Эрл Гарднер - Дело кричащей ласточки Страница 2

— Например, на ком?

— Ну, я не имел в виду конкретную особу, — торопливо сказал посетитель.

— Конечно, не имели. Именно поэтому я и спрашиваю вас.

— Э-э… возможно, Дафна Рексфорд, — неуверенно протянул майор.

— Думаете, это могло послужить причиной ухода вашей жены? — с сомнением произнес Мейсон.

— Нет-нет, не прямо. Моя мать приняла Марсию в семью, и, какие бы ни были у нее взгляды на брак, сейчас Марсия одна из нас, одна из Уиннетов.

— Ну а, скажем, что вы имели в виду под словами «не прямо»? — пожелал уточнить Мейсон.

— Марсия никогда бы не позволила себе совершить поступок, бросающий тень на меня, ибо знала, как к этому отнесется моя мать. Видите ли, мистер Мейсон, мы живем в большом, довольно старомодном поместье, там, за высоким сетчатым забором с мощными воротами и табличками «Посторонним вход воспрещен», находятся наши личные дорожки для верховой езды, ну и прочее в этом духе, и чем больше окружающий мир приобретает черты, которые вызывают неодобрение мамы, тем больше она старается от него отгородиться.

— Не случалось ли у вас чего-нибудь необычного в последние несколько дней? поинтересовался Перри.

— Во вторник вечером в дом проник грабитель, — вспомнил майор.

— Что-нибудь взял?

— Драгоценности жены стоимостью где-то в двадцать пять или тридцать тысяч долларов. Хотя вряд ли за них можно столько выручить. В свое время они были застрахованы на пятнадцать тысяч…

— В свое время? — удивился Мейсон.

— Да, жена отменила страховку. И, как ни странно, всего за день до ограбления. — Майор Уиннет бросил на адвоката почти умоляющий взгляд.

— Значит, отменила свою страховку, — повторил Перри. — А через двадцать четыре часа произошло ограбление?

— Да, — кивнул майор.

— И вы не усматриваете никакой связи между этими двумя явлениями?

— Абсолютно уверен, здесь нет ничего такого, — торопливо начал пояснять Уиннет. — У моей жены была для этого очень веская причина. Она застраховала драгоценности, когда жила на квартирах или в отелях и держала их при себе. Когда же вышла за меня замуж, то переехала в наше поместье Виста-дель-Мар. И вряд ли имело смысл продолжать выплачивать за них большие страховые взносы.

— Расскажите-ка мне об этом ограблении поподробнее, — попросил адвокат. — Кстати, почему вы не заявили о нем в полицию?

— Откуда вы узнали, что мы не заявили в полицию? — удивился майор.

По выражению вашего лица, — сухо бросил Мейсон.

— Так получилось исключительно из-за того, что моя мать… — замялся майор, — ну понимаете, газетная шумиха и…

— Расскажите об ограблении, — повторил Мейсон. Майор Уиннет говорил медленно, размеренно, тщательно подбирая слова:

— Я очень крепко сплю, мистер Мейсон. Моя жена — чутко. Во вторник ночью меня разбудили ее крики…

— Во сколько? — перебил его адвокат.

— Я взглянул на часы лишь несколько минут спустя. Полагаю, было где-то без четверти час.

— Сколько времени вы уже спали?

— Мы легли около одиннадцати…

— И крепко спали, пока не проснулись от криков вашей жены?

— Но где-то в моем подсознании остались смутные воспоминания о кричащей ласточке…

Мейсон высоко поднял брови.

— Вы, конечно, слышали о знаменитых ласточках миссии Сан-Хуан-Капистрано? — торопливо продолжил майор Уиннет.

Мейсон молча кивнул.

— Эти ласточки гнездятся не только в миссии, — продолжал майор. — И прежде всего известны тем, что строго в определенный день улетают и также строго в определенный день возвращаются. Думаю, время их прилета можно предсказать с точностью до часа. Редкое чувство времени. Как им удается возвращаться…

— И эти ласточки обитают в вашем поместье? — перебил его Мейсон.

— Поверьте, это большое неудобство, — сказал майор Уиннет. — Они лепят свои гнезда из грязи и прикрепляют их к карнизам. Наш садовник сбивает их в процессе строительства, но если какой-то ласточке удается усыпить его бдительность и доделать гнездо, мы его уже не трогаем. Ведь птицы откладывают яйца тотчас же, как гнездо готово.

— Дальше, — нетерпеливо бросил адвокат.

— Так вот. Гнездо той самой ласточки оказалось в очень неудачном месте. Главное здание в Виста-дель-Мар — это большой дом в испанском стиле с черепичной крышей и белыми стенами. Наша спальня расположена на втором этаже, и к ней примыкает выступающий балкон. Там-то птицы и слепили себе гнездо. Поэтому если кто вздумает перелезть через балкон, то неизбежно окажется всего в нескольких сантиметрах от гнезда.

