Эрл Гарднер - Письма мертвецов Страница 2

Я вздохнул. Подумать только, двадцатилетняя девчонка обвела меня вокруг пальца, и хоть бы что.

— Ну ладно, детка, — сказал я. — Не хочу тебя задерживать. Говори, чего тебе надо, и можешь быть свободна.

— Только не называй меня деткой, меня зовут Луиз, — промурлыкала она, усмехнувшись и сверкнув лучистыми глазами. — Луиз Ламберт. И я зашла пригласить тебя на вечеринку, которая будет в нашем доме в четверг. Изысканная публика, танцы и все такое прочее — в общем, ты неплохо проведешь время, полюбуешься на роскошных дам, на роскошные украшения.

Я сглотнул комок в горле. Я уже привык ко многому, но это было что-то новенькое.

— А где ты живешь? — спросил я как ни в чем не бывало, хотя знал ответ заранее.

— Шропширское шоссе. Я, как ты понял, единственная дочь Джона Ламберта, и к тому же избалованная.Обещай, что придешь.

Провалиться мне на месте, подумал я, если позволю этой девчонке заметить, что ей удалось вывести меня из себя. При этом я был порядком взбешен. Дела Джона Ламберта резко пошли в гору в последние несколько лет. Ему удалось провернуть несколько удачных сделок с недвижимостью, когда Калифорния еще только начинала становиться местом паломничества туристов, и за короткое время малый буквально превратился в денежный мешок. Вот, пожалуй, и все, что мне было о нем известно, кроме того, конечно, что он принадлежал теперь к сливкам общества.И вот какая-то девчонка, выдающая себя за его дочь, хочет пригласить меня в его дом на танцульки в предстоящий четверг… Без сомнения, этот человекообразный осьминог самый настоящий мошенник или вор, а она его девчонка, и они собираются «почистить» лощеную публику на танцульках, после чего я преспокойненько попаду в руки полиции. Проще простого.

— Конечно, приду, — заверил я ее. — Если только у меня не будет других приглашений на этот день. А узнаю я об этом только завтра утром, когда придет моя секретарша, — сам я никогда не могу упомнить, какие встречи у меня запланированы. Хотя… погоди-ка… На этой неделе я ужинаю у Майоров, к тому же президент Первого национального банка просил меня заглянуть к нему на домашний вечер то ли в четверг, то ли в пятницу, а в конце недели, точно не помню когда, я обещал начальнику полиции составить партию в бридж. Ладно, уточню и завтра дам тебе знать.

— Значит, я могу рассчитывать, что ты будешь? — Губы ее растянулись в улыбке, и на лице появилось бесшабашное выражение. — Ведь правда же, ты отменишь все эти приглашения и придешь на вечеринку ко мне?Я прошел через комнату, встал возле двери и отвесил поклон.

— Можешь не сомневаться, я приму твое приглашение, — сказал я. — Только не забудь сказать дворецкому, что я числюсь среди гостей, а то как бы он не вышвырнул меня за порог, ведь у меня нет официального приглашения в золоченой рамочке.

Она, усмехнувшись, кивнула:

— Об этом не беспокойся. Особой толпы не будет, только свои. К тому же я выйду встретить тебя и прослежу, чтобы тебя представили должным образом. Не забудь, в четверг в восемь тридцать.

Я взял ее за руку и почувствовал, как она вздрогнула, когда я коснулся ее теплой обнаженной плоти.

— Вот что, детка. Против тебя лично я ничего не имею, но мне надоело быть козлом отпущения. Я хочу, чтобы ты зарубила это на своем прелестном носике. А то, что я приду, это точно.

Вырвав руку, она слегка похлопала меня по щеке:

— Этого-то я и хочу, глупенький. А теперь выпусти меня, пожалуйста, а то предки начнут беспокоиться.

Я отпер дверь и смерил ее холодным взглядом:

— Как это тебя угораздило занести меня в список приглашенных?

— О, мне просто захотелось немного оживить атмосферу, — ответила она. — Ты будешь гвоздем программы, Эд.

Я проводил ее на лестничную клетку, вызвал лифт и смотрел, как она, сверкнув юбкой, вошла в него. Мотор заработал, и она уехала. Машина, мягко зашелестев колесами, отъехала, но я успел запомнить номер и уже через три минуты сидел в своем автомобиле.

Номер дома Джона Ламберта я узнал в телефонной книге и оказался возле него так скоро, насколько мог, не рискуя получить приговор о пожизненном заключении. Я постоял на противоположной стороне улицы, наблюдая за темной громадиной погруженного во мрак дома, этого символа респектабельности.

Через тридцать минут из-за угла показался длинный автомобиль, притормозил у въезда на подъездную дорожку, ведущую к дому, и заехал в гараж Ламберта. Потом девушка вышла из гаража, закрыла двери, поднялась по ступенькам, отперла ключом дверь и вошла в дом. Она была одна.

