Неплохо. На самом деле неплохо. — Она приколола к декольте искусственную магнолию и одарила Джемайму великолепной улыбкой женщины, сознающей свой успех.

— И все-таки было бы куда интересней, если бы меня пригласил В. Б., — вздохнула она.

— В. Б.?

— Великолепный Брут, дорогая. Восхитительный Бродерик, если хотите знать. Я бросала уж больно явные намеки, но он никак на них не отреагировал.

— Не расстраивайтесь. Вы будете иметь потрясающий успех. Это я вам обещаю.

Джемайма ушла заняться своим туалетом. Прикалывая к платью одну из алых роз, подаренных Тимом Мейкписом, она вдруг подумала о том, что по крайней мере в течение последних шести часов ни разу не вспомнила о своих бедах. Наверное, потому, что не часто доводится быть приглашенной приятным молодым человеком в ресторан в каком-то сказочном городе.

Все было великолепно: чарующий вечер сном будней морского путешествия, улицы, по которым они ехали, еда, которую им подавали, музыка, под которую они танцевали, цветы, романтическое освещение, экзотически разряженная публика — все это, как сказала Джемайма Тиму, «из нездешнего мира». Они сидели за столиком на краю танцевальной площадки, болтали о том о сем и не переставали восхищаться внезапным открытием, что нравятся друг другу.

В девять тридцать в зал вошла миссис Диллинтон-Блик, сопровождаемая капитаном и Обином Дейлом. Она и в самом деле, произвела сенсацию. К ней обратились все без исключения взоры. Старший официант поклонился ей прямо-таки с религиозной торжественностью. Миссис Диллинтон-Блик купалась в роскоши и восхищении, словно в дорогих духах, и явно переживала свой звездный час.

— Я просто восхищена ею, — призналась Джемайма. — А вы?

— Похоже, мне еще не приходилось встречать столь потрясающий образец женственности, — сказал Тим. — Минимум запретов, максимум удовольствий. Но только при условии, если это в вашем вкусе. Но она не в моем вкусе.

— А мне она нравится — вся полна земных желаний.

— Да ведь она состоит исключительно из них одних. Привет! Смотрите-ка, кто здесь.

В зал вошли Аллейн и отец Джордан. Их провели к столику неподалеку от Тима и Джемаймы.

— Избранные посетители! — весело сказала Джемайма и помахала им рукой.

— У них такой величественный вид, не правда ли? Должен сказать, Бродерик мне нравится. Симпатичный малый, верно?

— Да, мне он тоже нравится. А что вы думаете об отце Джордане?

— Ничего определенного. У него очень интересное лицо, я бы сказал, не типичное для человека духовного сана.

— А разве бывают типичные церковные лица? Или же вы имеете в виду тех забавных кюре из клуба любителей театра?

— Вовсе нет. Вы обратите внимание на очертание его рта, на его глаза. Ведь он дал обет безбрачия. Держу пари, ему нелегко дался этот шаг.

— Допустим, вы очень нуждаетесь в совете и вам нужно выбрать в советчики одного из этих двух людей. Кого бы вы предпочли? — поинтересовалась Джемайма.

— О, разумеется, Бродерика. А вам случайно не нужен совет?

— Нет.

— Если понадобится, буду рад, если вы обратитесь ко мне.

— Спасибо. Запомню.

— Отлично. Давайте потанцуем.

— Очаровательная молодая пара, — заметил отец Джордан, когда молодые люди оказались рядом с их столиком. — Надеюсь, вы были правы. Я имел в виду его алиби.

Оркестр грянул фортиссимо и смолк. Танцплощадка опустела, откуда-то из темноты луч прожектора выхватил пару, танцующую танго, неистовую, бьющуюся в танце, точно две раненые птицы. Танцоры выгибали грудь, важно вышагивали друг перед другом, стучали кастаньетами, гримасничали.

Окончив танец, они направились куда-то за кулисы, преследуемые лучом прожектора.

— Только не это! — вдруг воскликнул отец Джордан.

Это была громадных размеров кукла. Ее несла танцовщица, поэтому стало ясно, что кукла предназначается для продажи. Блистая своей белозубой улыбкой, танцовщица гордо показывала куклу публике, а ее партнер тем временем понуро стоял рядом. «Дамы и господа, — гремел усиленный репродукторами голос, — имею честь представить вам Эсмеральду». Так, очевидно, звали куклу.

— Подумать только! — воскликнул Аллейн. — Она одета в точности как миссис Диллинтон-Блик.

Он не ошибся. Кукла была наряжена в точно такое же, отделанное оборками, кружевное платье и мантилью. Даже бусы, серьги и кружевные перчатки были точно такими же. В руках кукла держала ручку раскрытого веера. Это была кукла-женщина с вызывающе красивым лицом и ослепительно белозубой, как у танцовщицы, улыбкой. Определенно, она стоила безумно дорого. Аллейн не без удовольствия следил, как кукла приближалась к столику, за которым восседали миссис Диллинтон-Блик, капитан и Обин Дейл.

Разумеется, и танцовщики, и официанты заметили сходство. Они улыбались, цокали языками, а кукла все шла, забавно переваливаясь с ноги на ногу, неумолимо приближаясь к столику миссис Диллинтон-Блик.

— Бедный старик Бэннерман, — посочувствовал Аллейн. — Он явно пойдет на дно, если на выручку не подоспеет Дейл.

Однако Обин Дейл развел руками, как обычно делал перед камерой и, изобразив на физиономии открытую улыбку, по всей вероятности, сказал, что вовсе ни к чему обращать на него так много внимания. Багрово-красный капитан уставился в одну точку впереди себя и во что бы то ни стало пытался выглядеть равнодушным.

Миссис Диллинтон-Блик мотала головой, улыбалась лучезарной улыбкой, снова мотала головой. Танцовщица поклонилась и двинулась к соседнему столику. «Мама, — визжала кукла, — мама».

— Леди и джентльмены, — на этот раз громкоговоритель загремел по-английски. — Имеем честь представить вам мисс Эсмеральду, королеву Лас-Пальмаса.