Дороти Сейерс - Ключ к убийству Страница 19

— Что это случилось с бедным Питером?

Паркер стал ей объяснять, и коронер бросил раздраженный взгляд в их сторону. Кто-то подошел к нему и что-то шепнул на ухо, после чего коронер раскашлялся и принял еще одну таблетку формаминта.

— Мы приехали на автомобиле, — рассказала герцогиня. — Это так утомительно. Дороги между Денвером и Ганбери-Сент-Уотерс... К ленчу должны были явиться гости... Мне пришлось перенести встречу — не могла же я позволить старой леди поехать одной, верно? Кстати, с фондом реставрации церкви случилась такая удивительная вещь... Наш викарий... ах, дорогой, сюда опять идут эти люди... ну, я расскажу вам об этом после... Посмотрите на эту женщину — у нее потрясенный вид, а девушка в твидовом костюме старается выглядеть так, словно она каждый день видит раздетых джентльменов... ой, я не это хотела сказать... я имела в виду трупы, конечно... Что за ужасный человек этот коронер, правда? Бросает на меня убийственные взгляды... Как вы думаете, посмеет он выдворить меня из зала суда или сделать мне... как это там у вас называется?

Первая часть показаний не представляла большого интереса для мистера Паркера. Несчастный Типпс, которого держали в тюрьме, показал под присягой (вернее, жалобно промямлил), что обнаружил тело в восемь часов утра, когда зашел в ванную комнату, чтобы принять ванну. Он был так потрясен, что ему пришлось сесть на стул и послать служанку за бренди. Никогда раньше он умершего не видел. У него нет ни малейшего представления, как труп попал в его, Типпса, ванну.

Да, он был в Манчестере за день до этого. Он прибыл на вокзал Святого Панкраса в десять часов. Он оставил свой чемодан в камере хранения. В этот момент мистер Типпс сильно покраснел, он выглядел несчастным и смущенным и нервно оглядел зал суда.

— А теперь, мистер Типпс, — отрывисто сказал коронер, — нам придется прояснить картину ваших перемещений. Вы должны понять важность этого дела. Вы предпочли дать показания, которых вы могли бы и не давать, но раз уж вы это сделали, то вам было бы лучше изложить все предельно ясно.

— Да, — еле слышно ответил Типпс.

— Вы предупредили этого свидетеля, инспектор? — спросил коронер, резко повернувшись к инспектору Саггу.

Инспектор ответил, что уведомил мистера Типпса, что все сказанное им на суде может быть использовано против него. Мистер Типпс мертвенно побледнел и проблеял, что он не... не имел в виду намерения совершить что-нибудь противозаконное.

Это замечание вызвало умеренную сенсацию, и коронер стал еще более брюзгливым.

— Здесь кто-нибудь представляет мистера Типпса? — раздраженно спросил он. — Нет? Разве вы не объяснили ему, что он может — что он должен иметь своего адвоката? Неужели нет? В самом деле, инспектор! Неужели вы не знаете, мистер Типпс, что у вас есть право нанять адвоката?

Мистер Типпс уцепился руками за стул, чтобы не упасть, и ответил едва слышно:

— Нет.

— Это невероятно, — воскликнул коронер, — что так называемые образованные люди не осведомлены о судебной процедуре своей собственной страны! Это ставит нас в очень неловкое положение. Я сомневаюсь, инспектор, могу ли я позволить заключенному — мистеру Типпсу — вообще давать показания. Это очень деликатное положение.

Пот выступил на лбу мистера Типпса.

— Спаси нас от наших друзей, — зашептала герцогиня Паркеру. — Если бы этот пожиратель таблеток открыто проинструктировал присяжных, — а какие у них полуграмотные лица, столь характерные, как мне всегда казалось, для нижнего слоя нашего среднего класса, похожие на бараньи или телячьи головы, — чтобы они обвинили в предумышленном убийстве этого бедного человечка, то он не мог бы выразиться яснее.

— Ведь вы же понимаете, что он не может заставить его обвинить самого себя, — заметил Паркер.

— Чепуха! — возразила герцогиня. — Как может человек обвинить сам себя, если он в жизни своей не сделал ничего дурного? Вы, мужчины, никогда не думаете ни о чем, кроме своего бюрократизма.

А тем временем мистер Типпс, вытерев лоб носовым платком, собрал воедино все свое мужество. Он стоял с видом дрожащего достоинства, словно припертый к стене белый кролик.

— Я бы скорее признался вам, — сказал он, — хотя это действительно очень неприятно для человека в моем положении. Но я действительно не мог ни на мгновение подумать, что это я совершил столь ужасное преступление. Я заверяю вас, джентльмены, что я не мог бы вынести этого. Нет. Я бы предпочел сказать вам правду, хотя боюсь, что это ставит меня в довольно... Ну ладно, я скажу вам.

— Вы полностью осознаете всю серьезность подобного заявления, мистер Типпс? — сказал коронер.

— Вполне, — ответил мистер Типпс. — Ладно, со мной все в порядке... Я... Могу я попросить глоток воды?

— Не спешите! — сказал коронер и одновременно, сводя на нет свой совет, нетерпеливо посмотрел на часы.

— Благодарю вас, сэр, — сказал мистер Типпс. — Ну, значит, это верно, что я прибыл к вокзалу Святого Панкраса в десять часов. Но со мной в вагоне был один человек. Он сел в поезд в Лестере. Сначала я его не узнал, но это оказался мой старый школьный друг.

