Агата Кристи - Вилла “Белый конь” Страница 2

— Когда прикажете. Может, сегодня?

— Нет, сегодня ничего не выйдет. Мне надо писать. Скажите, Марк, как, по-вашему, можно убивать на расстоянии?

— Что значит на расстоянии? Нажать кнопку и послать смертоносный радиоактивный луч?

— Нет, я не о научной фантастике. Я о черной магии.

— Восковая фигурка — и булавку в сердце?

— Восковые фигурки теперь не в моде, — презрительно заметила миссис Оливер. — Но ведь случаются всякие странные вещи — в Африке, в Вест-Индии туземцы насылают друг на друга смерть, в общем, вы знаете, про что я говорю.

Я ответил, что сейчас многое пытаются объяснять силой внушения. Миссис Оливер негодующе фыркнула.

— Пусть кто-нибудь попробует мне внушить, что я обречена сейчас же лечь и умереть, я им назло не стану!

Я рассмеялся.

— Что у вас за мысли сегодня? Новый шедевр будет об убийстве силой внушения?

— О нет! Что-нибудь привычное, вроде мышьяка, мне больше подходит. Но вы пришли не для того, чтобы разговаривать о моих книжках.

— По правде говоря — не для этого. Просто моя двоюродная сестра Роуда Деспард устраивает благотворительный праздник и…

— Ни за что! — отрезала миссис Оливер.

— Да ведь все, что вам придется делать, — это сидеть в палатке и надписывать свои книги по пять шиллингов за автограф.

— Ну, это бы еще ничего, — с сомнением произнесла миссис Оливер. А мне не придется открывать праздник? Или говорить всякие глупости? И надевать шляпу?

Я заверил ее, что ничего этого ей делать не придется.

— И всего-то займет у вас час или два, — уговаривал я. — А потом, наверно, сразу начнется крикет, хотя нет, время года неподходящее. Ну, игры для детей, наверно. Или маскарад.

Миссис Оливер прервала меня, закричав:

— Конечно! Мяч для крикета! Как хорошо, что вы пришли, Марк. Вы замечательный. А теперь быстренько уходите.

Глава 2

Миссис Джерати открыла дверь и грозно спросила:

— Ну, что тебе нужно?

На пороге стоял мальчик — обыкновенный мальчишка, каких много. Он громко сопел — видно, у него был насморк.

— Священник здесь живет?

— Тебе отец Горман нужен?

— Меня за ним послали, — отвечал паренек.

— А кому это он понадобился и зачем?

— В доме двадцать три. На Бетналл-стрит. Там какая-то женщина помирает. Вот меня миссис Коппинз и послала.

Миссис Джерати велела мальчику подождать, и через несколько минут появился старик священник с маленьким кожаным саквояжем в руке.

— Я отец Горман, — сказал он. — Бетналл-стрит? Это возле сортировочной станции?

— Ага. Совсем рядом.

Они зашагали по улице.

— Ты говоришь, миссис Коппинз? Так ее зовут?

— Она — хозяйка дома. Комнаты сдает. А помирает жиличка. Дэвис, что ли, ее фамилия.

— Дэвис? Нет, не припомню.

— Да она из ваших будет. Католичка. Пастора, говорит, мне не зовите.

Священник кивнул. Они быстро дошли до Бетналл-стрит. Мальчик указал на невысокий мрачный дом в ряду таких же высоких и мрачных домов.

— Вот он.

— А ты не пойдешь со мной?

— Да я не здесь живу. Просто миссис Коппинз дала мне шиллинг, чтобы я за вами сбегал.

Дверь дома № 23 отворилась, и миссис Коппннз, высокая краснолицая женщина, пригласила священника войти.

— Пожалуйста, пожалуйста. Она совсем плоха. Ей бы надо в больницу, я уж звонила-звонила — да разве они когда приедут вовремя? У моей сестры муж ногу сломал, так шесть часов ждал, пока приехали. А еще здравоохранение называется. Денежки берут, а когда понадобится — ищи их, свищи!

Она вела священника вверх по узким ступенькам.

— Что с ней?

— Да гриппом болеет. И вроде ей уже лучше было. Рано вышла. Значит, приходит она вчера вечером — краше в гроб кладут. Легла. Есть ничего не стала. Доктора, говорит, не нужно. А нынче утром гляжу — бьет ее лихорадка. На легкие перекинулось.

Она открыла дверь, пропустила отца Гормана в комнату и, сказав: «Вот и священник пришел, теперь-то все будет хорошо», удалилась.

Отец Горман подошел к больной. В комнате, обставленной старомодной мебелью, было чисто прибрано. Женщина в кровати у окна с трудом повернула голову. Священник с первого взгляда понял, что она тяжело больна.

