Мэри Райнхарт - Стена Страница 19

Я промолчала, и шериф продолжал:

— Жизнь— забавная штука. Если бы кто-то просто выбросил эту шляпу, я бы йа нее и не посмотрел. Кто угодно мог запросто потерять ее в заливе. Но она была изрезана на куски. Далее: кусок ленты с этим инициалом валялся выше отметки полной воды. Тоже весьма странно. Может, буква куда-то упала, а потом ее подобрала какая-нибудь птичка? Например, одна из здешних ворон — она бы мигом ее углядела. А может, буковка вообще не падала в воду. Скажем, ее выбросили из одного из ваших окон или вон с того балкона. Вы бы подумали над этим, Марша…

Мне всегда нравился Рассел Шенд— коренастый и мускулистый, с такими ясными голубыми глазами. Он снискал себе славу человека неподкупного и настырного. Но в тот день я ненавидела эти его качества— да и его самого.

— А где Артур? — поинтересовался он.

— Поехал повидаться с женой. И если вы думаете, что Джульетту убил он, вы просто сошли с ума! — сердито вскричала я.

Его это, однако, ничуть не смутило. Он попросил разрешения поговорить с Джордан; прошло немало времени, прежде чем я услышала, что он возвращается.

— Что ж, Марша, — угрюмо заметил он. — Думаю, я был прав. Горничная Джульетты видела, как вы резали шляпу на куски, а еще она сказала, что вы сбросили с балкона и ножницы. Она отыскала их, и сейчас они у нее в комнате.

Он подождал некоторое время, но мне нечего было' сказать. Все мои оборонительные сооружения разом рухнули. Когда вскоре он ушел, я поднялась к себе, приняла две таблетки снотворного и остаток дня провалялась в постели с больной головой. Я лежала уставшая и ослабевшая, не в силах даже шевельнуться, словно из-под моей жизни выбили фундамент и малейшее, движение означало крушение и гибель. Но один раз я все-таки встала с постели и увидела, что внизу, на пляже, стоит детектив и внимательно осматривает дом.

Днем из Мидлбанка вернулся Артур— за свежим бельем. Прежде чем уехать обратно к Мэри-Лу, он снова пересказал мне историю о той своей поездке сюда:

— Понимаешь, мне непременно надо было сохранить в тайне этот визит к Джульетте, но вовсе не из-за полиции, а из-за Мэри-Лу. Она ее всегда ненавидела, — пояснил он, словно Джульетта уже относилась к прошедшему времени. — И я ни в коем случае не должен был ее огорчить сообщением, что собираюсь повидаться с Джульеттой.

Обставил он все довольно просто и незамысловато— по крайней мере, так ему казалось в то время. У него имелась старая яхта, видавшая виды, но все же годная к эксплуатации, и она уже была отремонтирована и готова к плаванию, так что в среду он просто засунул в карман свой берет и отправился в яхт-клуб. Суденышко стояло на якоре довольно далеко от берега, и, осмотрев его вместе со служащим верфи, он прикупил в городе кое-каких продуктов и вернулся на борт. В клубе он обмолвился, что, возможно, пару ночей будет отсутствовать, а поскольку эти его одинокие морские прогулки были делом обычным, никаких пересудов сие заявление не вызвало.

С час или около того он шёл под парусом, а затем завел мотор. Двигаться вдоль пролива Сауяд он, однако, не стал— а повернул в сторону бухты, расположенной неподалеку от аэродромов Лонг-Айленда. На борту у него имелась надувная лодка, и, бросив якорь, он на ней подгреб к берегу.

Там он нанял частный самолет и к наступлению сумерек уже приземлился на запасном аэродроме острова. Дальше добирался автостопом, а остаток пути проделал пешком.

— Та еще была прогулочка, черт бы ее побрал, — резюмировал он.

Он поклялся мне, что после той сцены в библиотеке больше Джульетту не видел.

— После того как она поднялась наверх, — уточнил Артур. — Я не желал больше видеть ее. Все, что я хотел, — это забыть ее. Я построил заново свою жизнь. С чего бы это я позволил ей сломать ее?

Когда он уехал, я почувствовала себя совершенно обессиленной. Учитывая все треволнения и недосып, я, должно быть, заснула, едва Мэгги уложила меня в постель. Но, подобно многим людям, находящимся в состоянии напряжения, я провалилась в глубокий сон всего на час-другой, а потом вдруг проснулась. Чу-Чу громко похрапывала, но, за исключением этого звука, в доме царила полнейшая тишина. Так я и лежала в темноте, весь сон как рукой сняло. Волны плескались размеренно и лениво. Но вдруг до меня дошло, что это вовсе не прилив. Это тихонько и размеренно о воду стучали весла. Кто-то приближался к берегу на лодке.