— И грабитель, вы полагаете, перелез через балкон? — уточнил адвокат.

— Именно так. Мы нашли лестницу, приставленную к той стене дома. Когда злоумышленник перелезал через балкон, то потревожил ласточек, а они в таком состоянии особенно крикливы.

— И вы это слышали? — переспросил Мейсон.

— Либо слышал, либо думал, что слышал. Во всяком случае, моя жена не помнит этого, хотя спит очень чутко. Тем не менее вряд ли я ошибаюсь.

— Затем вы снова уснули?

— Очевидно, да. Помню, что слышал протестующие крики ласточек, и, хотя сон был нарушен, полного пробуждения все же не наступило. Я снова куда-то погрузился, и меня вырвали из глубокого сна лишь вопли жены.

— Она увидела грабителя? — нетерпеливо спросил адвокат.

— Ее разбудил шум в комнате. Она увидела, что кто-то стоит у платяного шкафа. Сначала подумала, что это я, и заговорила со мной. Но тут Марсия повернула голову и увидела меня рядом…

— Света было достаточно?

— Да, луна светила довольно ярко.

— Что было дальше?

— Грабитель уловил шум движения… — продолжал рассказ посетитель. — Наверное, скрипнула пружина кровати. Он метнулся к балкону. Жена громко закричала. Я окончательно проснулся, но не сразу понял, что, собственно, происходит. К тому времени он уже скрылся.

— Значит, вы считаете, ласточки кричали потому, что кто-то их растревожил?

— Совершенно верно. Перелезая через балкон, он, очевидно, задел гнездо.

— Когда ваша жена отменила страховку? — спросил Мейсон.

— В понедельник утром.

Адвокат задумчиво покрутил в пальцах свой любимый карандаш. Затем неожиданно спросил:

— Что произошло в понедельник утром?

— Мы все четверо завтракали вместе, — припомнил майор Уиннет.

— Кто был четвертым?

— Хелен Кастер, сиделка моей матери.

— Ваша мать больна?

— У нее слабое сердце, и врачи порекомендовали ей иметь в доме сиделку, — пояснил майор.

— Давно она у вас?

— Три года. Мы считаем ее почти членом нашей семьи.

— Вы позавтракали, и что дальше? — продолжил допытываться адвокат.

— Я писал письма. Мама… Точно не знаю, куда она пошла. Марсия каталась верхом.

— Где? — перебил майора Мейсон.

— Понятия не имею. По одной из наших дорожек.

— По-моему, в воскресенье вечером шел дождь, так? — прищурился Мейсон.

Майор Уиннет с удивлением поднял на него глаза:

— Какое отношение это имеет к делу? Почему это так важно, зачем…

— Забудьте об этом, — перебил его Мейсон. — Что было дальше?

— Ничего. Жена вернулась около одиннадцати.

— Когда она вам сказала, что собирается отменить страховку?

— Перед обедом. Она позвонила в страховую компанию, а затем написала им письмо, подтверждающее ее решение.

— Вы не заметили чего-либо необычного в поведении вашей жены?

— Ничего. — Майор Уиннет произнес это так быстро, что, казалось, ответ висел у него на кончике языка, дожидаясь, когда Мейсон задаст вопрос.

— Ладно, — адвокат посмотрел на часы. — Сейчас десять тридцать. Мне надо связаться с владельцем детективного агентства Полом Дрейком. Мы начнем с вашего поместья. Будем танцевать оттуда. Я выеду около одиннадцати. Ваша мать знает об исчезновении вашей жены?

Майор Уиннет прочистил горло:

— Я сказал, что она навещает друзей…

— Как же вы объясните ей наше присутствие? — поинтересовался адвокат.

— А сколько вас будет?

— Мой секретарь мисс Делла Стрит, частный детектив Пол Дрейк, я сам и, возможно, один из помощников мистера Дрейка.

Майор Уиннет немного подумал:

— Как раз сейчас я занимаюсь одним горнорудным проектом. Полагаю, смогу представить вас маме как моих консультантов по этому вопросу. Ваш детектив не будет возражать, если придется выступить в роли инженера?

— Нисколько, — уверил майора Мейсон.

— Вы приедете в поместье и… наверное, захотите побыть там некоторое время.

Мейсон кивнул:

— Думаю, да. Нам также потребуются фотографии и приметы вашей жены.

Из внутреннего кармана майор вынул конверт с почти дюжиной фотоснимков.

— Я захватил их с собой. Ей двадцать пять, рыжеволосая, с голубовато-серыми глазами, рост — метр шестьдесят два, вес — пятьдесят восемь. Насколько я понял после осмотра ее гардероба, на ней клетчатый костюм — что-то вроде серой шотландки. Она в нем на одном из этих снимков.