Я на цыпочках прокрался в гараж и, осмотрев машину, обнаружил, что номер ее тот же, а заглянув в регистрационную карточку, увидел, что она выдана на имя Луиз Ламберт. Тут я спохватился и решил, что пора уносить ноги, — мне вовсе не светило быть замеченным возле дома.

Стало быть, эта девушка, кто бы она ни была, действительно живет в доме Ламбертов, и у нее достаточно тесные отношения с Луиз Ламберт, раз она может свободно пользоваться такой дорогой машиной… Конечно, есть вероятность, что малютка сказала правду и что она на самом деле Луиз Ламберт, но эта вероятность ничтожно мала: один шанс к десяти. Девица, скорее всего, работает стенографисткой у главы семейства или приставлена секретаршей к его супруге.

Но как бы там ни было, она и ее трясущий жирами приятель хотят, чтобы меня поймали на пороге дома Ламберта в четверг в восемь тридцать. Они, видно, думают, что уши мне даны для того, чтобы какие-то умники вешали на них лапшу. Подумать только, Эд Дженкинс, мошенник международного класса, собственной персоной появляется в доме Джона Ламберта и спрашивает, нельзя ли ему потанцевать на семейной вечеринке! Господи, до чего же глупо!

Я вернулся домой и принялся раздумывать, и чем больше я думал) тем больше выходил из себя. Какой дурак — чуть было не попался в их ловушку, едва не поднес им на блюдечке все, что они хотели. Ну ничего, я, пожалуй, устрою представление этим мелким жуликам. Пусть зарубят себе на носу — им никогда не сделать козла отпущения из Эда Дженкинса. Я даже хотел позвонить самому старику Ламберту и предупредить, чтобы он получше приглядывал за драгоценностями, что есть в доме, да за теми, что будут надеты на гостях в четверг вечером, но что-то удержало меня. Я еще не был уверен, что не захочу сам поучаствовать в этой игре и тащить карты из колоды.

Осталось только узнать, кто такой человекообразный осьминог. Было в этом человеке что-то напоминавшее мне еще и паука. Руки у него и впрямь походили на щупальца спрута, но в том, как он сидел за столом, было что-то от огромного паука, поджидающего, когда жертва попадется в паутину. Тогда я вспомнил, что осьминог-то, собственно, ведет себя так же. Это дьявольское существо, притаившись где-нибудь в подводной пещере среди скалистых уступов, поджидает, когда мимо проплывет жертва, тогда огромные змееобразные щупальца высовываются из расщелины, хватают несчастную жертву, и та исчезает в мрачной пучине пещеры, где из инертной студенистой массы осьминожьего тела на нее алчно смотрят два огромных глаза, а ужасный нос, напоминающий клюв попугая, приходит в движение в радостном предвкушении кровавой трапезы… Ух! И нагнал же на меня страху этот человек.Только я все равно не поддамся. Надо будет попытаться разыскать его.

Я снова поехал в бар, где у меня состоялся длинный разговор со старшим официантом, разговор, который дважды — в начале и в конце — был сдобрен десятидолларовыми купюрами. Когда я вышел на улицу, в голове у меня звенело.

Парня с беспокойными руками звали Слай, и, похоже, он действительно был большой ловкач. Старший официант знал о нем немного — лишь то, что тот является королем шантажа. Он не знал, ни где тот обитает, ни чем официально занимается, знал только, что этого человека нужно бояться и что он промышляет вымогательством.

Немного пораскинув умом, я подумал, что этот шантажист и девица, которая, возможно, работает секретаршей у миссис Ламберт, по какой-то причине хотят моего присутствия на вечеринке. Что это за причина, мне было пока не ясно, и это меня беспокоило.

На следующий вечер, сидя в своем глубоком кожаном кресле с газетой в руках и расслабившись, я услышал звук быстрых легких шагов в коридоре, за которым последовал стук в дверь. Бобо, который все это время сидел, положив морду мне на колени, нырнул за занавеску — он поступает так всегда, заслышав чужие шаги, а я распахнул дверь. После той дурацкой газетной статьи у меня стало столько посетителей, что я уже начал привыкать к ним.

Это снова оказалась та девушка.

— Я зашла еще раз уточнить, придешь ли ты на вечеринку, Эд, — выдохнула она с таким видом, словно знала меня добрый десяток лет. — Скажи точно, придешь или нет?

— Проходи, садись, — сказал я, не сомневаясь, что она примет предложение: все-таки не каждый день люди заходят в квартиры к мошенникам. — Очень уж ты самонадеянна, — заметил я, смерив ее сердитым взглядом — меня начинала раздражать ее надменная самоуверенность.