Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл Страница 20

Мисс Кэддик испуганно вздохнула и, спешно переключив передачу, оттащила кресло на пару ярдов назад. В ее понимании представители прессы были почти священны. Именно так она о них и сказала, без настойчивости, но уверенно.

— Компаньонка, не будь дурой! — пропищала тетушка Паддикет, весьма разозленная тем, что ее лишили законной добычи. — Мальчишка справа меня не слушает!

— Нет, миссис Паддикет, — успокаивающе произнесла мисс Кэддик, — но мы должны подумать о habeas corpus![5] А сейчас вы наверняка немного устали. Не желаете ли вернуться в дом и отдохнуть?

Тетушка Паддикет презрительно усмехнулась на это разумное предложение.

— Инспектор и сержант явятся сюда снова вечером. Следствие в понедельник, — сообщила она. — Я отправила миссис Хобсон пять фунтов. Статуя русалочки была извлечена из глубин племянником Мальпасом Йеомондом этим утром. Мне нравится буковка «У», потому что убийство[6]. «Пайпа проходит мимо»[7], — закончила тетушка Паддикет с большим удовлетворением.

Мисс Кэддик, серьезно увлекавшаяся тем, что она сама всегда именовала английской литературой, не знала, что делать с этим удивительным te deum[8]. Поэтому решила ограничиться слабой улыбкой и кивком, чтобы показать: она опознала все упомянутые тексты. Затем мисс Кэддик повернула кресло в сторону дома, в то время как репортеры остались нарезать круги вокруг того, что они уже нарекли Гиблым прудом.

У тетушки Паддикет была привычка: когда что-то вызывало ее особенное удовольствие, она бормотала с благочестивым видом: «Бог в своих небесах — и в порядке мир!»[9] Когда же сознание информировало старую леди, что все это веселье покоилось на ложном фундаменте из зависти, ненависти, злобы или любых других мерзких человеческих эмоций, которые ее поколение считало смертными грехами, она обычно громко восклицала: «Пайпа проходит мимо!»

Это высказывание означало то же самое, что и приведенная выше цитата; было кодом, гласящим о большой духовной истине; и обладало, как это обычно бывает со многими другими кодовыми фразами, бесценным преимуществом — непостижимостью для случайного человека.

Доставив хозяйку в компанию к Амарис Кауз, которая обещала научить тетушку Паддикет новой разновидности пасьянса, мисс Кэддик отправилась искать Джозефа Херринга. Проныра чистил кроличьи клетки. Кролики щипали молодую весеннюю травку около его ног. Новичок, остававшийся пока без клички, прижился среди сородичей без проблем и, подобно своим компаньонам, активно и решительно питался.

— О, Херринг, — сказала мисс Кэддик, — вы должны отправиться в дом и унести кресло. Миссис Паддикет оно не понадобится до завершения ленча. Будьте добры сделать это немедленно.

Джо кисло посмотрел на нее.

— Хо! — воскликнул он воинственно. — Я сделаю, ведь так? Но что насчет кроликов? Должен ли я перестать чистить клетки? Вы знаете лучше, конечно. — И он вернулся к работе, насвистывая себе под нос.

— Херринг, — продолжила мисс Кэддик, — вы знаете, как миссис Паддикет не нравится вид кресла, когда оно не используется. Я только повторяю ее приказы.

Она повернулась и ушла прочь. Джо зачерпнул полную лопату опилок и рассыпал их по полу клетки, которой он занимался. Потом взял пучок соломы и принялся вытирать руки.

Мисс Кэддик, стоявшая у калитки огорода, обернулась в его сторону. Проныра поймал ее взгляд и, чтобы избежать его, наклонился и стал поднимать кроликов, чтобы аккуратно поместить их в клетки. Когда он поднял голову, мисс Кэддик уже исчезла.

— Хо! Ведь ты заметила нового тоже, ах ты? — яростно пробормотал он себе под нос. Посмотрев с ненавистью в заросли, Проныра точно плюнул в половинку кокоса, которую его враг повесил в качестве поилки для птиц на низкой ветке ближайшей яблони.

— Ты должен держать их подальше от цветочных грядок, — громко заявила старая тетушка Паддикет. — И не помогай им вообще ни в чем. Мне вовсе не хочется, чтобы этот убийца был пойман.

— Но я верю, тетя, что вы считаете достойным наказания преступлением попытки отказать полиции в получении информации. — Ричард Кауз, прятавший по карманам запасы раннего лука и моркови, которые он добыл на огороде, и старавшийся выглядеть весьма невинно, поскольку находился в гостиной старой леди, говорил серьезно.

— Чушь, племянник! — вскричала тетушка Паддикет. — Ты меня неверно понял! У нас нет никакой информации для них! Если у нас нет такой информации, то мы ни в чем и не отказываем. Отправляйся на тренировку! Как далеко ты кидаешь ядро?

Выражение лица Ричарда не изменилось.

— Если быть точным, — мрачно сказал он, — я бросил его себе на ногу в последний раз, когда пытался. Больно, тетушка.

Фрэнсис Йеомонд присоединился к беседе.

— Не желая вступать в противоречие с вашим мнением, тетя, — заметил он в своей идеальной учительской манере, — я бы все же хотел указать, что преступление против общества было совершено на этих землях и наш долг как граждан — предать виновника в руки правосудия.

— Правосудия — да, — кивнула тетушка Паддикет. — В пасть закона — вовсе нет. Говорю вам всем, племянники, тебе, Тимон Энтони, и тебе, компаньонка Кэддик, что если бы я знала имя человека, уложившего того Хобсона, то отправила бы всех остальных домой к матерям и отцам и сделала бы убийцу наследником. Это должна быть персона строгих религиозных взглядов и выдающейся телесной крепости.

— Вперед! Сознайся же, порождение ада, — прошептал Тимон Энтони на ухо Гилари Йеомонду. — Я бы и сам признался, но она мне не поверит.

Неожиданно в окне появилось лицо сержанта. Мальпас открыл раму на всю ширину, и полицейский,