Рекс Стаут - Пожалуйста, избавьте от греха Страница 22

Приход Эбботта наверняка означал, что ожидание начало действовать ему на нервы, а для человека подобного положения это невыносимо. Угнездившись в красном кожаном кресле, Эббот проквакал, что хотел бы побеседовать с Вульфом конфиденциально, на что Вульф ответил, что не возражает – разговор записываться не будет. Тогда Эбботт покосился на меня, перевел взгляд на Вульфа и пояснил:

– Я имею в виду – с глазу на глаз.

Вульф помотал головой.

– В профессиональном отношении мы с мистером Гудвином ничего друг от друга не скрываем. Если он покинет эту комнату, а вы скажете мне что-либо, имеющее хоть отдаленное отношение к делу, которое мы расследуем – пытаемся расследовать, – я расскажу ему все без утайки.

– Что ж… – Эбботт задумчиво почесал кончик носа и провел рукой по седой шевелюре. – Я наводил о вас справки, а вот про Гудвина почти ничего не знаю. Вы-то надежны, а он как?

– Так же. Что толку от цепи, если одно звено в ней пришло в негодность?

Эбботт кивнул.

– Хорошо сказано. Чьи это слова?

– Мои. Мысль не нова, но изложена лучше.

– Я знаю, вы любите словесные игры.

– Да. Случается – на шести языках, хотя мои знания довольно поверхностны. Я хотел бы уметь общаться с любым жителем нашей Планеты. К сожалению, зачастую общение бывает непростым, как, например, сейчас.

Эбботт приподнял брови.

– Говоря «конфиденциально», я подразумевал, что вы не станете делиться услышанным с миссис Оделл.

Вульф кивнул.

– Вот видите? Вы опять за свое. Разумеется, я поделюсь с ней любыми сведениями, которые могут представить интерес. Она моя клиентка. Если вы не хотите, чтобы она узнала, из какого источника я эти сведения почерпнул, я готов пойти вам навстречу и держать рот на замке… Что, Арчи?

– Все в порядке, – сказал я. – Записано и взято на заметку.

– Хорошо, я согласен, – произнес Эбботт, устраиваясь поудобнее в глубоком кресле. – Я знаком с миссис Оделл вот уже двадцать лет. Думаю, вам известно, что она владеет крупным пакетом акций компании «Континентальные вещательные сети». Я знаю ее очень хорошо, да и ее покойного мужа знал прекрасно. Это одно. Второе заключается в том, что я был президентом КВС в течение девяти лет, а через несколько недель ухожу на пенсию, – и мне не хотелось бы оставлять компанию, пронизанную духом недоверия, сомнения и подозрительности. Не по отношению к кому-либо конкретно, а вообще – такой дух и впрямь витает в наших стенах. Он чувствуется буквально во всем. Нет, уйти в такой обстановке – все равно, что бежать с тонущего корабля.

Он стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

– Вы должны раскрыть тайну этого убийства! Вам, должно быть, показалось странным мое решение позволить вашим людям свободно перемещаться по всему нашему зданию и задавать вопросы любым сотрудникам. Я поступил так по той лишь причине, что полиция и прокуратура окончательно сели в калошу, и все мои надежды связаны теперь только с вами. И не в последнюю очередь потому, что я надеюсь на то, что миссис Оделл рассказала вам нечто такое, что утаила от полиции. Но вы работаете над этим делом уже целую неделю – даже больше; на сколько вы продвинулись?

– Вот сюда. – Вульф постучал по своему пресс-папье. – Я всегда здесь.

– Это я знаю, черт возьми! Но выяснили ли вы, кто подложил бомбу? Хотя бы хорошая догадка у вас есть?

– Да. Бомбу подложили вы. Вы думали, что выберут мистера Браунинга, тогда как сами предпочли бы мистера Оделла.

– Безусловно. Вам только осталось это доказать. Значит, вы продвинулись не дальше полиции. А ведь прошло уже почти десять дней. Вчера вечером я обсуждал сложившееся положение с тремя членами совета директоров, в результате чего позвонил утром вам и договорился о встрече. От имени совета директоров хочу сделать вам предложение. Полагаю, что миссис Оделл уплатила вам задаток. Если вы вернете ей эти деньги, то мы готовы поручить вам расследовать убийство Питера Оделла от имени нашей компании, и мы возместим вам все расходы и заплатим в качестве задатка ту же сумму, что заплатила вам миссис Оделл. Или даже больше.

Пока он говорил, я не спускал с него глаз. Когда он закончил, я перевел взгляд на Вульфа. Поскольку он сидел лицом к Эбботту, я видел его в профиль, но этого было достаточно, чтобы понять – Вульф задумался. С полминуты он сидел с закрытыми глазами, потом открыл их и произнес:

– Что ж, мне все ясно. Ваши намерения шиты белыми нитками.

– Ничего подобного. Я абсолютно искренен.

