Агата Кристи - Смерть в облаках Страница 21

— Ах да, я припоминаю. Но ведь я уже отвечал на вопросы, связанные с этим делом.

— Совершенно верно. Но понимаете ли, нам крайне важно установить все факты с абсолютной точностью. Итак, мадам Жизель купила билет на самолет — когда?

— Мне кажется, на этот вопрос я уже ответил совершенно определенно. Она заказала себе билет по телефону семнадцатого числа.

— Билет на двенадцатичасовой рейс следующего дня?

— Да, мсье.

— Но, насколько я понял из рассказа ее служанки, мадам заказывала билет на утренний рейс — в 8.45?

— Нет, нет, то есть произошло вот что. Служанка мадам попросила билет на рейс в 8.45, но на этот рейс все билеты были уже заказаны, и мы предложили билет на двенадцатичасовой рейс.

— Ах да, понятно. Понятно.

— Да, мсье.

— Понятно, понятно, но все равно это любопытно, это просто весьма любопытно.

Служащий удивленно посмотрел на него.

— Дело в том, что один мой знакомый решил вдруг полететь в Англию по неотложному делу и отправился как раз в то утро рейсом 8.45 — самолет был наполовину пуст.

Мсье Перро перелистал какие-то бумаги. Затем высморкался.

— Может быть, ваш знакомый перепутал день. Вот днем раньше или позже…

— Отнюдь. Это было как раз в день убийства, потому что знакомый сказал мне, что если бы он опоздал на самолет — а он чуть было и в самом деле не опоздал, — то он был бы одним из пассажиров «Прометея».

— Ах вот оно что. Да, весьма любопытно. Конечно, бывает так, что кто-то из пассажиров в последний момент опаздывает, и тогда, разумеется, остаются свободные места… а иногда просто случаются ошибки. Я вынужден все время звонить в аэропорт Ле-Бурже, а они там не всегда бывают аккуратны…

Внимательный взгляд Пуаро, казалось, сильно смущал Жюля Перро. Он умолк, и глаза у него забегали. На лбу появилась испарина.

— Ну что ж, два вполне правдоподобных объяснения, — сказал Пуаро. — И все же я полагаю, что все это ложь. Мне кажется, будет, гораздо лучше, если вы расскажете наконец правду.

— Рассказать правду? Я не понимаю вас.

— Да бросьте! Все вы отлично понимаете. Речь идет об убийстве — убийстве, мсье Перро. Будьте любезны не забывать об этом. Если вы скрываете какую-то информацию, это может иметь для вас серьезные последствия, очень серьезные последствия. Полиция в таких случаях беспощадна. Вы препятствуете исполнению правосудия…

Жюль Перро изумленно уставился на него. Челюсть у него отвисла. Руки дрожали.

— Говорите, — приказал Пуаро. Голос у него стал уверенным и властным. — Нам нужна точная информация, так что будьте любезны. Сколько вам заплатили и кто вам заплатил?

— Я не хотел ничего плохого… я и понятия не имел… я даже подумать не мог…

— Кто и сколько?

— П-пять тысяч франков. Я этого человека никогда не видел раньше. Я… это меня погубит…

— Единственное, что и в самом деле может вас погубить, — это молчание. Ну, продолжайте, самое главное нам уже известно. Расскажите подробнее, как это случилось.

Пот струился по его лицу. Жюль Перро заговорил быстро, отрывисто.

— Я не хотел ничего плохого… Клянусь честью, я не хотел ничего плохого. Вошел человек. Он сказал, что собирается на следующий день лететь в Англию. Он хотел бы переговорить с мадам Жизелью по поводу определенной суммы денег, которую он намеревался одолжить у нее, но он предпочел бы, чтобы их встреча выглядела случайной. Он сказал, что тогда у него будет больше шансов. Ему было известно, что она собирается в Англию на следующий день. Единственное, что я должен был сделать, — это сказать, что на утренний рейс все билеты проданы, и предложить ей место номер два в «Прометее». Я клянусь вам, господа, что я не усмотрел в том ничего дурного. «Какая, в конце концов, разница?» — вот что я подумал. Американцы все такие — ради бизнеса они готовы на самые необычные уловки.

— Американцы? — прервал его Фурнье.

— Да, тот мсье был американцем.

— Опишите его.

— Он был высоким, сутулым, у него были седые волосы, большие очки в черепаховой оправе и козлиная бородка.

— А себе он купил билет?

— Да, мсье, на место номер один — соседнее с тем… с тем, которое я должен был предложить мадам Жизели.

— На чье имя он заказал билет?

— Сайлес… Сайлес Харпер.

— Но в самолете не было человека с таким именем и место номер один было свободно.

