Элизабет Ролле - Убийство с третьей попытки Страница 22

Через час после ухода Грейсона явился доктор Ратли. Пока он был у миссис Рэтленд, вернулись Блейки, Хильда и Джудит. Когда они вошли в холл, где Этвуд читал газеты, а Ален, по старой привычке устроившись на подоконнике, рассеянно смотрел на окрестности. Томас что-то тихо сказал Джудит. Её дотоле непроницаемое лицо вспыхнуло, и она наградила его гневным взглядом. Томас усмехнулся, повернулся и ушёл. Этвуд безмолвно наблюдал эту сцену, а когда Томас вышел, спросил:

— Хорошо прогулялись?

Джудит кивнула, а Хильда стала описывать, по каким красивым местам они шли; она, как всегда, говорила много, но на редкость неинтересно. Этвуд слушал её восторженные излияния краем уха, переводя взгляд с Джудит на Генри. Генри выглядел смущённым и вскоре ушёл, пробормотав, что устал. Между Джудит и Томасом что-то произошло, отметил Ален, и Генри чувствует себя неловко перед Этвудом, так как эту прогулку затеял он.

Спустя полчаса Ален, сидя у себя, услышал снаружи голос Кэт и выглянул в окно: так и есть, она прощается с Ником. Ален снова уселся в кресло, но вскоре решил, что проведёт время с большей пользой, если узнает, о чём сейчас говорят Кэт и Хильда; если последняя займётся выяснением отношений между её подопечной и Ником, это стоит послушать.

— …в молодости. Я была тогда совсем девчонкой, а он — студентом, — донёсся из комнаты Хильды её голос, — да ведь я тебе уже рассказывала. Сейчас мне кажется, что это было сто лет назад. А в деревне всё с тех пор осталось по-прежнему. Сама-то я, конечно, сильно изменилась, меня сейчас никто не узнает. Да и кому, кроме него, меня помнить? Я провела здесь всего два месяца. Это была моя первая любовь…

— Почему же вы расстались? — спросила Кэт.

Хильда протяжно вздохнула:

— Не всё так просто… были обстоятельства… что теперь говорить. Может, так даже и лучше. Посмотрела я на эти места, и хорошо. Будет что вспоминать.

— А с ним что стало?

— Он давным-давно отсюда уехал… Ты написала письмо тёте Лине?

— Ой, забыла! Сейчас напишу.

— Ты же обещала ей писать через день. Смотри, она обидится.

— Иду-иду. Сейчас сяду и напишу её длинное-предлинное письмо, вот такое, — сказала Кэт, и Ален будто воочию увидел, как она широко разводит свои тонкие руки, показывая, какое длинное письмо напишет тёте Лине.

Кэт вышла, и Ален вернулся к себе. Итак, Хильда в молодости провела в этих местах два месяца и была в кого-то влюблена. «Что это нам даёт?» — размышлял он. «Доктор Ратли! — мелькнуло у него в голове. — Если Хильда солгала, сказав, что тот человек уехал отсюда, если он здесь, и это доктор Ратли, то это уже кое-что! Ратли ненавидит Этвуда, какие между ними счёты, сейчас неважно, важно, что у доктора есть основания для мести. Хильда встречается с доктором, вспыхивает старое чувство, и она готова помочь ему отомстить за погубленную карьеру. Первая попытка — отравление. Для врача яд — самое подходящее оружие. Подсыпала яд Хильда. А может, он сам. Был ли он в тот день в замке? Надо выяснить. Потом они выманивают Этвуда из дома, воспользовавшись условным знаком между ним и Кэт (очевидно, Хильда видела, как он бросал камешки в её окно), и Ратли нападает на Этвуда с ножом. Они знают, что Ален был свидетелем нападения, поэтому на следующий день Хильда специально при нём говорит, будто видела вчера вечером Хилтона, а после делает вид, что это мог быть Ник. Отводит подозрение от настоящего преступника. Шаль… Не доказано ведь, что шаль тогда была на плечах своей владелицы, Хильда могла взять шаль Кэт или же у неё есть своя такая же. Итак, Хильда и доктор Ратли. Необходимо выяснить, где доктор провёл вчерашний день, и заняться этим следует Этвуду. Довольно им играть в молчанку, дело слишком серьёзно. Во всяком случае, лично он готов рассказать всё, что знает. Правда, не совсем всё — про свой визит к Анне Райен он говорить не будет, но это не имеет значения. И про Джудит он тоже говорить не будет…»

Этвуд был у себя. Лёжа на диване, он читал какую-то толстую книгу. Когда Ален вошёл, он заложил её листом бумаги и отодвинул в сторону.

— Что вы читаете? — спросил Ален.

— Уайльда.

