Агата Кристи - Ранние дела Пуаро Страница 2

Кровь бросилась мне в лицо, я шагнул вперед, но Лавингтон, закончив свою тираду, выскользнул из комнаты.

— Боже милостивый! — воскликнул я. — Необходимо что-то предпринять. Похоже, Пуаро, вы готовы смириться с поражением!

— У вас замечательное сердце, друг мой, но вы не умеете как следует шевелить мозгами. У меня не было ни малейшего желания демонстрировать мистеру Лавингтону свои способности. Чем более малодушным он будет меня считать, тем лучше.

— Но почему?

— Как странно, — проговорил Пуаро, предаваясь воспоминаниям, — что я высказал желание нарушить закон прямо перед приходом леди Милисент!

— Вы собираетесь обыскать дом, пока Лавингтон будет в отъезде? — изумился я.

— Иногда, Гастингс, вы довольно быстро соображаете.

— А что, если он возьмет письмо с собой?

Пуаро покачал головой.

— Это маловероятно. Очевидно, у него в доме есть какой-то тайник, который он считает очень надежным.

— Когда мы... э... пойдем на дело?

— Завтра ночью. Мы выйдем отсюда в одиннадцать вечера.

В назначенное время я был готов действовать. Я надел темный костюм и темную фетровую шляпу. Пуаро добродушно улыбнулся.

— Я вижу, вы входите в образ, — заметил он. — Пойдемте, мы доберемся до Уимблдона на подземке.

— Разве нам не надо что-нибудь брать с собой? Инструмент, чтобы взломать дверь?

— Мой дорогой Гастингс, Эркюль Пуаро не признает подобных методов.

Получив от него этот ответ, я не стал больше ничего выяснять, но меня мучило любопытство.

Была полночь, когда мы вошли в маленький садик усадьбы Буона Виста. В доме царили темнота и тишина. Пуаро сразу отправился к тыльной стороне дома, бесшумно поднял раму и пригласил меня внутрь.

— Откуда вы знали, что окно будет открыто? — прошептал я, ибо это оказалось просто сверхъестественным.

— Потому что я подпилил защелку на окне сегодня утром.

— Что?

— Ну да, это было очень просто. Я позвонил, вручил фиктивную визитную карточку и одну из карточек инспектора Джеппа. Я сказал, что меня прислали по рекомендации Скотленд-Ярда установить систему сигнализации, которую мистер Лавингтон просил смонтировать в его отсутствие. Экономка обрадовалась моему приходу. Кажется, совсем недавно дом пытались два раза ограбить… Очевидно, наша идея пришла в голову и другим жертвам этого шантажиста, поскольку ничего ценного не унесли. Я осмотрел все окна, сделал то, что мне было необходимо, а слугам запретил прикасаться к окнам до следующего утра, объяснив, что рамы подключены к системе сигнализации, и, как ни в чем не бывало, удалился.

— Право, Пуаро, вы неподражаемы!

— Mon ami[3], вы преувеличиваете. А теперь за работу! Слуги спят наверху, так что мы вряд ли их потревожим.

— Полагаю, сейф вмонтирован в одну из стен дома?

— Сейф? Чепуха! Нет никакого сейфа. Мистер Лавингтон — умный человек. Вот увидите, он наверняка спрятал письмо в гораздо более надежный тайник. Сейф — это первое, где все начинают искать.

И мы начали тщательно все осматривать. Но несколько часов поисков так и не увенчались успехом. На лице Пуаро отразились гнев и досада.

— Ax, sapristi.[4] Неужели Эркюль Пуаро потерпит поражение? Никогда! Давайте подумаем.., поразмышляем.., все обсудим. Давайте.., наконец, заставим как следует работать наши серые клеточки!

На какое-то время он замолчал, нахмурившись. Потом в его глазах заиграли так хорошо знакомые мне зеленые огоньки.

— Какой же я глупец! На кухне!

— На кухне? — воскликнул я. — Но это невозможно. Ведь там слуги.

— Совершенно верно. Именно это и скажут девять человек из десяти. И именно по этой причине кухня — идеальное место для тайника. Там полно самой разной утвари. Итак, за мной, на кухню!

Я последовал за ним, хотя отнесся к этой идее весьма скептически, и стал наблюдать, как Пуаро полностью погрузился в изучение содержимого корзин для хлеба, принялся простукивать кастрюли и, наконец, засунул голову в газовую духовку. Вскоре мне все это надоело, и я удалился обратно в кабинет. Я был убежден, что там, и только там, мы сможем найти тайник. Еще несколько минут я продолжал поиски, а потом, обнаружив, что уже четверть пятого и, следовательно, скоро начнет светать, снова отправился на кухню.

К моему величайшему изумлению, Пуаро влез ногами в корзину для угля и при этом страшно перепачкал свой светлый костюм. Он состроил гримасу.

— О да, друг мой, это, конечно, не в моей натуре, но что поделаешь?

— Не зарыл же Лавингтон его в уголь?

— Если вы возьмете на себя труд заглянуть сюда, то увидите, что я обследую вовсе не уголь.

Тут я разглядел, что на полу за угольной корзиной лежало несколько поленьев. Пуаро их ловко подхватывал и осматривал со всех сторон. Вдруг он тихо вскрикнул:

— Ваш нож, Гастингс!

Я передал ему нож. Он вонзил его в увесистое полено, и неожиданно оно раскололось на две части. Оказывается, полено было аккуратно распилено пополам, а в центре выдолблено углубление. Из этого углубления Пуаро и извлек маленькую деревянную шкатулку.

— Ловко придумано! — потрясение воскликнул я.

— Спокойнее, Гастингс! Не кричите так громко. Пойдемте, нам надо уйти отсюда, пока не рассвело.

Опустив шкатулку в карман, он ловко выпрыгнул из корзины и отряхнул костюм. Покинув дом через то же окно, мы быстро зашагали по направлению к Лондону.

— Но какое странное место для тайника! — изумился я. — Полено мог кто угодно сжечь.

— В июле, Гастингс? К тому же оно лежало под грудой других поленьев. Это очень остроумный тайник. Ага, а вот и такси! Теперь домой, нас ждет ванная и освежающий сон.

После ночных треволнений я спал долго. Когда почти в час дня я наконец спустился в гостиную, то, к своему изумлению, застал там следующую картину. Пуаро сидел, откинувшись на спинку кресла, а перед ним стояла шкатулка. Она была открыта, и Пуаро спокойно читал то самое письмо…

— Она права, эта леди Милисент. Герцог никогда не простил бы такого письма! Оно содержит такие экстравагантные изъявления любви, каких я до сих пор не встречал.

— Право же, Пуаро, — возмутился я, — не думаю, что вам следует читать это письмо. Так не делают.

— А вот Эркюль Пуаро именно так и делает, — невозмутимо ответил мой друг.

— И еще одно, — сказал я, — думаю, что вы нарушили правила игры, предъявив официальную карточку Джеппа.

— Но я вовсе не играл ни в какие игры, Гастингс. Я расследовал дело.

Я пожал плечами. Бессмысленно спорить с подобными взглядами на жизнь.

— Шаги на лестнице, — сказал Пуаро. — Это, должно быть, леди Милисент.

Тревога и печаль на лице нашей прекрасной клиентки вмиг сменилась радостью, когда она увидела шкатулку и письмо, которое Пуаро тут же ей вручил.

— О, мосье Пуаро! Вы просто великолепны! Как вам это удалось?

— Не совсем законным путем, миледи. Однако не думаю, что мистер Лавингтон обратится в официальные инстанции. Это ваше письмо, не так ли?

Она пробежала письмо глазами.

— Да. О, как мне вас благодарить! Вы действительно волшебник! Где оно было спрятано?

Пуаро объяснил ей.

— Как вы проницательны! — Она взглянула на шкатулку. — Я возьму ее как сувенир на память.

— Я надеялся, миледи, что вы позволите мне взять ее... тоже в качестве сувенира.

— Надеюсь, что смогу прислать вам сувенир получше... в день моей свадьбы. Обещаю, что вы не сочтете меня неблагодарной, мосье Пуаро.

— Счастье сослужить вам службу значит для меня гораздо больше, чем чек… Итак, с вашего позволения я оставлю шкатулку себе.

— О нет, мосье Пуаро, она должна быть моей, — со смехом воскликнула она.

Девушка протянула руку, но Пуаро опередил ее. Он закрыл шкатулочку рукой.

— Думаю, что нет. — Тон его изменился.

— Что вы имеете в виду? — Ее голос стал вдруг неприятным и резким.

— Во всяком случае, позвольте мне осмотреть ее содержимое. Вы, наверное, заметили, что выглядит она гораздо больше, чем есть на самом деле. Такое впечатление, что здесь двойное дно…

Он сделал быстрое неуловимое движение, и через секунду на его ладони лежали четыре больших мерцающих камня и две молочно-белые жемчужины.

— Можно предположить, что это драгоценности, украденные несколько дней назад на Бонд-стрит, — проговорил Пуаро, — но Джепп скажет точно.

К моему великому изумлению, из спальни Пуаро вышел Джепп собственной персоной.

— Ваш старинный друг, как я думаю, — прежним любезным тоном сказал Пуаро.

— О, Боже праведный, все-таки сцапали! — воскликнула леди Милисент. Ее манеры разительно изменились. — Ловко, старый черт! — Она смотрела на Пуаро с нескрываемым восхищением.

— Ну, Гретти, дорогуша, — сказал Джепп, — я думаю, на этот раз игра окончена. Подумать только, как скоро мы снова встретились! Мы уже взяли твоего сообщника, того, что приходил сюда под именем Лавингтона. Что же касается самого Лавингтона, или Крокера, или Рида, или как там его зовут, то я хотел бы знать: кто из членов вашей шайки пырнул его на днях в Голландии? Решили, что он взял драгоценности с собой, не так ли? А он не взял. Ловко он вас обвел вокруг пальца — спрятал их в собственном доме. Вы, конечно, пытались их там найти, но безрезультатно, а затем подключили к делу Пуаро.