Агата Кристи - Убийство в Месопотамии Страница 20

Он еще раз прокашлялся. Я всегда замечала, что иностранцы издают самые необычные звуки.

– Давайте на время предположим, что наша третья версия – правильная. То есть что убийцей является Фредерик или Уильям Боснер и что Фредерик или Уильям Боснер является участником экспедиции. Но сравнивая оба наши списка, мы можем сократить число подозреваемых до четырех. Отец Лавиньи, мистер Меркадо, Карл Рейтер и Дейвид Эммотт.

– Отец Лавиньи вне подозрений, о нем не может быть и речи, – решительно сказал доктор Лейднер. – Он из Pères Blancs, из Карфагена.

– И борода у него настоящая, – вставила я.

– Ma soeur, – сказал Пуаро, – первоклассный убийца никогда не носит фальшивой бороды!

– Откуда вы знаете, что убийца первоклассный? – дерзко спросила я.

– Если бы он не был таким, мне бы уже давно было все ясно, а здесь, как видите, нет.

«Это чистое бахвальство», – подумалось мне.

– Все равно, – сказала я, возвращаясь к бороде, – надо много времени, чтобы ее отрастить.

– Это – полезное наблюдение, – заметил Пуаро.

– Нет, это нелепо, совершенно нелепо, – возмущенно сказал доктор Лейднер. – Оба, и он, и Меркадо, достаточно известные люди. Их давно и хорошо знают.

Пуаро повернулся к нему:

– У вас нет настоящей версии. Вы недооцениваете важного момента. Если Фредерик Боснер не умер, чем он занимался эти годы? Он должен был взять себе другое имя, он, должно быть, сделал карьеру.

– Как, в качестве Père Blanc? – скептически спросил доктор Райлли.

– Да, немного странно это, – признался Пуаро, – но мы не можем сбрасывать его со счетов, как и другие предположения.

– Это вы о молодежи? – сказал Райлли. – Если хотите знать мое мнение, лишь один из подозреваемых вами заслуживает немного внимания.

– И кто же?

– Карл Рейтер. Конечно, против него тоже практически ничего нет, но, если присмотреться, нам придется признать несколько обстоятельств: у него подходящий возраст, у него немецкие имя и фамилия, в этом году у него первый выезд, и что-что, а возможность у него была. Ему нужно было лишь ненадолго покинуть свою фотолабораторию, пересечь двор, совершить свое черное дело и незаметно проскочить назад, пока свободен путь. Если бы кто-то в его отсутствие заглянул в фотолабораторию, он всегда мог потом сказать, что был в темной комнате. Я не говорю, что он тот, кого мы ищем, но если уж кого-то подозревать, то он, бесспорно, наиболее подходящий.

Пуаро не проявил восторга. Он мрачно кивнул и с сомнением заключил:

– Да. Он наиболее вероятен, но, как говорится, не все так просто. – Потом сказал: – Давайте пока прервем наши рассуждения. Я бы хотел, если позволите, осмотреть комнату, где произошло преступление.

– Пожалуйста. – Доктор Лейднер пошарил у себя в кармане, потом взглянул на доктора Райлли. – Капитан Мейтленд взял ключ, – сказал он.

– Мейтленд отдал мне, – сказал Райлли. – Ему надо было ехать на это курдское дело. – И он достал ключ.

– Вы не будете возражать, если я не… – нерешительно сказал доктор Лейднер. – Может быть, сестра…

– Разумеется, разумеется, – сказал Пуаро. – Я отлично понимаю. Ни в коем случае не желаю понапрасну причинять вам боль. Не будете ли вы любезны проводить меня?

– Конечно, – сказала я.

Глава 17

Пятно около умывальника

Тело миссис Лейднер увезли в Хассаньех на вскрытие, но все в ее комнате оставалось в точности на своих местах. В ней было так мало всего, что полиции не потребовалось много времени, чтобы детально изучить ее.

Справа, как вы входите, от двери находилась кровать. Напротив двери – два закрытых окна, выходящих наружу. Между ними стоял обычный дубовый стол с двумя ящиками, который служил миссис Лейднер туалетным столиком. На восточной стене веревка с висящими на ней на крючках, убранными в хлопчатобумажные мешки платьями, тут же вместительный комод. Сразу слева за дверью – умывальник. Посреди комнаты внушительного размера простой дубовый стол, на нем промокательная бумага, чернильница, «дипломат». В нем-то миссис Лейднер и держала анонимные письма. Занавесками служили короткие полосы местной ткани – белой в оранжевую полоску. На каменном полу несколько ковриков из козлиной шерсти: три узких коричневых с белыми полосами перед двумя окнами и умывальником, а широкий и лучшего качества белый с коричневыми полосами лежал между кроватью и письменным столом.

