Морис Леблан - Зубы тигра Страница 19

— А любопытные, небось, перелезают через стены и разгуливают по парку?

— Не скажу, не скажу, да и стены высокие, и дом недавно плохой славой в округе пользовался, привидения там, говорят, бродят… всякое болтают…

— Вот так штука! — воскликнул дон Луис, когда они вышли из мэрии. — Инженер Фовиль письма покойнику писал, покойнику, который, на мой взгляд, убит, и поверял ему преступные замыслы жены.

Мазеру был смущен.

День прошел на собирание у знавших его людей сведений о Ланджерио. Но никаких результатов. Часов в шесть, перед отъездом, заметив, что бензина маловато, дон Луис отрядил Мазеру в Алансон, а сам воспользовался этим временем, чтобы осмотреть бывшие владения Ланджерио, расположенные при выезде из деревни.

Между двумя изгородями шла дорога, которая кончалась обсаженной липами площадкой. Здесь в стене была массивная дверь. Так как она была заперта, дон Луис прошел вдоль стены, в самом деле очень высокой. Проломов в стене никаких не оказалось, но дону Луису все же удалось с близстоящего дерева перебраться на стену и спрыгнуть вниз. В парке густо разрослась трава, полевые цветы. Заросшие травой дорожки вели к пригорку с развалинами каких-то строений, налево — к маленькому пришедшему в упадок домику с покосившимися ставнями. Он направился в ту сторону — и вдруг, на одной из грядок, где земля не успела просохнуть после недавнего дождя, с изумлением заметил следы, оставшиеся — он это сразу заметил — от ног женщины, обутой в изящные с тонкой подошвой туфли.

«Кой черт тут гуляет?» — подумал он. Он увидел те же следы и немного дальше, на другой грядке, они привели его к группе деревьев по ту сторону дома и вдруг оборвались.

Он стоял перед большим сараем с прогнившими, едва держащимися на заржавелых петлях дверьми.

Он заглянул в дверь.

В сарае не было окон, сквозь заткнутые соломой двери свет проникал слабо, тем более, что день клонился к вечеру, и дон Луис увидел только куски досок, старых плугов и других железных предметов.

«Уж сюда-то моя незнакомка, наверняка, не заглянула», — подумал дон Луис. Но в это время в сарае послышался шорох. Он прислушался — ничего. Но, для очистки совести, толкнув плечом какую-то доску, вошел и пользуясь светом, проникавшим теперь в сарай, пробрался между какими-то бочками, перешагнул через две-три рамы и вышел на сравнительно свободное пространство. Глаза начали привыкать к полумраку. И все-таки, сделав несколько шагов, он наткнулся лбом на что-то довольно твердое, что от толчка закачалось с сухим постукиванием.

Дон Луис вынул электрический фонарик, нажал кнопку и в ужасе отшатнулся: над ним висел скелет — два скелета рядом… Толстые веревки были закинуты на гвозди, вбитые в балки сарая. Пододвинув и кое-как укрепив колченогий стол, дон Луис взобрался на него и стал внимательно осматривать скелеты. Обрывки платья и высохшие клочки кожи сдерживали кое-как костяки — у одного из скелетов не хватало руки и ноги. От ветра, врывавшегося в сарай, они зловеще и ритмично покачивались. Но особенно жуткое впечатление производило то, что у скелетов на правых руках каким-то образом удержалось по кольцу. С дрожью отвращения дон Луис снял их. Это были обручальные кольца. Он осмотрел их. Одно и то же число — 12 августа 1892 года — было выгравировано на обоих и два имени: Альфред и Викторина.

Муж и жена, — шепнул он. — Что это, двойное самоубийство? Преступление? Каким образом не открыли их до сих пор? Неужели они висят здесь с самой смерти Ланджерио, с тех пор, как сюда никто не ходит?

Не ходит? А женщина, которая только что была здесь? Мысль о незнакомке преследовала его, но в голову даже не приходило, несмотря на странный шорох, что она могла войти в сарай. Он уже направился к своей лазейке, как вдруг слева с грохотом посыпались какие-то вещи и несколько бочек упало прямо перед ним. Сыпались вещи сверху, где было нечто вроде полатей, на которые вела приставная лестница.

Не спряталась ли там его незнакомка, захваченная им врасплох?

Дон Луис оставил свой фонарик так, чтобы он освещал полати. Ничего подозрительного, только старые лопаты, грабли, косы. Должно быть, дикая кошка или какой-нибудь другой зверек произвел всю эту кутерьму. Дон Луис быстро подошел к лестнице и стал подниматься наверх.