От сильного порыва ветра задрожали стёкла. Ворвавшийся в приоткрытое окно ветер взвил занавеси, а бумаги со стола слетели на пол. Этвуд поднялся и стал закрывать окно. Ален тоже встал и заметил, что книга, которую читал Этвуд, валяется на полу, то ли он сам, то ли Этвуд задел её; падая, она раскрылась на заложенной странице. Он наклонился, чтобы поднять её, и едва подавил возглас изумления: на листе, который Этвуд использовал в качестве закладки, карандашом было нарисовано его собственное, Алена, лицо. Он оглянулся — Этвуд всё ещё возился с окном. Подняв книгу, Ален торопливо осмотрел лист со всех сторон: на обороте был изображён домик и около него лошадь, рисунок явно принадлежал ребёнку. Но его портрет!? Какое сходство! Тонкие, изящные линии — рука человека, прекрасно владеющего искусством рисунка. Быстро положив книгу на место, Ален подошёл к столу и стал собирать разлетевшиеся бумаги, думая о том, кому принадлежит поразительный рисунок. Он почему-то был уверен, что не Этвуду. Детские каракули на оборотной стороне листка подсказывали, откуда он взялся: из квартиры Анны Райен. Вероятно рисунок сделан самой Анной. Для чего? Она рассказала Этвуду о посещении странного иностранца, разыскивающего своего приятеля и потом исчезнувшего, Этвуд стал расспрашивать и она нарисовала его лицо. Если так, то Этвуд знает, что он был в Лондоне.

«Это самок ужасное, что могло случиться, — в отчаянии думал Ален. — Как объяснить, зачем я туда поехал? Но может быть, рисунок сделан кем-то другим здесь в доме? Однако откуда тогда детские каракули?»

Следовало заново продумать предстоящий разговор с Этвудом, и Ален ушёл к себе. Вспоминая вчерашний день, он отметил, что видел Этвуда примерно в час дня, когда все собрались в гостиной и обсуждали случай с миссис Рэтленд, а потом уже вечером, часов в девять — интервал вполне достаточный для того, чтобы съездить в Лондон и вернуться обратно, тем более, что, имея машину, Этвуд не был связан расписанием поездов.

«Так оно и было, — решил Ален. — Он, разумеется, был взбешён, однако после его возвращения из Лондона мы встретились, когда на него напали и я бросился ему на помощь. Как-никак, без меня сейчас он вряд ли был бы в живых, и поэтому сделал вид, будто ничего не знает и не стал со мной ссориться. Ситуация крайне неприятная…»

Ален тяжело вздохнул и уныло побрёл в библиотеку взять что-нибудь полистать на ночь, ему казалось, что сегодня он не заснёт. На обратном пути ему встретился Генри, тот затащил его к себе и с полчаса болтал о всякой ерунде. Мысли Алена были заняты предстоящим объяснением с Этвудом, и он воспринимал Генри как назойливо жужжащую муху. Отделавшись от него при первой же возможности, Ален вернулся к себе. Здесь его ждал сюрприз: в комнате кто-то побывал.

Глава X

Ален осмотрел всё внимательно — сомнений нет, кто-то рылся в его вещах. Его охватила тревога. Что это значит? Кого и почему заинтересовала его персона? Он отсутствовал почти час, этого времени хватит, чтобы обыскать всю комнату, но что здесь искали? Ален в смятении присел на подоконник. Взгляд его упал на стол: определённо книга об архитектуре, которую дал ему Этвуд, и папка с материалами, относящимися к строительству замка, прежде лежали иначе. Он соскочил с подоконника и раскрыл папку. Чёрт возьми! Кто-то разворачивал нарисованный им план дома со штриховой линией вдоль стен, обозначающий тайный ход. Если неизвестный просмотрел и другие документы из папки, где содержится упоминание об этом ходе, то несомненно догадался о смысле штриховой линии, тем более, что в углу листа Ален условно изобразил часовню, где этот ход заканчивался, и довёл штриховую линию до неё. Однако план, так же как и содержимое папки, не давал никаких указаний относительно того, как в этот ход попасть — для человека, производившего здесь обыск, ход остаётся недоступным. «Если только это не Филип, — подумал Ален, хотя думать так очень не хотелось. — Допустим, Этвуд догадался, как он использует потайной ход, и искал здесь подтверждение своей догадки. Вчера Этвуд узнал, что он ездил в Лондон, а сейчас убедился в том, что он подслушивает чужие разговоры».

«Положение хуже некуда! — подумал Ален. — Почему он не спросил меня напрямик, откуда я узнал про Анну Райен? Я бы сказал правду. А если это не Филип?..»

Ложась спать, Ален поймал себя на том, что соседство потайного хода вызывает у него неприятное ощущение собственной беззащитности, будто он лежит в доме, полном опасностей, с открытой дверью. Повертевшись с боку на бок, он оделся и вышел на улицу. Хотя все окна заселённых комнат были открыты настежь (ночь выдалась очень жаркая и душная), оттуда не доносилось ни звука, все уже спали.

«Один я здесь шатаюсь, — подумал он и тут сообразил, что боковая дверь, через которую он вышел, была незаперта, а в одиннадцать прислуга закрывала все двери. — Получается, кто-то вышел из дома раньше меня. Интересно посмотреть, кто это. Одно из двух: либо Кэт вышла на свидание с Ником, либо Хильда — с доктором Ратли. Если я устрою здесь засаду и буду следить за дверью, то наверняка выясню это… А ещё лучше найти их и послушать, о чём они говорят. Однако как их найти в такой темноте?»