Рекс Стаут - Горная кошка Страница 22

— Ну что ж, — наконец пришел к выводу адвокат, — уладить проблему необходимо путем взаимных переговоров и выработки соответствующего соглашения. Для этого потребуется обязательное присутствие твоего приятеля. Тогда мы втроем сможем покончить со всем разом.

— Я схожу за ним. — Джимми вскочил с кресла с решительным видом.

— Будет лучше, если мы пошлем за ним кого-нибудь, а ты пока подождешь здесь. Так быстрее. Как его зовут?

— Эрик Снайдер. У него рыжие волосы. Он живет на Гумбольт-стрит, 319. Учится в четвертом…

Эскотт нажал на кнопку, встроенную в письменный стол, и приказал вошедшей секретарше:

— Передайте мистеру Тайлеру, чтобы съездил за Эриком Снайдером, проживающим на Гумбольт-стрит, 319. Он ученик четвертого класса, рыжеволосый. — Когда молодая женщина удалилась, Эскотт вновь обратился к своему клиенту: — А пока мы можем сделать предварительный расчет, сколько причитается каждому из вас. Итак, если вознаграждение разделить в той же пропорции, как вы поделили патроны, то на твою долю придется семь долларов, а Эрик получит три. Правильно?

— Кажется, не совсем так… — Джимми снова выглядел настороженным и недоверчивым. — Три доллара всего за пятнадцать патронов — вроде бы слишком много. — Он сильно нахмурился. — Дайте мне карандаш и листок бумаги.

Эскотт передал ему и то и другое.

Глава 9

Скосив один глаз в сторону плевательницы, Кеннет Чемберс, шериф округа Силверсайд, с расстояния в восемь футов смачным плевком попал точно в цель.

— Уже слышал, и не раз, — промямлил он, растягивая слова. — Но поверь мне, к этому приложил руку Скуинт Харли.

Сидевший за своим письменным столом в собственном служебном кабинете шериф Паркового округа Билл Таттл ворчливо заметил:

— Просто у тебя зуб на Харли.

Ворчливый тон Таттла объяснялся не только жарой, но еще и двумя-тремя серьезными неприятностями.

— Ну и что из этого? — спросил Кеннет. — Любой на моем месте заимел бы. Разве не он убил Чарли Бранда именно в моем округе и затем вышел сухим из воды только потому, что, по мнению пары умников, пуля была выпущена не из его револьвера?

Они называют это наукой! Скоро они, измерив ширину моей филейной части, смогут объявить мне, где я сидел в последний раз! — Он плюнул еще раз и чуть не промахнулся. — А разве Харли не мог заранее смастерить собственный патрон? Или использовать другой револьвер?

— Послушай, Кен, я довольно внимательно следил за тем судебным процессом и скажу тебе откровенно: вы оба — ты и прокурор — выглядели как два олуха царя небесного. Вы не имели ни одной путной улики против Харли, кроме того факта, что он в то время бродил где-то поблизости, и тем не менее вы вцепились в него мертвой хваткой. Если бы ты нашел у него деньги убитого или обнаружил место, где он их спрятал, тогда другое дело.

— Он виновен, как медведь, забравшийся в пчелиный улей.

— Возможно, но ты ведь не представил никаких доказательств его вины. И вот теперь мчишься по адской жаре в Коуди, чтобы добавить мне хлопот, словно их у меня без того мало! Разве я не говорил по телефону, что Харли не имеет отношения к вчерашнему убийству? Он поднялся наверх попросить у Джексона денег и застал девицу с револьвером в руке рядом с трупом.

— А мне плевать на то, что ты мне говорил, — не уступал Чемберс. — Я убежден: Харли замешан и в этом преступлении. Зачем он поперся к Джексону так поздно? И с какой стати ему понадобилось вообще тащиться к нему? На протяжении последних полутора лет после того, как тупоумные присяжные оправдали этого бандюгу, Джексон постоянно отказывался иметь с ним дело. Насколько мне известно, Харли получил кое-какие крохи от Берта Доула из Ларами и с тех пор сосет лапу. И где же он теперь? Наверное, ты опять позволил ему благополучно ускользнуть?

— Никоим образом. На предстоящем судебном процессе он будет главным свидетелем.

— Как бы не так! Подсудимым — ему это больше подходит. — Шериф округа Силверсайд в очередной раз с неизменной точностью послал плевок в цель. — Вот возьму его как следует в оборот, и тогда посмотрим.