— Вы пришли… Времени осталось мало… — она говорила с трудом, задыхаясь. — Злодейство… Такое злодейство… Мне нужно… Я не могу так умереть… Исповедаться в моем… тяжком грехе…

Полузакрытые глаза блуждали. Отец Горман подошел совсем близко. Умирающая женщина заговорила снова:

— Положить конец… Остановить их… Обещайте…

Немного погодя приехали одновременно доктор и карета «Скорой помощи».

Миссис Коппинз встретила их с мрачным торжеством.

— Как всегда, опоздали! — возвестила она. — Больная умерла.

Отец Горман возвращался домой. Вечерело. Опускался туман, становился все гуще и гуще. Священник озабоченно хмурился. Невероятная, небывалая история! В какой-то мере, быть может, порождение лихорадочного бреда. Есть в ней и правда, бесспорно, но что правда, а что вымысел? Тем не менее нужно записать имена, пока они еще свежи у него в памяти.

Он зашел в маленькое кафе, сел за столик и заказал чашку кофе. Пошарил в карманах. Ох, уж эта миссис Джерати — ведь просил же он ее зашить карман! Записная книжка, карандаш и мелочь провалились в подкладку. Он с трудом выудил несколько монеток и карандаш, а достать записную книжку не удалось. Принесли кофе, и он попросил листок бумаги. Ему предложили рваный бумажный пакет. Он начал писать фамилии — главное, не забыть фамилии.

У него обычно они так быстро улетучиваются из памяти. Дверь кафе отворилась, вошли трое молодых людей и с грохотом уселись за столик.

Отец Горман кончил писать, сложил бумажку и уже хотел опустить ее в карман, как вдруг вспомнил про рваную подкладку. И тогда он сделал то, что ему приходилось делать частенько, — положил записку в башмак. Вошел какой-то человек и тихо сел за столиком в углу. Отец Горман отпил немного жидкого кофе, попросил счет, расплатился и покинул кафе. Посетитель, который сидел в углу, вдруг взглянул на часы, поднялся и поспешно вышел.

Туман сгущался. Отец Горман ускорил шаг. Он очень хорошо знал свой район и пошел напрямик по узенькой улочке вдоль железнодорожных путей. Может, он и слышал позади чьи-то шаги, но не придал им никакого значения. Мало ли кто идет по улице?

Его оглушил тяжелый удар по голове. Отец Горман пошатнулся и упал…

Доктор Корриган вошел в кабинет инспектора полиции Лежена.

— Я разобрался с вашим падре.

— Какие результаты?

— Медицинские термины мы прибережем для следователя. Убит ударом тяжелого предмета по голове. Погиб, по всей вероятности, после первого удара, но убийца добавил еще для верности. Мерзкая история.

— Да, — ответил Лежен.

Это был коренастый человек, темноволосый, с серыми глазами. На первый взгляд он казался очень спокойным, но иногда выразительная жестикуляция выдавала его происхождение — предки Лежена были французские гугеноты.

Он сказал задумчиво:

— Убийство с ограблением.

— Разве его ограбили?

— Похоже на то. Карманы были вывернуты и подкладка сутаны вся изрезана.

— На что они могли рассчитывать? — удивился Корриган. — Большинство этих приходских священников бедны, как церковных крысы. Впрочем, напрашиваются два возможных ответа. Один — что действовал молодой убийца, который совершает преступления просто во имя жестокости, — таких немало, к сожалению.

— А второй ответ?

Доктор пожал плечами.

— Кто-то затаил против вашего отца Гормана злобу.

Лежен покачал головой.

— Вряд ли. Его здесь все любили. И врагов у него не было. И грабить вроде бы нечего. Разве…

— Что разве? — спросил Корриган. — У полиции есть свои соображения?

— У него была записка, которую убийца не нашел, в башмаке.

Корриган свистнул.

— Какая-то шпионская интрига!

Лежен улыбнулся.

— Все гораздо проще. У него в кармане была дыра. Сержант Пайн разговаривал с экономкой. Похоже, довольно неряшливая особа. Не следила за его одеждой, не чинила вовремя. Она подтвердила, что отец Горман имел привычку засовывать бумаги и письма в башмак, чтобы они не проваливались сквозь дыры в карманах.

— А убийца об этом не знал?

— Ему такое и в голову не пришло. Если только он охотился именно за этим клочком бумаги.

— А что там в записке?

Лежен открыл ящик стола и вытащил оттуда смятую бумажку.

— Просто несколько фамилий, — сказал он.

Корриган стал читать.

— Ормерод, Сэндфорд, Паркинсон, Хескет-Дюбуа, Шоу, Хармондсворт, Такертон, Корриган? Делафонтейн?…

Он удивленно поднял брови.

— Откуда я в этом списке?

— Вам эти фамилии что-нибудь говорят? — спросил инспектор.

— Ни одной не знаю.

— И никогда не встречали отца Гормана?

— Нет.

— Значит, особой помощи от вас ждать не приходится.