Не было ни шкафов, ни ниш, ни длинных занавесей – негде практически было спрятаться. Кровать – обычная, железная, со стеганым, из набивного ситца одеялом. Единственным проявлением роскоши в комнате были три подушки, все из наилучшего легчайшего пуха.

В нескольких словах доктор Райлли объяснил, где на ковре перед кроватью было обнаружено тело миссис Лейднер. Чтобы проиллюстрировать свой доклад, он подозвал меня.

– Вы не возражаете, сестра? – спросил он.

Я не щепетильна. Я расположилась на полу, стараясь по возможности принять положение, в котором было обнаружено тело миссис Лейднер.

– Лейднер поднимал ей голову, когда ее обнаружил, – сказал доктор Райлли. – Но я расспрашивал его подробно и понял, что он фактически не изменил ее положения.

– Все представляется очень просто, – сказал Пуаро. – Она лежит на кровати, спит или просто отдыхает, кто-то открывает дверь, она поднимает взгляд, встает на ноги…

– И он наносит ей удар, – закончил доктор. – Удар вызывает бессознательное состояние, и очень скоро наступает смерть. Видите ли… – Тут он объяснил, что при этом происходит в организме, на профессиональном языке.

– Значит, в этом случае не много крови? – спросил Пуаро.

– Да, кровь пошла внутрь, в мозг.

– Eh bien[25], – сказал Пуаро. – Все это представляется простым, за исключением одной вещи. Если человек, который вошел, был незнаком ей, почему миссис Лейднер сразу не позвала на помощь? Если бы она как следует закричала, ее бы услышали. Сестра Ледеран бы услышала ее, и Эммотт, и бой.

– На это легко дать ответ, – сухо проговорил доктор Райлли. – Потому что человек этот не был ей незнаком.

Пуаро кивнул.

– Да, – задумчиво произнес он. – Она, может быть, удивилась, увидев этого человека, но не испугалась. Потом, когда он замахнулся, она, может быть, и попыталась крикнуть, но было поздно.

– И это был крик, который слышала мисс Джонсон?

– Да, если она слышала. В чем я сомневаюсь. Эти глинобитные стены – толстые, а окна были закрыты.

Он шагнул к кровати.

– Она действительно легла? – спросил он меня.

Я объяснила в точности все, что я сделала.

– Она хотела поспать или собиралась почитать?

– Я дала ей две книжки – легкую такую и том воспоминаний. Обычно она некоторое время читала, а потом ненадолго засыпала.

– И она была, так сказать, обычной, как всегда?

Я задумалась.

– Да. По-моему, в нормальном состоянии и в хорошем настроении, – сказала я. – Только, может быть, с оттенком какой-то бесцеремонности, что я отнесла на счет того, что накануне она разоткровенничалась со мной. Это иногда заставляет людей неловко себя потом чувствовать.

Глаза Пуаро загорелись.

– О, мне это известно очень хорошо.

Он оглядел комнату.

– А когда вы вошли сюда после убийства, все тут было так же, как и раньше?

Я тоже посмотрела вокруг.

– Кажется, да. Я не помню, чтобы что-то было по-другому.

– И никаких признаков предмета, которым ей нанесли удар?

– Нет.

Пуаро взглянул на доктора Райлли.

– Что это было, по вашему мнению?

Доктор ответил не сразу.

– Что-то весьма увесистое и порядочного размера без каких-либо острых выступов. Скажем, что-то вроде округлого основания статуэтки. Заметьте, я не утверждаю, что именно это, но что-то такого типа. И удар был нанесен с большой силой.

– Сильной мужской рукой?

– Да, если не…

– Что, если не?

– Просто, возможно, миссис Лейднер могла стоять на коленях, – медленно сказал доктор Райлли. – В таком случае, да еще при тяжелом предмете, особой силы бы не потребовалось.

– На коленях, – размышлял Пуаро. – Так, это мысль.

– Не забывайте, это всего лишь предположение, – поспешил подчеркнуть доктор. – Абсолютно ничто не свидетельствует об этом.

– Но это возможно.

– Да. И при сложившихся обстоятельствах мысль эта не так уж и невероятна. Страх заставил ее броситься на колени вместо того, чтобы кричать, когда инстинкт подсказал ей, что слишком поздно, никто уже не поможет.

– Да, – сказал Пуаро, – это верно.

«Чего же тут верного?» – подумала я.

Я ни на миг не могла представить себе миссис Лейднер перед кем-нибудь на коленях.

Пуаро медленно прошелся по комнате. Он открывал окна, проверял засовы, он даже высунул наружу голову и удовлетворился тем, что плечи его за головой никак не проходили.

– Когда вы ее обнаружили, окна были закрыты, – сказал он. – А были они закрыты, когда вы уходили от нее без четверти час?

– Да, днем они всегда были закрыты. На этих окнах нет сетки, как в общей комнате или в столовой. Их держат закрытыми из-за мух.