Марвин Кей - Секретный архив Шерлока Холмса Страница 21

— Он действительно потерял голову, если выпил его сам, — заметил я.

— Я уверен, что он сделал это намеренно, а после опрокинул чашки и вылил на пол остатки из кофейника, чтобы больше никто не прикоснулся к его смертоносному вареву. Следовательно, этот человек не желал зла другим — его преступление было актом глубокого отчаяния. Должно быть, над его головой нависло нечто ужасное, заставившее отравить родного брата. И дело тут не в ссорах, Уотсон. Это преступление совершено не в гневе, а в отчаянии.

— Возможно, он предназначал яд для себя и покончил с собой, поняв, что брат случайно принял его.

— Зачем тогда добавлять синильную кислоту в кофейник, а не просто в свою чашку? Нет, это не была сцена из «Гамлета». Его брат выпил первым, и когда он вскочил, опрокинув стул, наш убийца подхватил его и вместе с ним дотащился до дивана, где они умерли в объятиях друг друга.

— Тогда убийца Уильям, — медленно произнес я. — Если только Ричард не вызвал нас в надежде, что мы первыми появимся на месте преступления.

— Ричард надеялся, что мы поможем ему решить их проблему, — сказал Холмс. — Он не знал, что его брат уже принял свое, отчаянное решение.

Происшедшая трагедия и описанные Холмсом последние минуты братьев тяжелым грузом лежали у меня на сердце до самого конца нашей поездки.

Недвижимость, о которой шла речь, оказалась поместьем в нескольких милях к югу от Троубриджа, возле деревушки, где нам удалось нанять коляску и лошадь. В главные ворота нас не впустил привратник, отказавшийся назвать нам имя владельца, а когда мы объезжали усадьбу по периметру, то обнаружили, что за нами следят, и вскоре несколько сторожей велели нам убираться.

Нам ничего не оставалось, как найти жилье в городе. Я не сомневался, что Холмс не был обескуражен, и мы вскоре решили вернуться к поместью ночью. Во время объезда мы заметили нечто, казавшееся на расстоянии местом раскопок. Связь с нашей странной частной коллекцией и Британским музеем была налицо. Мы также обнаружили замаскированную лазейку в длинной изгороди неподалеку от этого места.

Остаток дня мы провели в осторожных расспросах в деревне. Я опасался, что подобная активность раскроет наши тайные планы, но жители испытывали ужас перед поместьем, и когда Холмс и я вновь встретились за легким ужином, то сообщили друг другу полученные сведения. Они состояли из легенд о таинственных призраках, появлявшихся в поместье, колдовстве и друидизме[22], демонах, высасывающих мозг из костей всякого, у кого хватит глупости подобраться к усадьбе в темноте. Существование подобных историй вблизи от места, представлявшего археологический интерес и расположенного на участке, принадлежавшем неизвестному владельцу, доступ куда был запрещен всем, кроме нескольких неразговорчивых сторожей, не вызывало удивления. Любая подозрительная ночная деятельность могла с легкостью породить рассказы о привидениях.

Хозяин трактира, где мы сняли комнаты, сообщил нам, что охранники живут в усадьбе, но никогда не рискуют выходить после наступления темноты, что должно было облегчить нашу задачу. Больше он ничего не сказал, утверждая, что такими разговорами можно накликать беду, однако его жена позднее поведала, что в поместье находится какая-то древняя гробница, откуда раньше доносились ужасные крики, которые потом прекратились, и теперь там остались только призраки. Заподозрив, что мы собираемся туда вернуться, она сначала умоляла нас этого не делать, а потом предложила воспользоваться фонарем, раз уж мы не желаем отказаться от нашей безумной затеи.

Когда полностью стемнело, мы вышли, не зажигая фонаря. Когда деревня осталась позади, Холмс вытащил свой маленький карманный фонарик, чтобы, не привлекая внимания, освещать длинную извилистую дорогу, лаз в изгороди и торфяник, сквозь который нам пришлось пробираться и который, по-видимому, никогда не рубили на топливо. Очевидно, легенды о безымянном поместье стоили местным жителям многих холодных ночей.

Вход к кургану подпирали деревянные балки. Работы были прекращены несколько месяцев назад, судя по пострадавшему от погоды дереву, что соответствовало определенному Холмсом времени письма из музея. Внутри царила непроглядная тьма. Я не был склонен к страху перед воображаемыми демонами, но в моей памяти запечатлелись странные, похожие на человеческие тела предметы в стеклянных контейнерах, и я пожалел, что при мне нет моего пистолета.

