Агата Кристи - Смерть на Ниле Страница 2

Мистер Паркер Пайн промокнул лоб. Он только что вернулся с осмотра храма Дендеры[6]. Поездка на осле — упражнение, совершенно противопоказанное при его комплекции. В этом он убедился. Он уже снимал воротничок, когда его внимание привлекла оставленная на зеркале записка. Развернув ее, он прочел:

Уважаемый сэр,

Буду признательна, если вы воздержитесь от посещения храма Абидоса[7] и останетесь на корабле, поскольку я хочу с вами проконсультироваться.

Широкое благодушное лицо мистера Паркера Пайна расплылось в улыбке. Достав лист бумаги, он снял колпачок со своей перьевой ручки и написал ответ:

Уважаемая леди Грейл,

Искренне сожалею, но в настоящий момент я нахожусь на отдыхе и не занимаюсь профессиональной деятельностью.

Подписавшись, он отослал записку со стюардом. Не успел он переодеться, как тот вернулся с ответом:

Уважаемый мистер Паркер Пайн,

Я с уважением отношусь к чужому отдыху и потому готова заплатить сто фунтов за консультацию,

Брови мистера Паркера Пайна поползли вверх. Он задумчиво постучал по зубам своей перьевой ручкой. Ему очень хотелось посмотреть Абидос, но сто фунтов — это сто фунтов, а деньги в Египте тают чертовски быстро. И он написал:

Уважаемая леди Грейл,

Я, пожалуй, воздержусь от осмотра храма Абидоса.

Его отказ покинуть корабль страшно взволновал Магомета.

— Очень хороший замок, — горестно лепетал он. — Все джентльмены его осматривают. Он, Магомет, с радостью понесет багаж джентльмена. Самому же джентльмену нужно только сесть в кресло, и его с радостью понесут матросы.

Мистер Паркер Пайн отклонил эти заманчивые предложения.

Оставшись один, он вышел на палубу и стал ждать. Вскоре дверь одной из кают отворилась, и леди Грейл собственной персоной выбралась наружу.

— Жарковато нынче, — благосклонно заметила она. — Я вижу, вы решили остаться, мистер Пайн. И умно сделали. Давайте выпьем чаю в салоне.

Мистер Паркер Пайн поспешно поднялся и двинулся вслед за ней. Любопытства ему было не занимать.

Однако леди Грейл никак не хотела — или не решалась — перейти к делу. Она болтала о том и об этом, но наконец вдруг совершенно другим тоном заявила:

— Мистер Пайн, все, что я здесь скажу, должно остаться исключительно между нами. Я могу быть в этом уверена, не правда ли?

— Разумеется.

Леди Грейл помолчала. Мистер Паркер Пайн ждал. Наконец она глубоко вздохнула и выпалила:

— Я хочу знать, пытается мой муж отравить меня или нет.

Мистер Паркер Пайн ожидал от нее чего угодно, но только не этого. Он даже не стал скрывать своего изумления.

— Это очень серьезное обвинение, леди Грейл!

— Вот что, мистер Пайн, я не дурочка и не вчера родилась. Кое-что мне очень подозрительно. Как только Джордж уезжает, мне становится лучше. Нормализуется пищеварение, и я чувствую себя совершенно другим человеком! Этому должно быть какое-то объяснение.

— Все это очень серьезно, леди Грейл. Не забывайте, я ведь не детектив. Я, если угодно, знаток человеческих…

— А я, что же, по-вашему, не человек? — оборвала его леди Грейл. — Вы понимаете, что я не могу относиться к этому спокойно? Мне не полисмен нужен, мистер Пайн: слава Богу, я и сама могу за себя постоять. Мне уверенность нужна, понимаете? Я хочу знать. Я вовсе не злодейка и веду себя честно с теми, кто честен со мной. Сделка есть сделка. Я свою часть выполнила. Долги мужа заплатила полностью и никогда его в средствах не ограничивала.

Мистер Паркер Пайн поймал себя на том, что ему по-настоящему жалко сэра Джорджа.

— Что до девушки, — продолжала леди Грейл, — она получила и то, и другое, и третье. Одежду, вечеринки… Все, что я прошу взамен, — обычная благодарность.

— Благодарность не покупается, — заметил мистер Паркер Пайн.

— Чушь! В общем, так: выясните, что на самом деле происходит! И когда я узнаю…

Мистер Паркер Пайн заинтересованно поднял глаза.

— Да, леди Грейл. Что тогда?

— Это уж мое дело.

Ее губы сжались. Поколебавшись немного, мистер Паркер Пайн сказал:

— Простите, леди Грейл, но у меня сложилось впечатление, что вы не все мне сказали.

