Агата Кристи - Пять поросят Страница 19

– Так много значил для вас Эмиас Крейл?

Она утвердительно кивнула. Это был удивительный жест – короткий, таинственный и вместе с тем словно патетический.

– Мои мысли были направлены тогда в одну сторону. Иногда мне, как Джульетте, хотелось воткнуть в себя нож. Но поступить так – значило бы признать свое поражение, признать, что жизнь победила тебя.

– И тогда?

– Все должно было обернуться точно так, как было… Я выдержала испытание. Все, что было потом, ничего для меня не значило. Я считала, что пойду дальше, до следующего этапа.

«Так, – подумал Пуаро, – до следующего этапа». Он хорошо понимал ее, готовую осуществить свое жестокое намерение. Он видел ее – красивую, богатую, обольстительную, пытающуюся своими жадными, хищными руками заполнить пустоту собственной жизни. Культ героя – брак со знаменитым летчиком, потом – с исследователем, этим великаном, Арнольдом Стивенсоном, физически, возможно, довольно похожим на Эмиаса Крейла…

Эльза Диттишем сказала:

– Я никогда не лицемерила! Есть такая испанская присказка, которая мне всегда нравилась: «Бери то, что желаешь, и плати за это, – сказал Господь». Я так и сделала. Я взяла то, чего желала, и готова была оплатить все.

– Однако не все можно купить.

Эльза посмотрела на него удивленно.

– Я имела в виду не только деньги.

– Нет, нет, я понимаю, что вы хотели сказать. Но не все вещи в жизни имеют ярлык с ценою. И некоторые вещи не продаются.

– Это абсурд!

Пуаро чуть улыбнулся. В ее голосе чувствовалась самоуверенность. И вдруг его охватила жалость. Он посмотрел на это гладкое, без жизни лицо, на печальные глаза и вспомнил девушку, которую рисовал тогда Эмиас Крейл.

Эльза сказала:

– Расскажите мне все, что касается книги. Какова ее цель? Чей это замысел?

– О, милая мадам, какая еще может быть цель, кроме одной – подать вчерашнюю сенсацию под сегодняшним соусом!

– Но вы не писатель?

– Нет. Я эксперт по преступлениям.

– Следовательно, с вами консультируются, когда пишут книжки о преступлениях?

– Не всегда. В данном случае у меня определенное поручение.

– От кого?

– Как бы вам сказать? Я направляю и контролирую эту публикацию от имени заинтересованной особы.

– Кто эта особа?

– Мисс Карла Лемаршан.

– Кто она такая?

– Это дочь Эмиаса и Кэролайн Крейл.

Взгляд Эльзы на некоторое время застыл. Потом она сказала:

– Конечно, был еще и ребенок. Вспоминаю. Сейчас она уже взрослая…

– Да, ей уже двадцать один год.

– Как она выглядит?

– Высокая, брюнетка и, по-моему, красивая. В ней чувствуется смелость. И независимость.

Эльза проговорила задумчиво:

– Я хотела бы ее видеть.

– Возможно, это ей будет неприятно.

Эльза как будто удивилась:

– Почему?.. О, я понимаю! Но это абсурдно! Немыслимо, что она может о чем-то вспомнить. Ей было тогда не больше шести…

– Она знает, что ее мать была осуждена за убийство отца.

– И она считает, что виновна в этом я?

– Возможно, что и так.

Эльза пожала плечами.

– Какая глупость! Если бы ее мать вела себя как разумное существо…

– Следовательно, вы не считаете себя виновной?

– А почему я должна себя чувствовать в чем-то виновной? Я не сделала ничего, чего бы мне стоило стыдиться. Я любила его. Я сделала бы его счастливым. – Она прямо посмотрела в лицо Пуаро. Ее неподвижная фигура ожила, и вдруг, к великому своему удивлению, Пуаро увидел девушку с картины. – Если бы вы смогли понять… Если бы вы посмотрели на вещи с моей точки зрения. Если бы вы знали…

Пуаро склонился к ней.

– Но именно этого я и хочу. Видите ли, мистер Филипп Блейк, который был там в то время, пишет для меня подробный отчет о происходивших тогда событиях. Мистер Мередит Блейк также. Если бы вы…

Эльза глубоко вздохнула, затем произнесла с брезгливостью:

– Эти двое… Филипп всегда был тупицей. Мередит постоянно вертелся около Кэролайн… По сути, он был ее возлюбленным, в своем роде. Но из их рассказов вы не сможете составить правильную картину.

Пуаро внимательно посмотрел на Эльзу. Он увидел, что глаза ее постепенно оживают.

Эльза сказала скороговоркой и почти сердито:

– Вы хотели бы знать правду? Только не для печати, для себя лично?

– Я обещаю вам ничего не публиковать без вашего согласия.

