Гибель пилота - Спригг Кристофер Сент-Джон Страница 2

– Не понимаю? – удивился епископ Мэрриотт. – Разве она не летала в Нью-Йорк? Или она была не одна?

– А, она может перелететь из точки А в точку Б, – презрительно заметила мисс Сакбот, проявляя свое отношение к миру знаменитостей. – С этим у нее все в порядке – до тех пор, пока двигатель работает. Но если что не так, то у нее самой руки-крюки.

– Бедняжка! Такая патология.

– Тьфу! Я выразилась фигурально, – пояснила Салли. – Это значит, что она – неумеха, вот и все. Разве вы не видели, как она только что грохнулась на аэродром?

– Правда? Должен признаться, я не слышал никакого шума, – удивленно ответил епископ.

– Доктор Мэрриотт, вы уверены, что понимаете английский? – рассмеялась мисс Сакбот. – Здесь грохнуться значит спуститься к земле с бурстирующим двигателем, а затем плюхнуться на аэродром. Конечно, вы можете сделать так, чтобы спланировать вниз, не используя двигателя. Все в порядке, пока двигатель не откажется заводиться. Тогда вы шлепнетесь на улицу, и вас соскребут.

Епископ был несколько ошеломлен таким объяснением, что осложнило ситуацию.

– Как неприятно! Нужно запомнить: когда я полечу, нужно не грохнуться! – рассмеялся епископ. – Если подумать, то это вполне подходящее слово. Как много мне нужно узнать! Кажется, что вы говорите на другом языке.

– Кстати, о языках. Какого черта Фэнис делает с малюткой Вэйном?

Мисс Сакбот посмотрела в небо – на аэроплан, за взлетом которого епископ наблюдал в самом начале. Он проследил за ее взглядом.

Веселый красно-серебристый самолет епископу казался вполне надежным. Он круто и без усилий поднимался. Но пока епископ смотрел на него, случилось что-то ужасное. Все произошло так быстро, что он едва понял, что случилось. Аэроплан накренился набок, его нос устремился вниз, и летающая машина закрутилась, словно дьявольская вертушка, а хвост самолета рассекал воздух, двигаясь по головокружительной спирали.

– Фэнис вошел в штопор, – мисс Сакбот раздражительно повысила голос. – На четвертом уроке делать такое не следует. Особенно с Вэйном – он же наш худший ученик. Это перепугает его до смерти.

Только в этот момент епископ понял, что этот беспокойный маневр был преднамеренным. Аэроплан продолжал падение, вращаясь с удивительной точностью. Его крылья сверкали то серебряным, то красным, так как на свету оказывалась то верхняя, то нижняя поверхность. Епископ мог видеть две черные головы в кабине – они казались до абсурдного маленькими, и по мере вращения самолета то исчезали, то появлялись в поле зрения.

Внезапно вращение прекратилось. Хвост выровнялся, и самолет вновь летел, как и раньше. Епископ услышал нарастающий гул, и самолет набрал высоту. Затем аэроплан вновь упал вниз и скользнул по направлению к ангарам, приземлившись перед ними с раскачивающимся хвостом.

Салли пошла вперед, а епископ последовал за ней.

Фэнис выпрыгнул из кабины. Летал он без очков и без шлема, лишь с наушниками и переговорной трубкой, прикрепленной к голове. Епископ с любопытством взглянул на инструктора.

Фэнису было около сорока, и, возможно, он был бы красавцем, не будь у него шрама через все лицо – от виска и до противоположной челюсти. Шрам затрагивал все черты лица, и рот пилота был искривлен вечной улыбкой, которая придавала выражению его лица загадочности.

– Пожар в самолете, – шепнула мисс Сакбот, увидев, как епископ смотрит на шрам. – Его лицо было прижато к раскаленной проволоке.

Пропеллер быстро остановился, и из кабины выполз укутанный человек. Епископ предположил, что это ученик. Он был в объемном кожаном пальто, огромном шарфе и крупных шерстяных перчатках. На нем была летная маска, которая обычно использовалась только зимой или для полетов на очень большой высоте, так что теперь она придавала человеку зловещий вид. Мужчина казался дородным, но как только одеяние было снято, он стал похож на долговязого юношу-жокея, которому можно было дать любой возраст от тринадцати до тридцати пяти лет. Сейчас его изможденное бледное лицо депрессивно взирало на них.

