Дороти Сэйерс - Найти мертвеца Страница 19

В пятнадцать минут двенадцатого жизнь стала менее приятной. Полковник Белфридж возмущался. Ему показалось, что не по-джентльменски допрашивать человека о парикмахере… р-р-р… о личной принадлежности туалета, и он с негодованием воспринял намек, что человек может быть замешан… р-р-р… в смерти проклятого даго… р-р-р… происшедшей на второстепенном курорте, таком, как Уилверкомб. Уимси должен стыдиться, р-р-р, гав! вмешиваясь в дело, собственно, полиции, черт побери, сэр! Если полицейские ничего не смыслят в своей собственной профессии, зачем мы платим налоги и сборы, скажите мне, сэр!

Уимси извинился за то, что побеспокоил полковника Белфриджа, и возразил, что любой может иметь хобби такого рода.

Полковник намекнул, что гольф или… р-р-р… разведение спаниелей — вот подобающее развлечение для джентльмена.

Уимси ответил, что немного занимался разведывательной работой во время войны, и приобрел вкус к занятию такого рода.

Полковник немедленно уцепился за это замечание, вторгшись в личные военные воспоминания Уимси, обнаружил множество военных случаев, общих для них обоих, и некоторое время спустя он уже спускался со своим гостем по тропинке, окаймленной по краям анютиными глазками, проходящей по его маленькому саду, чтобы показать ему помет щенков.

— Мой дорогой мальчик, — сказал полковник Белфридж. — Я буду очень счастлив помочь вам любым доступным мне путем. Вы не торопитесь, верно? Оставайтесь на ленч, и мы сможем все потом подробно обсудить. Мэйбл! — раздался его громоподобный вопль.

В дверях заднего входа появилась женщина средних лет и торопливо, вперевалку, спустилась к ним по тропинке.

— Джентльмен к ленчу! — пролаял полковник. — И перелейте в графинчик из бутылки 1904 года. Да поаккуратнее, черт побери! Интересно, — добавил он, поворачиваясь к Уимси, — вспомните ли вы малого по имени Стоке.

С огромнейшим трудом Уимси отделил память полковника от событий Великой Войны и направил его обратно к теме о бритвах. Изредка он привлекал к ним его внимание, тем не менее полковник Белфридж оказался хорошим и заслуживающим доверия свидетелем.

Он отлично помнил эти бритвы. У него было множество неприятностей с этими бритвами, р-р-р, гав! Бритвы не те, какие были во времена его молодости. Пустяки, сэр, черт побери! Сейчас вырабатывают не ту сталь. С этими проклятыми иностранцами и массовой продукцией наша промышленность летит к чертям собачьим. Он вспоминал, как во время Бурской войны[41]…

Уимси, спустя четверть часа, напомнил о теме бритв.

— Ах, да! — произнес полковник, пригладив кончики гигантских седых усов широким дугообразным движением. — А, р-р-р, да! Разумеется, бритвы! Итак, что вы желаете узнать о них?

— Они все еще у вас, сэр?

— Нет, сэр, нет. Я избавился от них, сэр. Их участь печальна. Я говорил Эндикотту, что меня поражает, как у меня может быть такая дрянь. Каждую неделю мне нужно было вновь устанавливать их. Но со всеми ними происходила одинаковая история. Я нигде в наши дни не могу достать приличное лезвие. И мы не сможем этого сделать, сэр, не сможем, пока у нас не будет крепкого консервативного правительства — я говорю крепкое правительство, потому что у него найдутся силы защитить сталелитейную промышленность. Но сделают ли они это? Нет, черт побери, сэр, они побоятся потерять своих ничтожных избирателей. Избиратели впадают в панику! Можно ли ожидать от кучки женщин, чтобы они понимали важность железа и стали? Скажите мне, а, р-р-р-р?

Уимси спросил, что он сделал с бритвами.

— Отдал их садовнику, — ответил полковник. — Очень славный человек. Приходит дважды в неделю. Женат и имеет семью. Инвалид войны с изувеченной ногой. Помогает с собаками. Вполне приличный человек. Его зовут Саммерс.

— Когда это было, сэр?

— Что? А, вы имеете в виду, когда я отдал ему бритвы. Дайте подумать… дайте подумать. Это было после того, как Диана ощенилась еще одним щенком — почти перед ее смертью, бедная сука. А умерла она два года назад — убили — ее переехал проклятый мотоциклист. Лучшая сука, которую я когда-либо имел. Я подал за это на него в суд, заставил заплатить. Легкомысленный молодой дьявол. Не обращает ни на кого внимания. А теперь они отменили ограничение скорости…

Уимси напомнил полковнику, что они говорили о бритвах.

После дальнейшего размышления полковник свел этот факт к 1926 году. Он был уверен в этом, поскольку болел спаниель, который доставил Саммерсу значительные волнения. Полковник преподнес садовнику денежный подарок и прибавил к этому бритвы, приобретя новую пару для себя. Вследствие болезни матери в помете был только один удачный щенок — последний, и это был Стамфорд-Ройал, который оказался отличным псом. Ссылка на племенную книгу окончательно закрепила дату.

