Эллен Вуд - Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы). Страница 19

Детектив насторожился. Он уже окинул беглым взглядом комнату, а теперь, как фокусник, неслышно ступая, начал медленно обходить ее.

— А он не действует на нервы, — одобрительно заметила Персис, вполголоса обращаясь к своей подруге; потом, уже громко, добавила: — Как вас зовут, господин полицейский?

Детектив как раз приподнял край кружевного платочка на ночном столике. Он плавно обернулся.

— Грегори, мадам, — ответил он, едва взглянув на девушку, и продолжил осмотр.

— Как название порошков![21] — поежилась Персис. — Я их принимала в детстве. Терпеть их не могла.

— Мы полезны, как лекарства, — ответил детектив с легкой улыбкой, — но никто нас не любит.

Детектив как раз приподнял край кружевного платочка на ночном столике.

И он, довольный, вернулся к своему занятию, продолжив обыскивать помещение.

— Первым делом мы должны убедиться, что действительно имеем дело с ограблением, — сказал он с видом спокойного превосходства, встав у окна и держа одну руку в кармане. — Нужно как следует осмотреть комнату: вдруг вы положили их в другое место? Такое часто случается. Нас вызывают, чтобы расследовать преступление, а оказывается, что всему виной женская невнимательность.

Персис вспыхнула. Дочь великой республики не привыкла, чтобы ей не доверяли, как простой жительнице Европы.

— Я точно помню, что сняла их, — заявила она, — и положила в футляр. В этом я абсолютно уверена. У меня нет ни тени сомнения.

Мистер Грегори с удвоенной энергией принялся искать во всех возможных и невозможных местах.

— Что ж, так я и предполагал, — без всякого выражения произнес он. — Как показывает наш опыт, если леди абсолютно, без тени сомнения, уверена, что она что-то убрала в надежное место, эта вещь наверняка окажется там, где, по словам леди, она быть никак не может.

Персис не удостоила его ответом. Ей была чужда невозмутимость британских аристократок. Поэтому, чтобы не выйти из себя, она углубилась в Браунинга.

Мистер Грегори методично прочесал всю комнату, ничуть не смущаясь и не принимая в расчет чувства Персис. Его работа как детектива, заявил он, состоит в том, чтобы раскрыть преступление несмотря ни на что. Леди Маклур стояла тут же с бесстрастной Бертой. Мистер Грегори обшарил все дырки и трещинки, словно желая показать миру, что он выполняет неприятную обязанность с особой тщательностью. Закончив, он повернулся к леди Маклур.

— А теперь, если вы позволите, — невозмутимо сказал он, — мы займемся осмотром вещей прислуги.

Леди Маклур взглянула на свою горничную.

— Берта, — сказала она, — спуститесь вниз и проследите, чтобы никто из слуг пока не поднимался к себе в комнату.

Леди Маклур никогда не имела да так и не приобрела гадкой привычки аристократов называть служанок по фамилии.

Но тут вмешался детектив.

— Нет-нет, — резко возразил он, — пусть лучше эта молодая особа останется здесь с мисс Реманет, под ее наблюдением, пока я не осмотрю вещи прислуги. Если же я там ничего не найду, возможно, как это ни прискорбно, мне придется вызвать одну из моих коллег, чтобы обыскать эту девицу.

На этот раз не выдержала леди Маклур.

— Это моя горничная, — ледяным тоном ответила она, — и я ей вполне доверяю.

— Мне очень жаль, миледи, — сказал мистер Грегори как можно более официально, — но опыт учит нас, что грабителем оказывается тот, кого никто и не думал подозревать.

— Да вы так скоро и меня начнете подозревать! — вскричала леди Маклур не без отвращения.

— Вашу светлость я бы стал подозревать в последнюю очередь, — ответил детектив, почтительно кланяясь, но после всего ранее сказанного это прозвучало по меньшей мере двусмысленно.

Персис начала злиться. Ей самой не нравилась эта Берта, но ведь она была гостьей леди Маклур и не хотела причинять хозяйке дома неудобства.

— Девушку вы обыскивать не будете, — с возмущением заявила она. — Мне совершенно все равно, найдутся эти проклятые камни или нет. Много ли они стоят по сравнению с человеческим достоинством? Ровным счетом ничего.

— Они стоят семи лет тюрьмы, — с профессиональной точностью ответил мистер Грегори. — Что до обыска это теперь не вам решать. Мы имеем дело с преступлением. Я здесь выполняю свои обязанности.

— Я совершенно не против, чтобы меня обыскали, — любезно отозвалась Берта с безразличным видом. — Можете обыскать меня, когда у вас будет ордер.