И в тот момент, когда голова его поравнялась с полатями, снова грохот, снова посыпались вещи, и какой-то силуэт, вдруг возникший на фоне нагроможденных вещей, сделал страшный жест. Все произошло с молниеносной быстротой. Дон Луис заметил лезвие косы, прорезавшей воздух на одном уровне с его головой. Промедли он секунду, одну десятую доли секунды, и он был бы обезглавлен. Но он успел прижаться головой к лестнице. Коса задела чуть по плечу. Он скользнул вниз.

Но, он видел.

Он видел страшное лицо Гастона Саверана, а позади человека с палкой черного дерева, — совсем белое при свете фонаря, искаженное лицо Флоранс Девассер!

Глава 7

Люпен сердится

Мгновение он стоял неподвижно, озадаченный. Наверху переворачивались и нагромождались вещи, словно осажденные сооружали баррикаду. Потом вдруг через новое отверстие в сарае дон Луис увидел два силуэта, выбирающиеся сквозь это отверстие на крышу сарая. Он выхватил револьвер и выстрелил, но неудачно, потому что он думал о Флоранс и рука его дрожала. Пули щелкали о железо, наваленное на полатях.

После пятого выстрела послышался легкий крик. Дон Луис снова бросился к лестнице. Разбросав разную утварь, высохшие вязанки каких-то овощей, служившие прекрасным заграждением, он, наконец, ушибленный и поцарапанный, добрался до отверстия и, миновав его, с удивлением увидел, что он на площадке. Это была вершина откоса, у которого стоял сарай. Она вплотную подходила к гребню стены. Гастон Саверан и Флоранс, несомненно, скрылись этим путем, хотя стена была здесь метров пять вышиной. Пройдя по гребню довольно широкой стены к месту, где она понижалась, Перенна спрыгнул на вспаханное поле, за которым начинался небольшой лесок. Беглецы должны были выбрать этот путь. Перенна последовал за ними, но кустарник в лесу был такой густой, а сумерки сгущались так быстро, что продолжать здесь поиски было совершенно бесполезно.

Он вернулся в деревню, раздумывая о происшедшем. Флоранс и ее сообщник еще раз сделали попытку отделаться от него. Флоранс снова оказалась в центре преступных махинаций.

— Отвратительное создание! — шептал он, содрогаясь. — Правда ли, что в лице у нее столько благородства? А глаза, глаза, которые забыть нельзя — такие строгие, такие правдивые, почти наивные.

Пока Мазеру возился с автомобилем, дон Луис остановил проходящего через площадь мэра.

— Скажите, господин мэр, не произошло ли здесь года два тому назад непонятного исчезновения супружеской четы?

— Мужа звали Альфредом, а жену Викториной, — перебил его мэр. — Еще бы. История эта сильно нашумела. Мелкий рантье из Алансона. Исчезли в один прекрасный день, и никто ничего не слышал больше ни о них, ни об их состоянии — они как раз получили за проданный дом тысяч двадцать. Как же! Я прекрасно помню. Супруги Дедесаламюр.

— Благодарю вас, господин мэр.

В Алансоне Перенна поспешил на вокзал собрать кое-какие сведения. Ему сказали, что действительно двухчасовым поездом из Парижа приехали господин и дама, которые нашли у ближайшей гостиницы кабриолет, а затем, окончив свои дела, уехали с экспрессом в 7 часов 40 минут. По описанию это были, несомненно, Саверан и Флоранс.

— Итак, — сказал дон Луис, — Гастон Саверан каким-то путем узнал о том, что сообщила мадам Фовиль относительно Ланджерио, и явился с какой-то, пока неизвестной целью в его бывшие владения. Вперед! Мы сумеем, пожалуй, перехватить их в Манэ.

— Несомненно, мы схватим за шиворот его и его даму. Ведь их двое.

— Двое-то двое. Только…

— Что, только?

— Даму ты оставишь в покое.

— Это почему?

— А ты знаешь, кто она такая? Мандат у тебя есть?

— Нет, но все-таки…

— Еще слово, и я высажу тебя посреди дороги. Арестовывай тогда кого тебе угодно.

Мазеру замолчал. Впрочем, они шли таким ходом, который не располагал к разговору, и бригадир был весь поглощен тем, что напряженно всматривался в дорогу и предупреждал о препятствиях.

По обе стороны дороги появлялись и тотчас исчезали деревья, которые шумели ритмично, как волна у берега. Ночные звери разбегались от огня фар.

Дон Луис все увеличивал скорость.

Деревни, равнины, холмы… и вдруг среди мрака — огни большого города — Манэ.

— В какой стороне вокзал, Александр?

— Берите вправо, патрон, потом все прямо. Влево.

Они потеряли минут семь-восемь, колеся по улицам, где им давали противоречивые указания. Когда автомобиль стал перед вокзалом, поезд уже дал свисток.

Выскочив из автомобиля, дон Луис побежал в зал, растолкал людей, преграждавших ему выход на платформу, и увидел на третьем пути готовый к отправке состав, побежал вдоль вагонов, заглядывая во все окна.