Рекс Стаут - Погоня за отцом Страница 20

— Занятная у вас работенка, мистер Вулф. Люди приходят к вам в поисках ответов, словно к дельфийскому оракулу. Но вы, конечно, не гадалка и не предсказатель будущего — этим занимаются только шарлатаны. Кто же вы в таком случае — ученый или великий артист?

Вулф нахмурился.

— Давайте не будем навешивать ярлыки, мистер Джаррет. Ярлыки предназначены для творений человеческих рук, а не для самих людей.

Джаррет кивнул.

— В конце концов все в наших руках — даже ярлык можно изменить. Я, например, несколько раз изменял мнение о своем отце. Это просто так, кстати. В своем письме вы упомянули моего отца только в связи с тем, что Карлотта Воэн некоторое время состояла у него на службе, но Берт Макгрей рассказал мне о том, как вы обратились к моему отцу и что из этого вышло. Он сказал также, что следующая мишень — я. Давайте сперва покончим со мной. Вы подозревали, что мой отец был отцом ребенка Карлотты, но потом под давлением доказательств пришли к заключению, что он невиновен, и тогда решили, что виновник — я, так?

— Не «решили». Пришли к логическому выводу или умозаключению. Или даже — высказали догадку.

— Неважно. Вас ждет еще одно разочарование. Узнав об этом от Берта Макгрея и потом еще из вашего письма, я решил сберечь вам время и затраты, и заодно избавить от неприятностей себя и рассказать вам что-то такое, о чем кто-то может строить предположения или догадки, но чего никто доподлинно не знает. Итак, сегодня утром я позвонил своему врачу.

Он повернулся ко мне.

— Вы Арчи Гудвин?

— Да.

Джаррет полез в карман, достал кожаный бумажник, вынул из него визитную карточку и протянул мне. Я подошел и взял ее. «Джеймс Одел Уортингтон, доктор медицины» — было вытиснено на карточке.

— Доктор Уортингтон примет вас завтра. В девять утра, — сказал Джаррет. — Не опаздывайте: он очень занятой человек. Он подтвердит вам, что от меня никогда не могла забеременеть никакая женщина. У него высокая репутация, и он ни за что не стал бы ставить ее на карту, если бы существовала хоть малейшая вероятность того, что он может ошибиться.

Юджин Джаррет повернулся к Вулфу:

— Вы сообщили в своем письме, что вам нужна информация о Карлотте Воэн.

Я бы на месте Вулфа послал его ко всем чертям. Если Вулф и придерживался того же мнения, то выдавал себя лишь тем, что кончиком указательного пальца выводил маленькие круги на пресс-папье. Он спросил:

— Доктор Уортингтон уже был знаком с вами в тысяча девятьсот сорок четвертом году?

— Да, он был в числе тех врачей, что пытались спасти мою мать. Он терапевт, но даже попав в руки онкологов, моя мать продолжала надеяться именно на него. — Он досадливо махнул рукой. — Задавайте мне любые вопросы про Карлотту Воэн, хотя я и сомневаюсь, что смогу вам помочь. Она изменила имя и фамилию и стала Элинор Деново, у нее двадцатидвухлетняя дочь, и в течение двадцати двух лет мой отец ежемесячно посылал ей чеки на тысячу долларов. Так?

— Да.

— Тогда я придумаю для него новый ярлык. Это просто фантастично. И не укладывается ни в какие мои представления о нем. Дело не в том, что он уклонился бы от ответственности; напротив, он чрезвычайно ответственный; но он всегда сам принимает решения — должен ли он отвечать или нет. Он бы, безусловно, не ощущал себя ответственным, если бы Карлотта Воэн, или любам другая женщина, или даже дюжина женщин вдруг забеременели от меня. Берт Макгрей считал, что она могла шантажировать отца, но я в это не верю. Мой отец никогда не уступал шантажистам — это абсолютно невероятно. Эвери Баллу сказал мне, что Элинор Деново погибла. Но неужели она никогда никому не говорила, зачем приходят эти деньги?

— Будучи жива, никому. Но в письме, которое ее дочь вскрыла после смерти матери, было сказано: «Эти деньги от твоего отца». И потом еще: «…Эти деньги прислал твой отец». У нас с мистером Гудвином нет причин сомневаться в этих словах.

— Потрясающе! Просто невероятно!

Джаррет прищурился, потом вскочил и начал мерить ногами кабинет.

— Сидя, я хуже соображаю, — пояснил он. Потом подошел, посмотрел на книжные полки, повернулся к глобусу и задумчиво покрутил. Затем остановился посреди кабинета, уставившись на меня, словно узнал во мне ту самую хорошенькую девушку, что сидела на облачке, — помните? Наконец повернулся к Вулфу и произнес:

— Вы, должно быть, знаете, что в банке я ровным счетом ничего не делаю. Не лежит у меня душа к финансам. Но держат меня там и платят большое жалованье не потому, что мой отец владеет контрольным пакетом акций и не желает с ним расстаться. Считается, что я обладаю интуицией. Не знаю, как вам это объяснить, но дело в том, что порой я вижу то, чего никто из них не видит. Это получается как-то само собой, специально заставлять себя что-то так увидеть я не могу. Так вот, больше всего на свете мне хотелось бы суметь заглянуть в душу своего отца!