– Джордж, все в порядке, – мисс Сакбот обратилась к Фэ­нису, – «ХТ» можно убрать. Сегодня инструктировать больше не нужно.

– Хорошенькая работа, – раздраженно ответил Фэнис. – Во времена моей молодости на это уходило два часа. Теперь всем нужно по двенадцать. Через десять лет они захотят учиться по две недели. Но к тому времени я стану лунатиком.

Он крикнул рыжему мужчине в потрепанном и грязном комбинезоне: «Эй, Энди, убери на место „ХТ“», – после чего что-то пробормотал, обращаясь к мисс Сакбот. Епископ не расслышал его слов.

– Я хочу, чтобы вы познакомились с новым учеником, – объявила мисс Сакбот, представляя ему епископа.

– Боюсь, во мне воплощены ваши худшие страхи, – робко сказал священник. – Я знаю заранее: я буду плохим учеником.

Зловещая улыбка стала еще шире. Епископ понял: сейчас Фэнис и правда улыбается.

– О, не бойтесь моих слов, – вежливо заметил пилот. – Некоторые из моих лучших учеников находятся в вашем возрасте. Вы не можете учиться так же быстро, как юноши, но ваше здравомыслие хорошо для пилотирования. Салли, я не против медлительности в обучении, но я пришел к выводу, что Томми прекрасно знает, что он должен делать, но ему просто лень.

Епископ предположил, что укутанный ученик – это и есть Томми.

Фэнис нервным жестом теребил наушники.

– Я неожиданно вошел в штопор, и он смог выйти из него, причем вполне умело. Клянусь, он знает больше, чем кажется.

– Как странно, – вежливо заметил епископ.

– Ученики – странные, – угрюмо ответил Фэнис. – Я обучал одну летчицу. Я был поражен ее способностями. Честно, я думал, что она – чудо. Я везде хвастался этим. И вот, в один прекрасный день сюда пришел Терри Боунс из Абердина, и оказалось, что она уже училась у него, назвавшись другим именем.

Епископ был явно сбит с толку – зачем все это? Заметив его замешательство, Фэнис пояснил:

– Не понимаете, в чем суть? Это появилось бы во всех газетах: «Женщина научилась летать всего за два часа!». Прекрасная реклама! Она никогда не простит мне то, что я все испортил.

Во время рассказа Фэнис зыркнул на миссис Энжевен, епископ заметил это и предположил, что она и была той женщиной, о которой шла речь. Он начинал сочувствовать ей.

Фэнис снял наушники. Он казался раздраженным. Епископ мог бы решить, что это его обычное настроение, если бы не заметил, что мисс Сакбот выглядит немного удивленной.

К группе присоединился Томми Вэйн, наконец-то избавившийся от верхней одежды.

Молодой человек странно улыбнулся Фэнису.

– Майор, не нравится мне летное дело! Что это за штуку вы только что со мной сыграли? Я чуть небо с землей не перепутал!

– Вас что, впервые закрутило? – подозрительно спросил Фэнис.

– Вы должны знать. Летал я только с вами. Сейчас я думаю, что мы должны были вместе умереть. «Они делали петлю вместе, и закружило их вместе, и даже смерть не смогла разделить их». Юноша рассмеялся собственной шутке.

Понять выражение лица Фэниса было сложно.

– Вы довольно быстро отклонили штурвал назад – едва увидев, что происходит.

– Я видел статью в учебнике, – весело пояснил Томми. – «Штопор. Как и почему», – он ткнул Фэниса в живот. – Как бы то ни было, старый черт, если вы хотели напугать меня, вам это удалось. Мое нутро свернулось, как устрица. Большая порция бренди – вот, что мне нужно! Салли, думаю, ты должна им сказать.

Перекинув через плечо конец безвкусного шарфа, странный маленький человечек с округлыми плечами и обвисшими штанинами побрел прочь.

– Бар закрыт! – крикнула Салли вслед ему.

Томми обернулся, почесал нос пальцем, подмигнув при этом.

– Это плохо. Мне нужно поправить здоровье, а аптечки нет. Но я знаю, где она.

– Если он снова стащит бренди из моего кабинета, я сверну его грязную шею, – свирепо пробормотала мисс Сакбот. – Чего же хочет Долли? – спросила она уже через мгновение.