– Разумеется. Вы пришли к заключению, что мистер Оделл сам заложил бомбу, пытаясь расправиться с мистером Браунингом, но взорвался из-за неумелого обращения. А миссис Оделл прибегла к моим услугам не для того, чтобы выяснить правду, а, наоборот, чтобы помешать расследованию и, по возможности, скрыть ее. Вы считаете, что она либо водит меня за нос, либо совершенно откровенна. В первом случае вы отказываете мне в проницательности, а во втором – своим предложением призываете меня нарушить взятые перед клиентом обязательства. Бесполезная трата времени – моего и вашего. Мне следовало заранее понять…

– Вы не так меня поняли. Дело вовсе… Вы совершенно извратили смысл моих слов. Мы просто считаем, что, действуя от имени корпорации…

– Вздор! Не упорствуйте. Я не простофиля, но и не подлец. Вы с коллегами не выдержали напряжения и стали плохо соображать. Не заблуждайтесь на мой счет. И не отпирайтесь. Просто уйдите.

Эбботт не встал и не ушел. Ему пришлось примириться с тем, что он не получит того, за чем пожаловал, однако он не сдался и еще битых полчаса приставал к Вульфу, пытаясь выяснить, добились ли мы чего-нибудь, и чего именно. Ему не удалось узнать ровным счетом ничего, как, впрочем, и Вульфу.

Когда я, выпроводив Эбботта, вернулся в кабинет, Вульф метнул на меня тяжелый взгляд и пробурчал:

– А в его предложении есть рациональное зерно. Я имею в виду возвращение задатка.

Вульф размышлял над этим два дня и три ночи. Наконец в воскресный полдень, после двухчасового общения с нами, о котором я рассказывал несколько страниц назад, он велел мне позвонить миссис Оделл, сказать, что мы умываем руки, и вернуть ей полученные в качестве аванса деньги.

Вот тогда-то Сол, Фред и Орри и посмотрели на меня. Я же уставился на Вульфа, точнее – на левый уголок его рта, чтобы попытаться определить, насколько плохи наши дела.

Дела были и вправду плохи, хуже некуда, но я не стал торопиться и не потянулся к телефонной трубке.

– О'кей, – сказал я, – коль скоро я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать, но вот только звонить я не стану. Я предпочитаю закончить дело так же, как и начал, глядя ей в глаза, а для этого мне нужен чек, который я отдам ей прямо в руки, чтобы не отправлять по почте. Расходы не вычитать?

– Нет. Вернем все полностью. Я согласен: возьми чек сам.

Будь мы с ним одни, я попытался бы еще поспорить, но в присутствии нашей троицы любые возражения были обречены на провал. Я встал, проплелся к сейфу, взял чековую книжку, заполнил корешок, выдрал чек и развернул пишущую машинку. Все чеки я заполняю на пишущей машинке. Правда, сумму в сто тысяч долларов мне пришлось впечатывать впервые. Должен признаться, сумма внушительная. Закончив, я передал чек Вульфу, который молча подписал его и вернул мне.

Сол нарушил молчание и спросил:

– За последние дни я задал столько вопросов бессчетному числу людей, что это, кажется, вошло в привычку, и я хочу задать еще один. Какая сумма там проставлена?

Непривычный к такой развязности со стороны Сола, я так и вылупился на него. Но Вульф преспокойно ответил:

– Покажи ему. Им.

Я показал, их глаза широко раскрылись, потом Сол сказал:

– Для вдовы это мелочь, у нее денег и в самом деле куры не клюют. Иногда вы спрашиваете, есть ли у нас предложения, и сейчас как раз тот случай, когда я хотел бы кое-что предложить. Или спросить. Вместо того чтобы возвращать ей деньги, почему бы не отдать их тому, кому они нужны по-настоящему? Объявленьице в «Таймс» и «Газетт» в две колонки под заголовком «НУЖНЫ ЛИ ВАМ СТО ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ?». А ниже: «Я уплачу эту сумму наличными тому, кто представит мне сведения, уличающие человека, ответственного за смерть Питера Оделла, последовавшую двадцатого мая после взрыва бомбы». Внизу ваши имя и фамилия. Слова, конечно, могут быть…

Вульфовское «нет!» оборвало его на полуслове.

– Нет! – повторил Вульф. – Я не стану взывать о помощи в деле, которое было поручено мне.

– Но вы уже так поступали, – терпеливо напомнил Сол. – На моей памяти вы прибегали к такому приему дважды.

– Чтобы получить ответ на вполне конкретный вопрос. И вполне определенный ответ. Не какой-то жалкий вопль о помощи из сточной канавы. Нет.

Словом, когда несколько минут спустя наши сыщики разошлись, скорого их возвращения уже не ждали. В понедельник к полудню Фред с Орри уже будут выполнять какое-либо поручение агентства Баскома или ему подобного; как, впрочем, и Сол, если сочтет нужным.