Уимси поблагодарил полковника и спросил, может ли он переговорить с Саммерсом.

Без сомнения. Сегодня у Саммерса свободный день, он живет в маленьком коттедже рядом с мостом. Уимси может отправиться туда и повидаться с ним, упомянув имя полковника. Может быть, полковнику пойти вместе с Уимси?

Лорд Питер был признателен, но умолял полковника не беспокоиться. (На самом деле он чувствовал, что Саммерс будет более разговорчивым в отсутствие полковника Белфриджа). С некоторым трудом он освободился от предложения старого солдата погостить и двинулся по живописным улочкам Стамфорда по направлению к коттеджу У моста.

Саммерс оказался удобным для вопросов человеком — живым, быстрым и точным. Было весьма любезно со стороны полковника Белфриджа подарить ему бритвы. Сам он не мог пользоваться ими, предпочитая безопасный инструмент, но, разумеется, он не сказал об этом полковнику, не желая ранить его чувств. Он отдал бритвы мужу сестры, который держит в Сигемптоне парикмахерскую.

Сигемптон! Это меньше, чем пятьдесят миль от Уилверкомба! Неужели Уимси внезапно повезло с самой первой попытки? Ему пришло в голову, что надо спросить, не было ли какой-нибудь особой отметки на тех бритвах, чтобы их можно было узнать.

Да, было. Одну случайно уронили на каменный пол коттеджа, и осталась слабая, очень незначительная трещинка на слоновой кости. Вы едва ли сможете различить ее, если не вглядываться очень внимательно. Вторая бритва, как до сих пор было известно Саммерсу, совершенно целая.

Уимси поблагодарил своего собеседника и соответствующе вознаградил его. Вернулся к машине и лег на курс по направлению к югу. Он всегда считал Стамфорд прекрасным городом, а сейчас, с его серыми каменными домами и эркерными окнами, купающимися в мягком послеполуденном солнечном свете, он показался ему любимейшим драгоценным камнем в английской короне.

Эту ночь он спал в Сигемптоне и воскресным утром двинулся дальше на поиски зятя Саммерса, которого звали Мерривезером — имя, служащее добрым предзнаменованием[42]. Заведение оказалось маленьким, по соседству с пристанью. Мистер Мерривезер жил наверху своих владений и был очень рад предоставить Уимси информацию о бритвах.

Они перешли к нему в 1927 году, и это были хорошие бритвы, несмотря на то, что с ними обращались очень дурно, они попали в его руки, уже значительно изношенными. У него до сих пор имелась одна, и служила ему добрую службу. Вероятно, его светлости будет угодно взглянуть на нее. Вот она.

Уимси с бьющимся сердцем повертел ее в руках. Это был точный дубликат бритвы, которую Гарриэт обнаружила на берегу. Он тщательно изучил ее, но не увидел на слоновой кости трещины. Но что, спросил он, немного опасаясь разочароваться, что сделал он со второй?

— А ее, мой лорд, — ответил Мерривезер, — я, к сожалению, не смогу вам показать. Если бы я знал, что она понадобится, я, конечно, никогда бы не расстался с ней. Я продал эту бритву, мой лорд, всего несколько недель назад, одному из этих бродяжничающих парней, которые приходят сюда в поисках заработка. У меня не оказалось для него работы, я говорю правду, мой лорд. Я не отдал бы ему бритву, если бы знал. Вы бы удивились количеству этих людей, которые заглядывают сюда, и половина из них искусна в парикмахерском деле не больше, чем мой кот. Чтобы познакомиться с ними, мы даем наточить несколько бритв этим людям, чтобы посмотреть, как они работают, и способ, как они точат бритву, и можно сказать, что в девяти случаях из десяти они никогда в своей жизни не натачивали бритв. Ну, и этот парень оказался такой же, как все, и я сказал ему, что он может убираться. Тогда он спросил, не продам ли я ему подержанную бритву, и я продал ему ту, чтобы избавиться от него. Он заплатил за нее и убрался прочь, и больше я его не видел.

— Как он выглядел?

— О, такой маленький крысенок. Волосы песочного цвета и очень плавные манеры. Не такой высокий, как ваша светлость, и если я правильно помню, он был немного… не уродлив, а я назвал бы его искривленным. Кажется, одно плечо у него было немного выше другого. Ничего особенного, но он произвел на меня такое впечатление. Нет, он не был увечным и выглядел вполне подвижным и быстрым в своих движениях. Отвратительный маленький чертенок с тусклыми глазами и песочного цвета ресницами, извините меня. Очень ухоженные руки — я обратил на это внимание, поскольку, когда человек просит работу в заведении такого рода, как мое, первым делом я смотрю на них. Грязные и обкусанные ногти, например, и он не задержится и на секунду. Дайте-ка я вспомню. О, да, он прекрасно говорил. Как джентльмен, очень изысканный и спокойный. Наши клиенты — иногда довольно неотесанные и не могли не обратить на его речь внимания.