Детектив пристально на нее по смотрел, и Персис тоже. Такая осведомленность о правах подозреваемого неприятно ее поразила.

— Что ж, увидим, — ответил мистер Грегори, холодно улыбнувшись. — А пока, леди Маклур, я осмотрю вещи слуг.

Обыск (абсолютно незаконный) ни чего не дал. Мистер Грегори вернулся в спальню Персис обескураженный.

— Вы можете покинуть комнату, — сказал он Берте, и та бесшумно вы скользнула за дверь. — Я поставил снаружи еще одного человека, что бы не упускать ее из виду, — объяснил он.

К этому моменту Персис уже решила для себя, кто преступник; но ради леди Маклур она ничего не сказала детективу. Тем временем этот непоколебимый представитель закона начал задавать вопросы, причем некоторые из них показались Персис чересчур личными. Где она была вчера вечером? Она точно надевала рубины? Как она вернулась домой? Уверена ли она, что сняла ожерелье? Горничная помогала ей раздеться? Кто сопровождал ее в экипаже?

На все эти вопросы, градом сыпавшиеся на нее, Персис отвечала с американской прямотой. Она уверена, что рубины были на ней, когда она вернулась в Хампстед, поскольку сэр Джастин О'Бирн, приехавший с ней в карете своей сестры, обратил на них внимание и на прощание посоветовал ей беречь их.

При упоминании этого имени детектив многозначительно улыбнулся. (Многозначительная улыбка — обычный прием детективов.)

— Сэр Джастин О'Бирн! — повторил он, скрывая торжество. — Он ехал с вами в карете? А сидел он, случайно, не рядом с вами?

Леди Маклур возмутилась (этого мистер Грегори и добивался).

— Право же, сэр, — гневно сказала она, — если вы не доверяете таким джентльменам, как сэр Джастин, мы, чего доброго, все окажемся в списке подозреваемых.

— Закон, — ответил мистер Грегори с видом крайне напыщенным, — не делает исключений для знатных лиц.

— Но должен бы делать для лиц, ничем себя не запятнавших, — с чувством произнесла леди Маклур. — Кому нужна безупречная репутация, если… если…

— Если она не позволяет безнаказанно совершать ограбления? — вставил детектив, по-своему закончив предложение. — Что ж, это так. Это действительно так. Вот только репутацию сэра Джастина вряд ли можно назвать безупречной.

— Он джентльмен, — вскричала Персис, и глаза ее сверкали, когда она обернулась к детективу, — и он не способен на то низкое и подлое преступление, в котором вы осмеливаетесь его обвинять!

— О, я понял, — произнес офицер, словно узрел долгожданный луч света в глубокой тьме, — сэр Джастин — ваш друг! Он проводил вас до крыльца?

— Да, — ответила Персис, густо покраснев, — и если вы посмеете обвинить его…

— Успокойтесь, мадам, — холодно сказал детектив. — Ничего подобного я делать не собираюсь, по крайней мере пока. Возможно, никакой кражи и не было. На данном этапе мы не должны исключать ни одной возможности. Это… довольно деликатный вопрос; но прежде чем мы продолжим, подумайте: быть может, сэр Джастин унес рубины по ошибке, они просто зацепились за его одежду, скажем, за рукав его фрака?

Это была лазейка, но Персис ею не воспользовалась.

— Он никак не мог этого сделать, — мгновенно парировала она. — И я точно знаю, что они были на мне, когда мы расстались, потому что напоследок сэр Джастин взглянул на мое окно и сказал: «Этот балкон будто создан для грабителей. Следите хорошенько за вашими фамильными драгоценностями». Я вспомнила его слова, когда снимала ожерелье прошлой ночью; поэтому я так уверена, что рубины были еще у меня.

— И вы спали с открытым окном! — произнес детектив, по-прежнему улыбаясь. — Похоже, у нас получается первоклассный детективный сюжет.

В ближайшие несколько дней в деле о рубиновом ожерелье ничего не прояснилось. Ко нечно, оно попало в газеты, как все в наше время, и весь Лондон говорил о нем. Персис прославилась как та самая американка, у которой украли драгоценности. Люди показывали на нее пальцем в парке, пристально разглядывали ее в бинокль в театре И в самом деле, раньше, как обладательница знаменитых рубинов Реманетов, она при влекала меньше внимания чем теперь, став жертвой ограбления. Почти стоило их лишиться, думала Персис, чтобы стать заметной фигурой в обществе. Все понимают, что молодая леди готовая заплатить пять сотен фунтов тому, кто вернет ей безделушки стоимостью в шесть тысяч, должна что-то собой представлять.