— Как зовут этого джентльмена? — спросил коронер. Его рука с карандашом замерла в воздухе.

Мистер Типпс весь сжался.

— Боюсь, что не смогу вам это сказать, — ответил он. — Видите ли — то есть вы увидите, — это навлекло бы на него большие неприятности. Поэтому я не могу назвать его, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Нет! — добавил он, когда зловещее значение последней фразы дошло до него. — Я уверен — я не мог бы сделать это.

— Хорошо, хорошо, — сказал коронер.

Герцогиня снова наклонилась к Паркеру.

— Я начинаю просто восхищаться этим человечком, — прошептала она.

Мистер Типпс продолжил свой рассказ:

— Когда мы вышли из поезда на вокзале Святого Панкраса, я собрался отправиться сразу домой, но мой друг сказал «нет». Мы долго не виделись, и нам следовало бы отметить как следует нашу встречу, как он выразился. Боюсь, что я проявил мягкотелость и позволил ему уговорить меня отправиться вместе с ним в один из его притонов. Я намеренно использую это слово, — продолжал Типпс, — и заверяю вас, сэр, что если бы я знал заранее, куда мы идем, то никогда бы ногой не ступил в это место.

Я сдал свой чемодан в камеру хранения, так как ему не хотелось обременять нас этой тяжестью, и мы сели в такси и поехали на угол Тоттэнхэм-Корт-роуд и Оксфорд-стрит. Затем мы немного прошлись пешком и повернули в боковую улицу — не могу вспомнить ее название, — где была открытая дверь, из которой на улицу падал свет. Там за стойкой стоял какой-то человек, и мой друг купил какие-то билеты, и я услышал, как человек за стойкой сказал ему что-то насчет «вашего друга», подразумевая меня, а мой друг ответил: «Да, конечно, он уже бывал здесь, верно, Элф?» — так меня называли в школе, — хотя я заверяю вас, сэр, — здесь мистер Типпс стал очень серьезен, — я никогда там не бывал и ничто в мире не соблазнило бы меня опять пойти в такое место.

Ну хорошо, мы спустились на один этаж ниже в какое-то помещение, где продавались напитки, и мой друг выпил несколько рюмок и меня заставил выпить одну или две — хотя, как правило, я человек очень воздержанный в отношении спиртного. Он заговорил с какими-то другими мужчинами и девушками, которые находились там, — очень вульгарный тип людей, как я, помнится, подумал, хотя и не произнес этого вслух, а некоторые молодые леди были достаточно хорошенькими. Одна из них села моему другу на колени и назвала его забавным стариканом, а потом позвала его куда-то. И мы прошли в другое помещение, где масса людей танцевали эти современные танцы. Мой друг стал танцевать, а я сел на диван. Одна из молодых леди подошла ко мне и спросила, не потанцую ли я с ней, а я сказал «нет», и тогда она попросила угостить ее виски. «Тогда ты угостишь нас виски, дорогой» — вот что она сказала, и я спросил: «Разве сейчас не поздно?» А она ответила, что это не имеет значения. Поэтому я заказал ей виски — мне показалось неудобным не предложить ей. Молодая леди, казалось, ждала этого от меня, и я чувствовал, что будет не по-джентльменски отказать ей, раз она попросила. Но это было против моей совести — ведь это была еще совсем юная девушка. После этого она обвила меня рукой за шею и поцеловала — так, словно она этим заплатила мне за напиток, и меня это действительно тронуло, — сказал мистер Типпс несколько двусмысленно, но с необыкновенным чувством.

В этом месте кто-то из задних рядов сказал: «Вот это да!» — и все услышали, как кто-то громко чмокнул губами.

— Удалите того, кто издал этот непристойный звук, — сказал коронер с большим негодованием. — Продолжайте, пожалуйста, мистер Типпс.

— Итак, — сказал мистер Типпс, — приблизительно в половине первого, как я припоминаю, там стало несколько шумно, и я стал искать моего друга, чтобы попрощаться с ним, не желая там больше оставаться, когда увидел его с одной из молодых леди, и им, кажется, было очень весело, если вы следите за моим рассказом. Мой друг развязывал ленты на ее плече, а юная леди смеялась... и так далее, — торопливо сказал мистер Типпс, — так что я подумал, что мне лучше тихонечко выскользнуть из заведения, когда внезапно я услышал шум драки и крик. Не успел я сообразить, что происходит, как появилось с полдюжины полицейских и свет погас, все затопали и закричали — это был ужас. В суматохе меня сбили с ног, и я ударился головой об угол стола — вот тогда-то я и получил эту шишку, о которой меня спрашивали. Я ужасно перепугался, что мне никогда отсюда не выбраться и, может быть, завтра моя фотография появится в газетах, когда кто-то схватил меня за руку — думаю, что это была та юная леди, которую я угостил виски. И она сказала: «Сюда!» — и потащила меня по коридору куда-то в заднюю часть дома. Я выскочил на улицу, пробежал несколько кварталов и поворотов и наконец оказался на Гудж-стрит. Там я взял такси и приехал домой. Потом я видел в газетах рассказ об этом полицейском рейде и понял, что моему другу удалось бежать. И поэтому, поскольку мне не хотелось, чтобы эти мои ночные приключения стали всем известны, и чтобы не навлекать неприятности на моего друга, я просто ничего никому не сказал. Но все это правда.