Золотая жила(Записки следователя) - Василенко Иван Дмитриевич Страница 2

Дочь, не дослушав ее, убежала. Вернулась домой ночью. В доме огня не было. Зашла тихо и стала пробираться к себе в комнату.

— Погоди, милая, — сказал Зиновий Яковлевич, придерживая дверь. Тут отозвалась мать:

— Послушай, Наташа. Ну как ты живешь? Кому нужны твои фокусы?

— Всыпать бы тебе под первое число, — закричал Зиновий.

— А ты не ори! Я не твоя дочь! Можешь на своих орать, которых бросил!

— Ах ты гнида!

— Не хочу я тебя! Не хочу! — закричала Наташа.

— Ух ты! Я ей не нужен! Так ты мне тоже! — Зиновий шагнул к девочке и больно ударил ее по щеке.

Наташа не устояла на ногах, упала на пол. Затем вскочила, схватила со стола недопитую бутылку водки и швырнула ее в сторону Зиновия.

Но тот увернулся, и бутылка угодила в трюмо. С грохотом посыпались стекла. Наташа, увидев замешательство матери и Зиновия, прыгнула на подоконник, выбила оконную раму и убежала… Нашла на лугу копну сена, присела возле нее и горько проплакала до утра.

Пока было тепло, ночевала где попало. На сеновале, под стогом сена, под курятником. А позже на вокзале.

Мать с ног сбилась — искала ее всюду. С того вечера Зиновий как в воду канул. Виктория искала и его.

Наступили холода, и Наташа решила ехать к бабушке Ефросинии Марковне, матери отца. Прибыла туда ночью. Бабушка ее сразу не узнала; такая она была грязная, худая и оборванная.

— Боже мой! Ты, что ли, внученька?! — охнула старушка, всплеснув руками. — Откель ты? Как мать?

— Нет у меня больше матери!

— Померла?! — вскрикнула с болью бабушка.

— Замуж вышла. Может, и вы меня выгоните, как собаку?

— Свят, свят на тебя! — встревожилась Ефросиния Марковна. — Что ты такое говоришь?

Почти до утра они не спали. Ефросиния Марковна слушала неторопливый рассказ внучки, которая всхлипывала и глотала горькие слезы.

Спала внучка целый день, Ефросиния Марковна переживала, думала, как ей помочь. Сходила в школу. А вечером подсела к ней на кровать и, когда Наташа проснулась, сказала, что договорилась с директором о приеме ее в школу.

— Не хочу в школу! Надоело! — махнула рукой Наташа. — Перезимую у вас и уеду.

Но бабушка и слушать ее не хотела.

— Что ты говоришь! Куда? Чего ты в других местах не видела? Поживешь здесь. Дом есть, хозяйство… А умру я — все тебе останется…

Так и обосновалась у бабушки. Ефросиния Марковна жила бедно. Небольшой огородик, старая коза и пятеро кур — вот и все хозяйство. Пенсия маленькая, приходилось летом идти в колхоз подрабатывать. Дом уже старый, переживший не один десяток лет. В нем жил еще ее дед, затем муж и дети. Семья была большая, но жили дружно. Потом война унесла с собой сначала мужа Степана, а затем троих сыновей…

Наташа пошла в шестой класс. Училась вначале с охотой, но затем посыпались двойки, начала пропускать уроки. Ефросинию Марковну вызвали в школу.

— Что-то неладно с девочкой, — однажды сказал классный руководитель Николай Иванович, — учится на двойки. Ведет себя дерзко, подружилась с уличными парнями. Повлияйте на нее.

Однажды в сырую погоду Наташа, подняв воротник, ежась от резкого ветра, шла из школы.

На ее пути неожиданно встали парни. Один из них, ничего не говоря, вырвал сумку с книгами, а второй очистил карманы, отобрав у нее тридцать копеек.

Наташа возмутилась.

— Как вам не стыдно, кого грабите?

— Грабеж среди белого дня, — улыбнулся первый парень, по кличке Шкворень, как он затем представился ей.

— Ах, ох, мы пошутили, — ответил второй парень, старший на вид, по имени Павел.

— Знаем, ты живешь у бабушки Ефросинии, — продолжал Павел. — Ни с кем не дружишь. И тебе не скучно здесь, в чужом городе?

— С кем тут дружить? С вами? — нерешительно и боязно спросила. — Так… вы…

— Что, плохие парни? — перебил ее Шкворень. — Мы передовой авангард. Будем дружить!

