Уильям Джеффри - Тишина Страница 2

Хэтэвей с трудом вернулся в вертикальное положение и робко поинтересовался:

— На одну ночь, мистер Расмуссен?

— Чертовски надеюсь, хотя кто знает, что стряслось с моей машиной? Может, не дай бог, придется проторчать в этой дыре неделю, — он сунул в рот очередное печенье и предупредил: — И позаботьтесь о том, чтобы номер был с ванной и чтобы в ней была горячая вода. Знаете, мне как-то не хочется рисковать здоровьем из-за того, что вы не топите.

— Да, сэр, — кивнул Хэтэвей и вышел из холла.

— Надеюсь, с ним не случится сердечного приступа, пока он будет нести мои чемоданы, — с хохотом пошутил Расмуссен, поворачиваясь к бару.

Посмеявшись с полминуты своей шутке, Гарольд Расмуссен вытер глаза и оглушительно высморкался в ярко-красный шелковый платок. Он посмотрел на Майклса и спросил:

— А как насчет музыки?

— Простите?..

— Музыка. Вы плохо слышите, приятель? Только что-нибудь посовременнее, пожалуйста, и погромче. Если уж мне суждено застрять в этой забытой богом дыре, то я хочу оттянуться на полную катушку… Так что хватит притворяться, будто плохо слышите и не понимаете меня. Давайте слегка встряхнем этот мавзолей.

Сейчас ему удалось привлечь всеобщее внимание. Его слова, как холодный ветер, пронеслись над тихой лесной поляной, заставив негромко зашелестеть потревоженные листья.

Полковник Глостер-Смит с печальным вздохом встал, медленно обвел комнату взглядом и снова вздохнул, после чего четким воинским шагом направился к бару. Он остановился около Расмуссена и откашлялся.

— Кто вы? — поинтересовался приезжий и смерил седого полковника холодным взглядом. — И что вам угодно?

— Полковник в отставке Глостер-Смит к вашим услугам, сэр. Вы не согласитесь выпить со мной?

— Что? Вы хотите угостить меня, капрал? — рассмеялся Расмуссен.

— Полковник, — поправил задетый за живое Глостер-Смит. — Да, мой милый, я хочу угостить вас. Проявить, так сказать, гостеприимство и вежливость.

— Чертовски мило с вашей стороны, капрал, — продолжал язвить Гарольд Дж. Расмуссен.

— Совершенно верно, — кивнул полковник и пристально посмотрел на Майклса. — Самое лучшее виски для нашего гостя.

— Да, сэр, — Майклс достал откуда-то из-под стойки небольшую желтую бутылку, вытащил пробку и налил темно-коричневой жидкости на тающие кубики льда.

— А вы не выпьете со мной, капрал? — слегка удивился Расмуссен.

— Я предпочитаю бренди.

— Жаль, — пожал плечами шумный приезжий. — Нет ничего лучше старого доброго шотландского виски… Ваше здоровье, старина, — он поднес стакан к губам, понюхал виски и, одобрительно кивнув, одним глотком выпил половину. Потом почмокал губами, снова кивнул с видом знатока и вторым глотком допил содержимое стакана. — Неплохо, капрал, очень даже неплохо. Это, должно быть…

Гарольд Дж. Расмуссен внезапно замолчал, словно вспомнил что-то важное. Глаза у него полезли на лоб, рот широко раскрылся, правая рука метнулась к горлу, как будто ему было жарко и он хотел поскорее расстегнуть воротник. Затем он захрипел и, как подкошенный, рухнул на ковер. Пару раз дернулся и замер…

В зале воцарилась гробовая тишина. Полковник Глостер-Смит тяжело опустился на колени. Не найдя у Расмуссена пульса, он так же медленно встал и молча дал сигнал Петерсу и Майклсу. Официант и бармен подняли тело вечернего гостя, протащили его через залу, темную столовую и кухню и вынесли через запасной вход на вересковую пустошь. Полковник отправился с ними.

В зале, как будто ничего не произошло, вновь замелькали спицы, мужчины уткнулись в свои газеты. Единственным звуком, нарушавшим тишину, опять стало потрескивание огня в камине. Через несколько минут в залу вернулся Глостер-Смит. Он сел в свое кресло и взял газету.

Сидевшая справа Сесиль Уайтхед наклонилась к нему и тихо спросила:

— Какой это по счету, полковник?

— Одиннадцатый, кажется, — ответил Глостер-Смит.

— И надеюсь, последний, — прошептала Уайтхед. — Терпеть не могу, когда такие вот невоспитанные молодые люди нарушают эту очаровательную тишину.

— Совершенно с вами согласен, — кивнул полковник в отставке Глостер-Смит и принялся осторожно складывать «Таймс», стараясь не шелестеть.