— Нелепое впечатление. Я совершенно ясно объяснила, что от вас требуется.

— Да, но зачем?

Их глаза встретились. Первыми их опустила леди Грейл.

— Мне казалось, это очевидно, — сказала она.

— Нет, поскольку кое-что вызывает у меня сомнение.

— И что же это?

— Чего именно вы хотите: чтобы я подтвердил ваши подозрения или опроверг их?

— Знаете что, мистер! — Леди Грейл встала, дрожа от негодования.

— В том-то и дело, что не знаю, — ласково отозвался мистер Паркер Пайн.

Леди Грейл даже онемела от такой наглости.

— О! — только и смогла выдавить она и в ярости покинула комнату.

Оставшись один, мистер Паркер Пайн погрузился в размышления, и погрузился так основательно, что даже вздрогнул, когда кто-то неожиданно уселся рядом. Подняв глаза, он обнаружил неизвестно откуда появившуюся мисс Макноутон.

— Что-то вы быстро вернулись, — заметил он.

— Только я одна. Сказала, что разболелась голова, и поспешила сюда… А где леди Грейл? — неуверенно спросила она после паузы.

— Надо полагать, у себя в каюте.

— А, ну, тогда все в порядке. Не хочу, чтобы она меня видела.

— Стало быть, вы вернулись не из-за нее?

Мисс Макноутон отрицательно покачала головой.

— Нет, я хотела поговорить с вами.

Мистер Паркер Пайн был удивлен. О мисс Макноутон у него уже сложилось твердое впечатление как о человеке, безусловно способном самому решать свои проблемы, не прибегая к посторонней помощи. Выходит, он ошибся.

— Я наблюдаю за вами с тех самых пор, как вы здесь появились. Вы производите впечатление человека опытного и здравомыслящего. А мне так нужен совет…

— Простите, мисс Макноутон, но вы, в свою очередь, производите впечатление человека, не привыкшего полагаться на чужое мнение.

— Обычно — да. Но я оказалась в очень сложном положении.

Она замялась.

— Не в моих правилах обсуждать своих пациентов. Однако в данном случае это представляется мне необходимым. Мистер Пайн, когда мы только выехали из Англии, с леди Грейл все было предельно ясно. Попросту говоря, ничего серьезного у нее не было. Не совсем так, конечно. Неподвижный образ жизни и чрезмерная роскошь все-таки скверно влияют на психику. И, если бы сейчас леди Грейл пришлось ежедневно мыть полы или приглядывать за пятью-шестью ребятишками, это была бы совершенно здоровая и, уж несомненно, куда более счастливая женщина.

Мистер Паркер Пайн кивнул.

— В больнице я насмотрелась на невротиков. Видите ли, леди Грейл нравится думать, что она больна. Таким образом, до недавнего времени мне оставалось только подыгрывать ей, проявлять как можно больше внимания и — по возможности — получать удовольствие от путешествия.

— Весьма разумная тактика, — одобрил мистер Паркер Пайн.

— Но, мистер Пайн, теперь все по-другому. Страдания, которые испытывает леди Грейл сейчас, абсолютно реальны.

— Вы хотите сказать…

— Мне кажется, ее пытаются отравить.

— И давно вам так кажется?

— Уже три недели.

— Вы подозреваете какого-то конкретного человека?

— Н-нет, — дрогнувшим голосом ответила мисс Макноутон, пристально глядя в пол.

— А я говорю «да», причем не кого-нибудь, а сэра Джорджа Грейла.

— О нет, нет! Никогда этому не поверю! Он такой беспомощный, совершенно как ребенок. Он не способен хладнокровно убить человека.

В ее голосе отчетливо зазвучала боль.

— И однако, вы не могли не отметить того факта, что с его отъездами состояние вашей пациентки улучшается, вновь ухудшаясь с его возвращением?

Мисс Макноутон молчала.

— И какой же яд вы подозреваете? Мышьяк?

— Да, мышьяк[8] или сурьма[9].

— И какие меры вы приняли?

— Теперь я проверяю все, что она ест или пьет.

Мистер Паркер Пайн кивнул.

— Кстати, — небрежно обронил он. — Как вам кажется: сама леди Грейл ничего не подозревает?

— О нет, уверена, что нет.

— Ошибаетесь. Еще как подозревает. Что бы вы о ней ни думали, ее выдержке можно позавидовать, — ответил он на изумленный взгляд мисс Макноутон. — И кроме того: меньше всего эту женщину интересуют чужие советы.

— Вы сильно меня удивили, — медленно проговорила мисс Макноутон.

— Я хочу задать вам еще один вопрос. Как по-вашему, она вам симпатизирует?

— Никогда об этом не задумывалась.