Я села в постели и прислушалась. Ночь выдалась очень тихая, спокойная, так что ни с чем нельзя было спутать глухой стук лодки, задевшей за буек, и приглушенные звуки, когда кто-то спрыгнул на берег и стал привязывать лодку. Как была, в ночной рубашке, я выскочила из постели и вышла на верхнюю веранду; нетрудно было различить темный силуэт лодки и — когда мои глаза привыкли к темноте— фигуру человека, двигающегося вдоль пристани прямо подо мной.

Он тоже меня заметил, поскольку внезапно остановился и поднял голову. Но следующее его действие было совершенно неожиданным. Человек не пошел обратно. Вместо этого остановился, зажег фонарик и, опершись на перила пристани, казалось, принялся что-то писать. После этого спустился на берег, через несколько минут я услышала, как рядом со мной что-то упало.

Я вернулась в спальню. Чу-Чу по-прежнему спала. В руке я держала записку, обернутую вокруг осколка раковины с пляжа: «Пожалуйста, спуститесь ко мне, мне необходимо с вами поговорить». Подписано послание было просто: «Пелл».

Мне даже не пришло в голову испугаться. Помню, в каком возбуждении я пребывала, пока второпях

набрасывала на себя одежду: теннисное платье и туфли на резиновой подошве. Сейчас та моя уверенность кажется странной, ведь я совсем ничего о нем не знала. А ведь он вполне мог быть тем самым типом, за которым погнался Артур. Или же тем человеком с фонариком. Но я ничуть не колебалась.

Когда, запыхавшись, я наконец крадучись спустилась по лестнице и выскочила на парадное крыльцо, то нашла Пелла стоящим там, где в последний раз видела его при свете дня в то утро. Он казался не более чем тенью, однако первые же его слова подействовали на меня успокаивающе.

— Вы уверены, что не замерзнете так? — спросил он,

— Конечно.

— В таком случае мы можем поговорить? Только не в доме. Это очень приватный визит!

Мне показалось, что он улыбается.

— Внизу у пруда есть скамейка. Но в чем дело, мистер Пелл? О чем вы хотите поговорить?

— А как вы думаете— о чем? — отозвался он, и тон его изменился. — Ладно, пойдемте. 1де там эта скамейка?

Мы уселись у пруда, он сразу же закурил и предложил мне сигарету. Однако, покончив с этой прелюдией, он некоторое время сидел молча, прежде чем заговорил снова.

— Что вам вообще известно о Джульетте Рэнсом? — наконец спросил он. — Зачем она вернулась сюда? Непременно у нее была веская причина приехать в Сансет-Хаус. Она говорила вам? Она всегда обожала напускать туману, но в конце концов…

— Вы ее знали? — в изумлении спросила я.

— Я ее знал. Да. — Он повернулся и посмотрел мне в глаза. — Послушайте, мисс Ллойд, — сказал он. — Мне нужно кое-что выяснить, а долго задерживать вас здесь я не могу. Прежде всего скажите, проявляла ли она какой-либо интерес к здешним людям? Задавала какие-нибудь вопросы, с кем-то встречалась? Вы понимаете, о чем я говорю?

Я была слишком удивлена, чтобы все это сразу осмыслить. Он был знаком с Джульеттой! Я дважды виделась с ним уже после ее исчезновения, и лишь сейчас он в этом признался.

— Вы хорошо ее знали? — спросила я едва слышно.

— Достаточно хорошо, — отозвался он резко, чуть ли не грубо.

Я попыталась собраться с мыслями.

— Она со многими здесь была знакома, — наконец сообщила ему я. — Вряд ли она с ними встречалась. Они… ну, в общем, они ее избегали. Но, может быть, она и виделась с кем-то… Однажды она вернулась домой очень испуганная— мне так показалось. Во всяком случае, она улеглась в постель и не вставала весь день. Но своих конных прогулок, правда, она не прекратила. Если бы она по-настоящему боялась…

— Нет, — медленно произнес он. — Едва ли она боялась. Ей, право же, сам черт был не страшен. Она была не такая. Но что привело ее сюда? В этот дом?

— Ей нужны были деньги, — ответила я. — Она сказала, что хотела бы уехать в Европу.

— В Европу? А почему, не говорила?

— Нет. Разве что… там вроде дешевле жизнь, и ей, мол, это по душе.

— И это все, что она говорила?

— Все.

Казалось, он испытал облегчение. Откинулся на спинку скамейки и расслабился. Я едва различала его силуэт, и сейчас мне представляется странным, с учетом всех обстоятельств, как свободно и непринужденно я чувствовала себя с ним.

— Вот как, — заговорил он. — И ей было наплевать, что вы сами с трудом перебиваетесь. Ей это просто не приходило в голову. Порой мне кажется…

Он не закончил фразу. Выбросил сигарету и поднялся. Я же продолжала сидеть, не сводя с него глаз.