— Но не в моем округе, дружище, не в моем округе, — произнес Таттл уже с явным вызовом. — Испортить настроение главному свидетелю из чистого упрямства? Да ни за что на свете! Мы не обнаружили ни малейшего намека на причастность Скуинта Харли к убийству Джексона, и нет никаких оснований предполагать, что доказательства его вины существуют. Наши округа граничат, Кен, и как сосед ты меня вполне устраиваешь, но тебе не удастся будоражить моих овечек в моем же загоне. Черт возьми, в этом проклятом деле и так достаточно темных пятен! Возвращайся домой и лови угонщиков скота или займись еще чем-нибудь. С удовольствием поменялся бы с тобой местами… Извини…

Зазвонил телефон, Таттл снял трубку и, выслушав сообщение, коротко распорядился:

— Пусть войдет.

— Ну а я побегу по своим… — начал было Чемберс, поднимаясь.

— Останься! Если ты сейчас уйдешь, я поручу своим ребятам повсюду следовать за тобой по пятам и не спускать с тебя глаз. Пришел священник, и ты побудешь здесь, пока мы не закончим разговор.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел Руфус Тоул со своей нелепой соломенной шляпой в руке и в черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы. К широкому лбу прилипла мокрая от пота прядь черных волос.

Приближаясь к письменному столу с протянутой для рукопожатия свободной рукой, он грудным, мелодичным голосом проговорил:

— Благослови вас Господь, брат Таттл… Да, конечно, я знаком с братом Чемберсом, точнее, мне известно, кто он. Видел его, разумеется на процессе, когда судили того несчастного, якобы убившего Чарлза Бранда. Мир праху его.

— Присядьте, доктор, — пригласил Таттл любезно. — Чем могу быть полезен?

— Хвала Господу! — начал Руфус Тоул, с привычной неторопливостью вешая соломенную шляпу на спинку стула и усаживаясь со сложенными на коленях руками. — Вы можете воспринять истину и руководствоваться ею. Истина Господня принадлежит Ему, и только она вечна, но существует еще и мирская истина, и часто именно ее — увы! — избирают в качестве ориентира. — Внезапно голос его окреп, глаза засверкали. — Но истина Господа нашего восторжествует! — Огонь в глазах Тоул а погас, и голос вновь сделался ровным и спокойным. — Я трижды пытался встретиться с Делией Бранд, но она не хочет меня видеть. Наотрез отказывается говорить со мной.

— Да, я слыхал об этом. — Шериф выглядел немного смущенным. — Сожалею. Однако надзиратель не знает, каким образом ему посодействовать вам…

— Понимаю. Вера и милосердие не вторгаются силой, скромный служитель Господа Бога должен ждать, пока двери сердца сами распахнутся. Бедное невинное дитя! Да снизойдет на нее благословение Божье!

— Невинное, сказали вы? — нахмурился Таттл.

— Именно. На мой взгляд, она не виновна. Не думаю, что мисс Бранд — убийца. Но даже если она и виновна в соответствии с мирскими канонами, кто вы такие, чтобы ее судить? Только Бог вправе клеймить Каина. За свои грехи я отвечаю перед Всевышним! Осуждая и наказывая, вы узурпируете Его власть и отрицаете Его милосердие!

— Ваши слова, несомненно, хороши для воскресной проповеди, а на нас возложена обязанность обеспечивать соблюдение законов. Зачем принимать законы, если не для того, чтобы исполнять?

— Я знаю, — вздохнул Руфус Тоул. — Кесарево кесарю. Бесполезно пытаться уговорить мисс Бранд изменить свою позицию, а потому я пришел заявить вам, что человек, которого Делия Бранд хотела убить, — я.

К несчастью, конец фразы священника застал Кена Чемберса в ответственный момент очередного прицеливания, и он промахнулся почти на целый фут. Таттл некоторое время сидел разинув рот и вытаращив глаза, а затем многозначительно хмыкнул.

— Позвольте пояснить, — понимающе кивнул Руфус Тоул. — Я не сознавал, что бедняжка желает моей смерти, хотя мне было известно о неприязни ко мне, наполнявшей ее сердце. Когда же я прочитал в газете, что, покупая патроны в магазине спортивных товаров, она объявила о своем намерении застрелить человека, я сразу догадался: мисс Бранд имела в виду меня.

К сожалению, я не вправе сообщить вам причины, заставившие ее возненавидеть меня, но уверяю вас: причины существуют. Без преувеличения можно утверждать, что она испытывала ко мне жгучую ненависть.

Слов нет, я хотел встретиться с мисс Бранд и убедить ее перед лицом выпавшего на ее долю тяжелого испытания уповать на мудрость и милосердие нашего Господа, но я также рассчитывал добиться от нее разрешения сообщить вам о ее отношении ко мне и, в известных рамках, о причинах, породивших такие чувства в ее душе. Однако мисс Бранд отказывается встречаться со мной. Следовательно, я не вправе раскрыть вам причины, но уверяю вас: она ненавидит меня и именно меня собиралась убить.