Пуаро в задумчивости покачал головой.

— Да, я прочитал в газетах, что никого с таким именем в самолете не было. Поэтому я и подумал, что все это не имеет никакого значения. Поскольку тот человек не полетел на «Прометее»…

Фурнье взглянул на него холодно.

— Вы скрыли от полиции важную информацию, — сказал он. — Это все очень серьезно.

И они с Пуаро вышли из конторы, даже не взглянув на испуганно таращившегося им вслед Жюля Перро. На тротуаре Фурнье снял шляпу и поклонился:

— Поздравляю вас, мсье Пуаро! Что вас натолкнуло на эту мысль?

— Две совершенно не связанные между собой фразы. Одну я услышал утром в нашем самолете: какой-то человек сказал, что, когда он летел в день убийства, салон самолета был наполовину пуст. Вторую фразу произнесла Элиза — она сказала, что звонила в офис «Юниверсал эйрлайнз» и на утренний рейс не было билетов. Эти два высказывания противоречили друг другу. Я вспомнил, что стюард на «Прометее» сказал, что раньше он видел мадам на утреннем рейсе — ясно, что обычно мадам летала рейсом 8.45.

Но кто-то хотел, чтобы она полетела двенадцатичасовым рейсом, — кто-то уже купил билет на «Прометей». Почему служащий сказал, что билетов на утренний рейс нет? Было это ошибкой или умышленной ложью? Я предположил последнее… И оказался прав.

— С каждой минутой этот случай становится все более загадочным! — воскликнул Фурнье. — Сначала нам показалось, что мы вышли на след женщины. Теперь мы обнаружили, что замешан мужчина. Этот американец… — Он умолк и многозначительно посмотрел на Пуаро.

Тот кивнул.

— Да, мой друг, — сказал он. — Так легко быть американцем — здесь, в Париже! Нужно говорить в нос… жевать резинку… небольшая козлиная бородка… огромные очки в черепаховой оправе — все аксессуары настоящего американца…

Он достал из кармана страничку, вырванную из журнала «Скетч».

— Что это вы там рассматриваете?

— Графиню в купальном костюме.

— Вы думаете… Ну нет, она ведь маленькая, очаровательная, хрупкая — она не могла перевоплотиться в высокого сутулого американца. Она была раньше актрисой, верно, но такая роль ей явно не по плечу — в этом не может быть сомнений.

— А я и не говорил ничего подобного, — возразил Эркюль Пуаро.

И с серьезным видом продолжал рассматривать вырванную из журнала страницу.

Глава XII

В ХОРБЕРИ-ЧЕЙС

Лорд Хорбери стоял возле буфета и с рассеянным видом накладывал себе в тарелку почки.

Стивену Хорбери было двадцать семь лет, у него был продолговатый череп и решительный подбородок. Он выглядел именно так, как и должен был выглядеть спортивный молодой человек, проводящий много времени на свежем воздухе и не наделенный особо блестящим умом. Он был добродушен, слегка педантичен, чрезвычайно порядочен и невероятно упрям.

Он поставил полную тарелку на стол и принялся за еду. Развернув было газету, он тотчас же, нахмурившись, отложил ее в сторону. Затем он отодвинул недоеденную тарелку, пригубил кофе и встал из-за стола. Помедлив минуту в нерешительности, он слегка кивнул и вышел из столовой. Пройдя через просторный холл, он поднялся наверх и, постучав в дверь, замер в ожидании. Изнутри отозвался высокий мелодичный голос: «Войдите!» Лорд Хорбери вошел.

Спальня была большая, светлая, с окнами на южную сторону. Сисели еще не вставала — она лежала в великолепной, елизаветинского стиля, дубовой кровати. Сисели была очень хороша в розовом шифоновом халате, с золотистыми локонами, ниспадающими на плечи. На столике перед ней стоял поднос с остатками завтрака — апельсиновым соком и кофе. Сисели просматривала письма. В комнате неслышно хлопотала горничная.

У кого угодно захватило бы дух при виде столь очаровательного создания, но на лорда Хорбери прелести жены не производили ни малейшего впечатления.

В свое время — три года назад — от красоты Сисели у него кружилась голова и перехватывало дыхание. Он был страстно, дико, безумно влюблен. Все это давно прошло. Он был тогда сумасшедшим. Теперь он вполне нормален.

Леди Хорбери посмотрела на него с удивлением:

— В чем дело, Стивен?

— Я хотел бы поговорить с тобой наедине, — раздраженно ответил он.

— Мадлен, — обратилась леди Хорбери к горничной, — оставь все это и выйди.

— Tres bien[23], — пробормотала француженка и, бросив украдкой взгляд на лорда Хорбери, вышла из комнаты.