– Мне было бы приятно изложить правду на бумаге…

Она немного помолчала, погруженная в свои мысли. Пуаро заметил, как четкие линии ее лица смягчаются, видел, как жизнь потоком вливается в нее – теперь, когда прошлое позвало ее.

– Вернуться в прошлое, выложить все на бумаге… Я покажу вам, что это была за женщина… – Глаза ее заблестели, грудь поднималась в порыве страсти. – Она убила его! Она убила Эмиаса, который так хотел насладиться жизнью. Ненависть не должна быть сильнее любви, но ее ненависть была сильнее. И моя ненависть к ней также… Я ненавижу ее! Ненавижу! – Она подошла к Пуаро, нагнулась, схватила его за руку и настойчиво твердила: – Вы должны понять, должны знать, что мы чувствовали, Эмиас и я. У меня кое-что есть, я сейчас вам покажу…

Она вихрем бросилась в угол комнаты, подошла к письменному столу, выдвинула ящик, вернулась к Пуаро. В руках она держала сложенное письмо со стертым адресом. Эльза протянула письмо Пуаро. И внезапно он с болью в сердце вспомнил девочку, которую знал и которая вот так же протянула когда-то ему свою реликвию – ракушку, найденную на берегу моря. Она так же отступила на шаг назад и неподвижным взглядом смотрела на него, с опаской и трепетом смотрела, как будет воспринят ее дар…

Пуаро развернул пожелтевшие странички.

«Эльза! Чудесное дитя! Никогда у меня не было ничего прекраснее. И все же мне страшно, я слишком старый, человек межвременья, с ужасным характером и без малейшего постоянства. Не доверяй мне, не верь мне, у меня нет ничего хорошего, кроме моей живописи. Все, что есть во мне хорошего, все в ней. Это – для того, чтобы ты потом не говорила, что я тебя не предупреждал.

Но черт с ним, со всем этим, все равно ты будешь моей, при любых обстоятельствах. Я пошел бы хоть в ад ради тебя, и ты это прекрасно знаешь.

И я напишу твой портрет, перед которым весь мир, весь этот мир болванов застынет с разинутым ртом! Я безумно люблю тебя, я не могу спать, не могу есть. Эльза! Эльза! Эльза! Я навеки твой, я твой до самой смерти.

Шестнадцать лет прошло с тех пор. Выцвели чернила, потерлась бумага. Но слова еще живые, все еще трепетные.

Он посмотрел на женщину, которой они были адресованы, но перед его глазами предстала влюбленная девушка…

Глава 9

«Ничего не досталось другому…»

– Можно спросить: зачем, мсье Пуаро?

Эркюль Пуаро хорошенько подумал, прежде чем ответить. Проницательные серые глаза на морщинистом лице внимательно его рассматривали.

Он поднялся на последний этаж дома какой-то весьма простой, без всяких излишеств архитектуры и постучал в дверь, на которой стоял номер 584. «Гиллеспи Билдингс» – компания, появившаяся на свет для того, чтобы давать «приют женщинам, которые сами себя содержат». Здесь, в маленькой клетушке, жила мисс Сесили Уильямс – комнатка была для нее спальней, салоном, столовой и благодаря разумному использованию плиты даже кухней. В соседней комнатке находилась сидячая ванна и остальные необходимые удобства. Этой бедной квартирке мисс Уильямс сумела придать черты собственной индивидуальности. На выкрашенных в светло-серый строгий цвет стенах висели разные репродукции: Данте встречается с Беатриче на мосту; две акварели с пейзажами Венеции; копия «Весны» Боттичелли, написанная сепией. На низеньком комоде лежало множество пожелтевших фотографий. Судя по стилю причесок изображенных на них женщин, большинство было двадцати-тридцатилетней давности…

Потертый квадратный ковер, простая старая мебель. Даже неопытному глазу становилось ясно, что живет Сесили Уильямс довольно скромно. Этот поросенок явно не получил ничего.

– Вы хотели бы услышать мои воспоминания о деле Крейлов? Можно спросить: зачем? – повторила мисс Уильямс.

На этот раз Пуаро не стал вдаваться в пространные рассуждения о какой-то там книге о преступлениях прошлого, которая должна быть написана. Он просто-напросто рассказал мисс Уильямс о Карле Лемаршан.

Мисс Уильямс – уже в годах, невысокая, в поношенной, но аккуратной одежде – слушала его внимательно.

– Меня очень интересует судьба этого ребенка, как она жила все это время, – сказала она.

– Мадемуазель Лемаршан, – сказал Пуаро, – очень привлекательная девушка, интересная, смелая, знающая, чего хочет.

– Хорошо, – коротко молвила мисс Уильямс.

– И еще я хотел бы прибавить: она очень настойчивая девушка. Ее нелегко сбить с намеченного пути.

Бывшая гувернантка одобрительно кивнула головой, задумалась. Потом спросила: