Жорж Сименон - Человек из Лондона Страница 2

Как правило, Камелия время от времени покидала кабаре с каким-нибудь клиентом, заворачивала за ближайший угол, и минутой позже раздавался звонок у входа в небольшую гостиницу. Малуан и сам ходил туда с ней, просто из любопытства, как и многие другие. Камелия — славная девушка, всегда доброжелательная, постоянно с ним здоровалась, когда он проходил мимо.

— Нет, они выходят без нее, — пробормотал Малуан.

Он часто разговаривал сам с собой, и тогда ему казалось, что он не один. «Держу пари, что сейчас они начнут дележ!»

Но те двое, вместо того чтобы направиться к городу, пересекли улицу, подъездные пути и забрались в самое пустынное место набережной. Это вызвало у Малуана улыбку — о нем, Малуане, никто и не думал. Никому не приходило в голову, что там, наверху, в стеклянной будке, где горит красноватый свет, сидит человек и все видит! Меньше других об этом думали влюбленные, и у стрелочника накопилось немало пикантных воспоминаний.

Он отвернулся на миг, чтобы взять чашку с кофе и отпить глоток. За это время он, наверное, что-то упустил в поведении незнакомцев, потому что когда он снова взглянул на них, то увидел, что худой верзила с удивительной быстротой бьет по лицу своего спутника.

Бил он правой рукой, не выпуская чемодана из левой. Кулак казался темным, будто зажимал кастет. По-прежнему не умолкала лебедка.

Припав лицом к стеклу, Малуан видел, что тот, которого бьют, стоит у самой кромки набережной и вот-вот упадет в воду. Другой это знал и с расчетом наносил удары. Но он, очевидно, не мог предвидеть, что его жертва, падая, инстинктивно вцепится в чемодан и потянет его за собой.

Раздался всплеск, затем второй — более слабый. Первым упал человек. Затем чемодан. Худой верзила, торопливо оглянувшись, склонился над водой.

Лишь много дней спустя Малуан спросит себя, почему он тут же не позвал на помощь. Откровенно говоря, он просто об этом не подумал. Когда воображаешь себя участником драмы, то предполагаешь, что поступишь так или этак. А в действительности все происходит по-иному: он наблюдал эту сцену, как любое уличное происшествие — с любопытством, и лишь когда высокий человек выпрямился, проворчал: «Видно, тот уже умер!»

Трубка погасла, и он разжег ее вновь, в расстройстве осматривая набережную. Долг повелевал ему спуститься, но было страшно. Разве человек поколеблется после одного убийства совершить и второе? Все же он открыл дверь будки. Убийца, находившийся под ней, услышал шум, поднял голову и бегом направился к городу.

Тяжело ступая, Малуан все-таки спустился вниз. Как он и предполагал, вода у набережной была спокойной. В пятидесяти метрах вырисовывался форштевень прибывшего судна, из его трюма продолжали выгружать ящики.

Не пойти ли в кафе «Швейцария», где дежурит полицейский?

Но вместо этого он зашел в «Мулен Руж» и сел у стойки близ двери.

— Порядок? — спросила Камелия.

— Порядок. Рюмку кальвадоса…

В глубине зала, под розовым освещением, играл джаз, кружилось несколько пар.

Камелия ждала, что Малуан подаст ей знак, и на миг его было потянуло так сделать, но он выпил вторую рюмку кальвадоса и больше об этом не думал.

Настроение было тяжелое, Малуан припомнил, что уже из дома вышел не в духе. Но тут уж дело было серьезное. Он не позвал сразу на помощь, и это, конечно, поставят ему в вину. Все же он не считал себя виновным, раз уж просто не подумал.

— Уже уходишь? — спросила Камелия.

— Ухожу.

…Он снова поглядел на воду у набережной и стал в раздумье подниматься по лестнице. При любых обстоятельствах тело искать бесполезно, ибо человек был мертв, абсолютно мертв. А тот, другой, уже ушел далеко.

Малуан посмотрел на пульт сигналов и открыл третий путь, который запросили для товарных вагонов. К «Мулен Руж» подкатило такси, вышли какие-то два весельчака.

— К тому же меня это не касается, — проговорил Малуан вслух.

Он подбросил уголь в печку и выпил остатки кофе. Наступила самая неприятная часть ночи, самая холодная. Ветер дул с запада, небо было ясное, через час осядет изморось. Нечего будет делать и не на что смотреть, пока не откроется рыбный рынок, который оживал затемно и закрывался днем.

«Он убил, чтобы завладеть всем содержимым чемодана, а в результате остался ни с чем», — подумал Малуан.

Что же находилось в том чемодане? За безделицу не убивают.

Наступил отлив. Через час глубина воды у берега не превысит и трех метров, а то и меньше, как обычно бывает в полнолуние. Малуан нахмурился, поморщил нос, почесал затылок и вздохнул. Все эти привычки приобретаешь, когда часами находишься в одиночестве: гримасничаешь, жестикулируешь, бормочешь, время от времени произносишь какие-то слова.

А почему бы нет? Почему бы не попытаться достать чемодан?

Конечно, холодно. Но игра стоит свеч.

Он расхаживал по своей клетке, споря с самим собой. Наконец быстро спустился по железной лестнице и направился к набережной. «Ну и пусть!» — проворчал еще раз.

Сняв ботинки, пиджак, он взглянул на затихшее английское судно и нырнул. До отбывания воинской повинности Малуан рыбачил на траулере, а потом пять лет отслужил на флоте.

Он нырнул раз, второй, третий. Руки напряженно прощупывали теплое дно. В четвертый раз он нашел старый стальной кабель. И лишь в пятый, когда уже стал испытывать чувство страха, наткнулся на чемодан.

И тогда его охватила паника. Он сожалел о том, что сделал. Что будет, если его заметят?! Схватив пиджак, он пустился бежать, оставив на набережной ботинки.

Никогда еще он не поднимался по железной лестнице так быстро. Из чемодана текла вода. Малуан тоже был весь мокрый. Но в шкафу лежал рабочий костюм, и он переоделся, то и дело с опаской поглядывая на чемодан. Пришлось снова спуститься за ботинками. К себе в будку он вернулся в тот момент, когда закрывалось кабаре «Мулен Руж».

Камелия вышла последней, посмотрела в его сторону, чтобы удостовериться, что этой ночью она и в самом деле ему не нужна. А он в это время бормотал:

— Что же мне делать?

Открыть чемодан, конечно! От этого не уйти!

Если понести находку в полицию, там его поведение сочтут непонятным, к тому же в чемодане, может, и нет ничего, кроме контрабандного табака.

Чемодан даже не был закрыт на ключ. Когда Малуан поднял крышку, то сперва увидел что-то мягкое, мокрое — бесформенную кучу. Чтобы удостовериться, что ничего другого там нет, Малуан сунул руку поглубже и извлек банкноты.

Первая реакция его была такой же, как в тот момент, когда было совершено преступление: он не испытал никакого чувства, лишь с глупым видом уставился на кучу слипшихся от влаги белых английских банкнот по пять и десять фунтов.

Малуану и раньше доводилось видеть десятифунтовые билеты. У него лежало в сберегательной кассе более пяти тысяч франков, и дом тоже принадлежал ему.

Но здесь речь шла не о десяти или пятидесяти банкнотах. Перед ним лежало невообразимое количество денег!

Малуан прошелся по своей клетке, осматриваясь вокруг. Море посветлело. По ту сторону набережной, у рыбного рынка, остановилось несколько грузовых и легковых машин, засветились окна двух бистро.

Он отодвинул от себя груду банкнот и, словно не было у него более срочного дела, вылив из чемодана воду, поставил его сушить перед огнем. Затем развесил на стуле мокрые брюки и зажег трубку.

— Может, даже и миллион, — сказал он вполголоса.

Присев к столу, Малуан принялся считать купюры, откладывая десятифунтовые в одну сторону, пятифунтовые — в другую. Затем, вынув ручку, занялся умножением и сложением и получил сумму в 540 тысяч франков.

Вот оно что! Пятьсот сорок тысяч! Малуан спокойно стал завертывать пачки денег в серую бумагу. Потом сложил их в чемодан и спрятал в своем шкафчике.

Стрелочников было трое, каждый имел шкафчик для личного пользования.

— Ну и дела, — сказал он, невольно улыбаясь.

Но все же он был несколько смущен. Даже в мыслях избегал строить какие-нибудь планы. Он боялся признать деньги своими.

Малуан снова подошел к стеклянной стенке будки. Светало. Двое мужчин беседовали по ту сторону гавани и привлекли его внимание. Один из них — рыбак Батист имел привычку расставлять удочки в самом порту и вдоль причалов. Его ялик, окрашенный в зеленый цвет, назывался «Божья благодать».

Собеседник Батиста был в бежевом плаще. Высокий и худой. Да это же убийца. Видно, ночью ему было не до сна, и он бродил по городу.

Что это он говорит Батисту, поглядывая на зеленый ялик? Неужели собирается нанять рыбака, чтобы вместе с ним прощупать багром дно гавани?

Сам не зная почему, Малуан улыбнулся. Разговор незнакомца с Батистом не произвел на него никакого впечатления. Рыбак отплыл один, чтобы снять свои удочки, а тот, другой, наблюдал за ним с набережной, то и дело согревая дыханием окоченевшие пальцы.