Холмс зажег фонарь, и мы двинулись по длинному каменному коридору, ведущему наклонно вниз. Откуда-то из недр гробницы доносился неясный звук, похожий на топот. Внезапно Холмс остановился, но не из-за звука — он обнаружил что-то на участке каменной стены.

— Эту глыбу передвигали несколько раз, причем недавно, — заметил он, обследуя дугообразный изгиб в земляном полу. — Давайте-ка посмотрим, что находится за ней.

Благодаря незаурядной физической силе Холмса нам вдвоем удалось сдвинуть глыбу. За ней был боковой проход. Бревна, подпирающие свод коридора, были на несколько десятилетий старше балок входа — они сгнили и просели во многих местах. Я побаивался ненадежного потолка, но Холмс двинулся вперед, не думая об опасности.

Наконец мы остановились перед какой-то впадиной.

— Они пытались продолжать раскопки, — сказал Холмс. — Видите начатые и брошенные туннели? Торф слишком мягок, чтобы оставить их открытыми, но эти люди упорствовали в своих попытках. Вот здесь — где почва обвалилась — работали совсем недавно и здесь тоже… — Он не договорил и, опустившись на колени, стал расширять небольшое углубление.

Через час из сырого торфа появилось нечто, походившее на человеческое тело. Затем второе и третье…

По размерам и формам эти находки напоминали человеческие фигуры и были похожи на те, что мы видели в музее Эддлтонов. Но сохранилось лишь то, что некогда было плотью — кости исчезли полностью.

— Не понимаю, — сказал я. — Каким образом были удалены кости?

— Это довольно простой, хотя и несколько необычный химический процесс, Уотсон, — отозвался Холмс. — Торфяная среда предохраняла трупы от окисления. Элементы плоти заменялись содержащимися в земле элементами железа и серы, покуда кости растворялись в кислой воде. Процесс, противоположный обычному процессу гниения. Я сразу заподозрил это, увидев содержимое контейнеров. Теперь, когда тела извлекли наружу, они начнут быстро разлагаться. Но какой-то химический раствор, очевидно, может задержать этот процесс, и я подозреваю, что Эддлтоны или их коллеги использовали такой раствор, чтобы сохранить виденные нами экспонаты.

— Которые извлекали отсюда, — добавил я.

— Несомненно.

— Тогда сколько времени прошло с тех пор, как тела были похоронены?

— В том-то и вопрос, Уотсон. Курган, безусловно, неолитический, но туннель выкопали где-то в прошлой четверти века. Тогда кто же эти люди?

Внезапно Холмс прищурился и извлек из торфа жестяной сундук, который я не заметил.

— Откройте сундук, Уотсон, — шепнул Холмс, — и старайтесь шуметь погромче.

Я последовал его указаниям — ржавые петли издали громкий скрежет, а Холмс растворился в темноте главного коридора.

Прежде чем я успел изучить лежащие в сундуке документы, из глубины гробницы донесся крик и топот ног. Я спрятал бумаги в жилетный карман, схватил фонарь и ринулся в темноту.

Холмс мертвой хваткой держал седого мужчину, издававшего нечленораздельные возгласы. Наконец ему удалось произнести:

— Пожалуйста, отпустите меня. Я не могу убежать, так как ваш друг преградил мне путь.

Холмс разжал руки, и некоторое время мы молча стояли, глядя друг на друга. Тишину нарушало только наше тяжелое дыхание.

— Полагаю, вы Джеймс Эддлтон? — наконец осведомился Холмс.

Человек кивнул. Сильное сходство с двумя беднягами в Блумсбери безошибочно подтверждало предположение Холмса.

Мой друг начал задавать вопросы, но Эддлтон не отвечал, уверенный, что мы правительственные агенты, посланные с целью убить его. Только когда Холмс назвал ему наши имена и убедил его, что мы действительно те, за кого себя выдаем, он немного расслабился и промолвил:

— Мой брат Ричард питал глубокое уважение к вашей деятельности.

— Бумаги в сундуке… — снова начал Холмс, несомненно, слышавший, как я ими шуршал. — Они имеют отношение к этим раскопкам?

— Скандал! — выпалил Эддлтон. Его щека задергалась от нервного тика. — Скандал, который может потрясти самые основы государства и погубить великого человека! Мое сердце разрывается при мысли об этом!

Джеймс Эддлтон был невообразимо грязен от, очевидно, недельного пребывания под землей. Каким образом он прожил это время, я никогда не узнаю, но ему явно досталось от демонов.

— Возможно, вам лучше начать с самого начала, — предложил Холмс.