Жорж Онэ - Таинственная женщина Страница 2

– Ах, черт возьми! – воскликнул министр. – Вот так история! Не следует ли предупредить президента Совета?

– Господин министр, секретарь префекта полиции уже сделал это: не дожидаясь конца осмотра места происшествия, он отправился на площадь Буво.

– Теперь самое главное – не позволить прессе болтать всякий вздор.

– Мы уже приняли необходимые меры. Было решено послать во все газеты сообщения о происшедшем несчастном случае: генерал Тремон был большим чудаком, занимался химическими исследованиями для промышленности и стал жертвой собственной неосторожности.

– Бедный Тремон! Такой серьезный ученый!.. Разумеется, благо государства для нас превыше всего. А все-таки тяжело так чернить старого товарища…

– Господин министр, – с улыбкой прервал начальника Вально, – дальше будут и другие сюрпризы, которые, не сомневаюсь, смягчат вашу печаль.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил министр, нахмурившись.

– Я изложу факты, которые удалось установить…

– Ближе к делу, полковник, и ничего не скрывайте.

– Итак, только секретарь префекта собрался сообщить официальную версию многочисленным репортерам, теснившимся у виллы, и уведомить о происшествии министра внутренних дел, как со стороны деревни послышался странный шум. И через ряды оцепления пробился какой-то мужчина с непокрытой головой и с искаженным от отчаяния лицом. Он подбежал к нам с душераздирающим криком: «О, бедный мой хозяин! О боже, боже! Что стало с домом! Мой добрый генерал!» Он остановился, опустился на груду камней и горько заплакал. Мы молчали, смущенные его поведением. «Кто вы, милейший?» – спросил прокурор республики. Бедняга поднял голову, отер рукой слезы и повернулся к нам. «Я лакей генерала, сударь, я служил у него больше двадцати лет… Ах, если бы я был тут, быть может, этого несчастья не случилось бы! По крайней мере я умер бы вместе с ним…»

– Бодуан! – воскликнул министр. – Честный малый избежал смерти… Это очень хорошо: от него мы наверняка что-нибудь узнаем…

– Да, господин министр, но это не поможет прояснить дело, и даже наоборот…

– Как наоборот?