Ответила не сразу. Думала о себе. В самом-то деле, она здесь одинокая. Не с кем даже поговорить. Бабушка старенькая, плохо слышит. Дочь соседки — Тамара, еще маленькая. А тут парни… Может, и вправду подружиться? Парни вроде бы ничего. Павел чернявый, высокий, немного сутуловатый, с чуть заметным пушком на верхней губе. Шкворень — низенький, мешковатый, с овальным лицом и красными щеками.

— Чего молчишь? Вот моя рука, — повторил свое предложение Павел.

— Наташа, — представилась, но руки не подала.

— Хорошее имя, — улыбнулся Шкворень. — Наташа Ростова!

— Значит, познакомились, — обрадовался Павел. — С нами не пропадешь.

В тот же вечер для скрепления дружбы парни угостили Наташу вином, которое пили прямо из бутылки. Она вначале отказывалась, но потом выпила. Парни тут же подарили ей шерстяную кофточку.

— Бери, бери. Будут деньги — отдашь, тебе же холодно, — убеждал Павел.

При второй встрече Шкворень от себя лично дал Наташе новые туфли. Белые, очень красивые.

— Ой, мальчики! Как вас и благодарить, — сияла. — Ведь это впервые в моей жизни!

Она не спрашивала у парней, откуда у них эти вещи. Хотя знала: они нигде не работали. Сидели на шее у родителей.

А дальше пошло, повело. Перестала учить уроки. Только из школы — сумку в угол, и из дому. Возвращалась поздно.

Ефросиния Марковна пыталась вызвать Наташу на откровенность, но та и слушать не хотела.

— Бабуля, оставь меня в покое. Я уже не маленькая, — сердилась.

Когда в доме появились чужие вещи, Ефросиния Марковна в всерьез забеспокоилась.

— Откуда они у тебя? — спросила, вся дрожа.

— Не волнуйся, бабуля. Я взяла напрокат. В каникулы поработаю — деньги верну.

— Чует мое сердце — неладно с тобой. Совсем от рук отбилась, — с тревогой промолвила Ефросиния Марковна.

— Я уже взрослая. Учусь жить…

А когда Ефросинию Марковну вызвали в школу и рассказали про внучку, старушка окончательно пала духом. Возвратясь домой, хотела поговорить с ней, но та нагрубила и убежала из дому.

Ефросиния Марковна — к соседям: просила остановить, вырвать девочку из-под дурного влияния, но было уже поздно.

Наташу, Павла и Шкворня задержали в магазине, куда они проникли с тем, чтобы совершить кражу.

Судили. Павла и Шкворня направили в колонию строгого режима (судимость у них была уже вторая), а ее — в детскую воспитательную колонию.

Через два года выпустили на свободу. Ехала в поезде. Познакомилась с Николаем, тоже следовавшим из заключения. Ехал он в Запорожье, хотя у него не было ни родственников, ни знакомых — круглый сирота.

— Поедем в Павлоград, к бабушке, поживем, дом у нее большой, — предложила ему. Он согласился.

Наташа не боялась, что в этом городе осталась о ней дурная слава. Она решила доказать всем, что может честно трудиться и жить. Но вышло не так, как хотелось. Бабушка умерла, хозяйство растащили, а дом еле-еле стоял: покосился, вот-вот рухнет. Все же остановились в нем — больше некуда было ехать. С помощью колхоза, соседей подремонтировали его и поженились. Решено было забыть прошлое, взяться за ум и начать новую жизнь. Наташа поступила на трикотажную фабрику, а Николай устроился кочегаром.

Жизнь вроде бы наладилась. Но это было только внешне. Николай продержался всего один месяц, оставил работу. Завелись у него дружки. Все началось с выпивок, игры в карты. Появились долги дружкам, платить было нечем. Зарплата у нее маленькая. Дома начались ссоры. И Николай с дружками взялись за старое, стали воровать. Наташа начала упрекать мужа, но тот ее избил. Дальнейшая жизнь их пошла под откос. Николай заставлял Наташу продавать ворованные вещи. Позже и она бросила работу…

Шайка с каждым днем все больше наглела. Вечером, когда люди ехали с работы, шли на «дело». Вытаскивали кошельки и передавали Наташе. Кто мог подумать, что молодая, модно одетая женщина — карманщица? Она была вне подозрения.

Но всему приходит конец.

Первой попалась Наташа, прямо на горячем. После передачи Николаем кошелька ее схватили за руку. Она бросила на пол кошелек, но это ее не спасло. Пассажиры выволокли ее на улицу, позвали милицию. На допросах она вела себя замкнуто. На вопросы следователя не отвечала. Все взяла на себя, не выдав своих дружков.