Джаррет прошагал к красному кожаному креслу и уселся.

— Бесполезно задавать мне вопросы про Карлотту Воэн. Берт Макгрей сказал, что ее ребенок был зачат летом сорок четвертого. В то лето я работал на заводе военных материалов в Калифорнии, поскольку призывная комиссия меня забраковала. Так что помочь вам я не в состоянии.

Он снова вскочил.

— Давайте поужинаем вместе, — брякнул он вдруг ни с того ни с сего, глядя на Вулфа. — И вы тоже, — добавил он, обращаясь ко мне. — Не знаю почему, но порой мне вдруг ужасно одиноко.

— Боюсь, что от нас с мистером Гудвином проку будет мало, — ответил Вулф. — Мы сейчас в крайне затруднительном положении. В своем письме вам я написал, что буду премного обязан, если вы сумеете найти время на то, чтобы прийти в мою контору. Беру назад свои слова. Я теперь уже не чувствую себя обязанным.

— Я вас понимаю, — ответил Джаррет. — Но это не моя вина. Мне казалось, что я наконец понял, что за человек мой отец, но я ошибался! Ничего, я своего добьюсь. Во что бы то ни стало.

Я запер за ним дверь, вернулся в кабинет и остановился, глядя на Вулфа. Он сидел, наклонив голову, и исподлобья пялился на глобус. Просидев так секунд десять, он приподнял голову и прорычал:

— Сядь! Ты же знаешь, что я люблю, когда глаза на одном уровне, черт возьми!

— Ага. Желаете, чтобы я извлек колючки и промыл раны?

— Нет. Сколько мы уже потратили?

Дело принимало серьезный оборот. Вопрос этот в устах Вулфа означал следующее: «Если я захочу вернуть задаток и бросить это дело, сколько я потеряю?» Правда, случалось такое, конечно, нечасто, но и неправдоподобным отнюдь не представлялось. Я прошел к своему креслу и сел.

— Согласен, — произнес я, — в более безнадежном положении мы еще не оказывались. Я прекрасно понимаю, что вам эта задачка не по зубам, но, может быть, все-таки протянем еще, пока не сработает интуиция Юджина. А уж тогда возьмем пропавшего папашу с поличным, завернем в бумажку и преподнесем Эми тепленьким. Она подумает…

— Замолчи!

О, совсем другое дело. Значит, не все еще потеряно. Вулф ожег меня злобным взглядом и прорычал:

— Так мы больше не занимаемся этим мозгляком?

Мне показалось, что это удар ниже пояса — обозвать вице-президента мозгляком лишь потому, что бедняга не в состоянии зачать ребенка.

— Нет, — сказал я. — Ставлю на кон любую сумму, что это бесполезно. Конечно, с врачом я поговорю для очистки совести, но вы можете уже смело выкинуть его из головы.

— А как насчет мистера Макгрея?

Я ухмыльнулся.

— Я целиком на вашей стороне, — сказал я. — Мне это тоже пришло в голову в ту самую минуту, когда я выпроваживал Джаррета-младшего. Только благодаря ему мы узнали, что чеки оплачивал Сайрус М. Джаррет. А ведь доказательств он не представил. С таким же успехом чеки мог оплачивать сам мистер Макгрей. Была ли у него возможность сделать Карлотту Воэн матерью тем летом? Безусловно. Правда, в таком случае Джаррет не должен был знать про чеки и мог просто смело спустить меня с лестницы, не вступая в пререкания.

Я махнул рукой.

— Процитирую. Джаррет сказал: «Эти чеки лежат в архиве „Сиборд Бэнк энд Транс компани“. Кто вам про них рассказал? И почему на следующий день у него были уже заготовлены все цифры и даты? Нет, не выходит, — я потряс головой. — Чеки определенно посылал сам Сайрус М. Джаррет. У вас было целых две минуты, чтобы обмозговать кандидатуру Макгрея, и я удивлен, что вы ее не отвергли.

— Ты говорил с мистером Джарретом, а я нет.

— Я не испытываю желания встречаться с ним снова. Выкиньте Макгрея из головы.

— Тогда мы в тупике.

— У нас есть еще Сол, Фред и Орри. И я. И, извиняюсь, конечно, в некотором роде — вы.

Вулф метнул взгляд на свою текущую книгу, как всегда лежавшую на столе, раскрыл ее, потом швырнул на стол и злобно воззрился на меня.

Глава 10

Шестьдесят восемь часов спустя, в четверг в три часа пополудни мы с Вулфом в самом мрачном настроении сидели в кабинете. С понедельника мы не продвинулись вперед ни на дюйм — кроме пяти сыщиков, включая нас самих, у нас по-прежнему не было ровным счетом ничего.