– Сейчас поймете. Накануне, часов около шести, генерал Тремон гулял в саду, отдыхая после напряженной работы в лаборатории, когда ему принесли телеграмму. Прочитав ее, он еще несколько минут бродил по саду в глубокой задумчивости, потом позвал Бодуана. «Ты сегодня поедешь в Париж, – сказал генерал, – мне нужно кое-что из химических препаратов, заберешь их у моего поставщика с площади Сорбонны. Потом зайдешь к Барадье и отдашь ему письмецо… Пообедай в Париже, а если пожелаешь провести вечер в театре, вот тебе пять франков. Завтра утром вернешься с необходимыми реактивами». Слуга сразу догадался, что хозяин просто хочет удалить его на время из дому; так случалось и прежде, и всегда после получения Тремоном телеграммы. Что касается кухарки, то она всегда оставалась на вилле – вероятно, потому, что имела привычку ложиться очень рано и не стесняла хозяина своим присутствием. Очевидно, генерал периодически испытывал потребность в уединении и в таких случаях удалял верного слугу. Чем объяснялось такое его поведение? К тому же оно распаляло любопытство Бодуана. Хозяин заметил его досаду. «Что с тобой? Кажется, ты недоволен, что я посылаю тебя в Париж? Подумаешь, какое несчастье – погулять несколько часов!» – «Я не хочу гулять, – ответил верный слуга, – я хочу исполнять свои обязанности…» – «Да ведь именно это ты и делаешь, повинуясь моему приказанию… Впрочем, довольно об этом, ты мне нужен завтра утром, а не сегодня». – «Ваше приказание будет исполнено». Но лакей не мог успокоиться, смутная тревога овладела им. Он отправился на кухню и учинил кухарке настоящий допрос, желая выяснить, чем занимался генерал во время его последней отлучки с виллы. «Не произошло ли в тот вечер чего-нибудь особенного, что привлекло ваше внимание?» Женщина заявила, что ничего не заметила, и крайне удивилась его вопросам. Убедившись, что ей действительно ничего не известно, Бодуан прекратил расспросы. Хотя он свято чтил волю своего господина, однако тревога побудила верного слугу ослушаться приказа. Он решил сделать вид, что уезжает, и спрятаться где-нибудь поблизости, чтобы следить за всем, что будет происходить в доме. Погода была восхитительная; в саду щебетали птички, розы распространяли в сумерках свой дивный аромат. Одевшись, Бодуан простился с хозяином, получил от него список необходимых покупок, письмо к Барадье и ушел из дому. Дойдя до железнодорожной станции, он пообедал в ближайшем кабачке и с наступлением ночи вернулся на виллу. Мужчина не решился войти в сад, а пробрался в соседний огород, принадлежавший его приятелю, и спрятался в лачужке, в которой хранился инвентарь. Оттуда он мог наблюдать за всем и незаметно подходить к самым стенам генеральской виллы. Устроившись поудобнее, он закурил трубку и стал спокойно ждать. Было около восьми часов вечера, когда на улице послышался стук колес приближающегося экипажа. Притаившись под забором, Бодуан напряженно всматривался в сгущавшийся мрак. При слабом свете фонарей он разглядел карету, запряженную парой лошадей. Вероятно, кто-то ехал с визитом к генералу. Лакей пробежал вдоль забора до самой виллы и очутился перед ней в ту минуту, когда экипаж приблизился к воротам. Едва взмыленные от быстрого бега лошади остановились, как из мрака ночи выступил сам Тремон. В то же время некто нетерпеливо открыл дверцу кареты, и мужской голос произнес с иностранным акцентом: «Ах, генерал, вы сами потрудились выйти навстречу?» В ответ хозяин виллы спросил: «Баронесса тут?» – «Да, разумеется, – отозвался женский голос, – неужели вы сомневались в этом?» Мужчина вышел из кареты первым, но генерал стремительно бросился к экипажу, словно юноша, и почти вынес на руках из него пассажирку, воскликнув с жаром: «Пойдемте, сударыня, вам нечего бояться: никто вас не увидит». Приехавший незнакомец сказал, громко усмехнувшись: «Не обращайте на меня внимания, я иду следом». И все трое исчезли в саду. Бодуан едва успел приставить к стене лестницу, случайно оказавшуюся рядом. Когда он поднялся по ней настолько, что мог заглянуть в сад, там уже никого не было, лишь большое окно лаборатории ярко светилось в темноте. Новоиспеченный сыщик спрашивал себя: «Что делать? Шпионить и ослушаться хозяина? Но на каком основании? Разве он не вправе принимать кого хочет? Возможно ли, чтобы генерал водился с подозрительными людьми? Несомненно, я напрасно ломаю голову и совершаю предосудительный поступок по отношению к моему господину». С такими мыслями Бодуан спустился с лестницы, прошел вдоль забора, покинул чужой огород и направился к вокзалу. В Париже он в точности исполнил все поручения хозяина. Магазин химических препаратов был уже закрыт, и ему пришлось следующим утром снова его посетить; получив требуемое, верный слуга отправился в Ванв, где наткнулся на военный кордон, оцепивший разрушенную виллу…

Полковник Вально умолк. В кабинете министра воцарилось молчание. Старый солдат, казалось, погрузился в размышления, опершись подбородком на руку.

– Да, удивительно, – произнес он наконец, – вот тут-то, несомненно, и кроется разгадка. Эти двое неизвестных, из которых один, очевидно, иностранец, с какой-то целью являются под покровом темноты к генералу Тремону. То ли это простое совпадение, и мы имеем дело с несчастным случаем, то ли совершено преступление. Но каковы тогда его мотивы?

Министр встал и подошел к окну с озабоченным видом, затем вернулся на место.

– Ну, Вально, – обратился он снова к полковнику, – что же было дальше, после показаний этого честного малого?

– Из крепости вызвали роту, которая под наблюдением полиции тщательно прочесала всю пострадавшую местность. Но найти ничего не удалось: все было полностью разрушено; за исключением фрагмента стены, нигде не осталось камня на камне. Однако после двухчасовой упорной работы солдаты нашли под обломками железный сундучок со сломанными шарнирами и дном с сотней дырочек, как будто его обработали пробойником.

– Это последствия взрыва, – прервал полковника министр. – Нужно принять к сведению этот случай: весьма возможно, что взрыв, собственно, и произошел в этом сундучке… Его передали на хранение?

– Да, прокурору республики.

– Посмотрим, может, придется сделать анализ веществ, вызвавших взрыв… Но продолжайте. Куда делась карета, стоявшая у ворот?

– Она, вероятно, уехала еще до катастрофы. На ее след так и не удалось напасть ни по дороге в Париж, ни в окрестностях виллы. Охрана у заставы утверждает, что около одиннадцати часов вечера в Париж возвращался экипаж, запряженный парой лошадей. Таможенный чиновник спросил у его пассажиров, нет ли у них чего-нибудь облагаемого пошлиной. Женский голос ответил отрицательно. Между тем из показаний крепостной стражи следует, что взрыв произошел около трех часов утра.