Джон Карр - Разбудить смерть Страница 22

Он извлек из кармана пиджака ключ с блестящим жетоном, на котором был указан номер 707, и подтолкнул его по столу к Хэдли.

– Ты хочешь сказать, – ошарашенно произнес Дэн, – вы с Дженни были…

– Были – что? Всего-то шесть поцелуев, – угрюмо сказал Рейберн, – я их сосчитал. Последний, она сказала, был на счастье.

– Думаю, лучше вам рассказать все с самого начала, – сдержанно приказал Хэдли. Он выглядел скорее удовлетворенным, чем раздраженным. – Вы ничего об этом не говорили, когда был убит мистер Родни Кент.

– Разумеется, не говорил. А с чего мне говорить? Я его не убивал.

– И все-таки, если вы хотели жениться на миссис Кент, его смерть должна была упростить вашу ситуацию, не так ли?

– Это и не должно быть так просто, как я надеялся. – Рейберн бросил на Хэдли быстрый взгляд, а потом уставился на круглую ручку двери. – Попытайтесь меня понять. Я вообще не думал об этом несчастье в том смысле, что оно может упростить мне дело. Мне все это представлялось ужасно постыдным, бессмысленной жестокостью этого парня Беллоуза. Хоть он и был мертвецки пьян. Вот и все, что я думал по этому поводу. Это… как будто пробудило меня.

– И сколько это продолжалось? Я говорю о вашей связи с миссис Кент?

– Ну… Собственно, она началась только на корабле. Ох уж мне эти теплоходы! Из-за погоды всем было ужасно плохо, и только мы с Дженни да иногда Дэн держались на ногах. Вы знаете, как происходят подобные истории.

– Значит, миссис Кент не страдала морской болезнью?

– Ни чуточки.

– Но мы только минуту назад слышали, что она не выносила морских путешествий при любом состоянии погоды.

Рейберн оглянулся. Кент знал, что он любил находиться в центре внимания, но сейчас, видимо, пожалел об этом.

– Тогда должен сказать, – раздраженно произнес Рейберн, – что кто-то ошибается. Нужно было ее видеть! Тот старый толстяк прыгал вокруг, как шарик в колесе рулетки, а Дженни стояла так спокойно, будто просто вошла в гостиную. Там она была такой обычной и понятной, какой я ее никогда не видел. Этой женщине нравилось смотреть, как волны разбиваются вдребезги о борт нашего теплохода! Однажды незакрепленная мебель, граммофон и все остальное покатилось по гостиной, когда корабль резко накренился. Его раскачивало из стороны в сторону, словно на него обрушивались один удар за другим. Вот тогда-то и был тот редкий случай, когда я видел, как Дженни по-настоящему хохотала.

В комнате нависла гнетущая тишина. Лишь кое-кто нервно ерзал на стуле. Первым заговорил доктор Фелл:

– Вам следовало бы знать, мистер Рейберн, что вы производите довольно невыгодное для вас впечатление. Я знаю это выражение на лице Хэдли. Другими словами, вы вовсе не кажетесь влюбленным с разбитым сердцем.

– Так оно и есть. – Рейберн отошел от стола. – Мы как раз подходим к этому. – Он оглядел присутствующих. – Должно быть, вы – доктор Фелл. Можете вы мне объяснить, что произошло, даже если я этого не могу сделать? Я не понимаю, как все это было на теплоходе. Дело в том, что такие сирены, как Дженни, половину своих побед одерживают исключительно благодаря своей репутации. Они очень привлекательны. Вы это понимаете, но даже и не думаете поддаваться их чарам. Затем они дают вам понять – так, совершенно небрежно, – как страшно вы их интересуете. И вам до того лестно, что вы, как последний идиот, начинаете думать, что влюблены. А потом и действительно влюбляетесь. И тут вам конец. Вы перестаете соображать.

– Не стоит так сокрушаться по этому поводу, – пророкотал доктор Фелл весело. – Так часто бывает. И когда вы начали приходить в себя?

Он говорил так небрежно, что Рейберн перестал расхаживать по комнате и остановился.

– Начал… Да, именно так, – признал он. Рейберн по привычке засунул руки в карманы и теперь, когда его оживление прошло, снова стал ничем не примечательным человеком. – Дайте подумать. Это было… Кажется, сразу после того, как мы пришли в Лондон. Возможно, это началось, когда Дженни сказала мне, что не поедет в Сассекс, потому что не доверяет себе, когда дело касается меня. И мне вдруг показалось, что ее слова звучат неестественно. Дзинь! Я смотрел на нее и понимал: она лжет. Наконец, это могло произойти, когда умер Род.

Дэн взмахнул рукой, требуя тишины.

– Может кто-нибудь объяснить мне все эти разговоры насчет репутации Дженни? – возмущенно спросил он. – Какая еще репутация? Это настоящая новость для меня.

– Конечно! – не удержалась Мелитта.

– Хочешь сказать, ты знала?

Слабый голос Мелитты звучал, как всегда, монотонно:

– Конечно, мой дорогой. Ты же ни к кому не прислушиваешься. Говоришь, что все это сплетни. Ты так поглощен собственными идеями – ты и Крис, – что, естественно, никто ничего тебе не говорит. – Мелитта была явно раздражена. – И все равно у меня свое мнение, и я не намерена ему изменять. Дженни была милой девушкой. Конечно, я знаю – о ней ходили разные сплетни. Но мой дед всегда говорил, что по большей части сплетни оказываются правдой, потому что это нравится делать людям, даже если они этого не делают. Но Дженни… против нее абсолютно ничего не было! Я была совершенно уверена, что ей можно доверять, что она не сделает никакой глупости. И было страшно интересно посмотреть, что произошло.

– Произошло убийство, – гневно сказал Хэдли, пытаясь пробиться сквозь эту болтовню. – Не было необходимости, мистер Рейберн, объяснять ваше состояние. Расскажите, что вы делали. Вы были в комнате миссис Кент вчера ночью?

– Да.

– Очень хорошо. Давайте проясним этот момент. В какое время вы к ней зашли?

– Без двадцати пяти двенадцать. Сразу после того, как ушла горничная.

– И во сколько вы ушли из ее комнаты?

– В полночь. А еще я заходил туда сегодня утром, в семь часов, а потом в восемь.

– И вы говорите, что не совершали убийства?

– Не совершал.

Он твердо встретил напряженный взгляд Хэдли. Затем Хэдли быстро обернулся и кивнул доктору Феллу и Кенту:

– Хорошо. А теперь пройдемте со мной в ее номер. Вы объясните, как вам это удалось. Нет! Остальные будут ждать здесь.

Он быстро положил конец возражениям. Открыв дверь, Хэдли пропустил вперед Рейберна, доктора Фелла и Кента и захлопнул ее за собой. Тяжело дыша, Рейберн едва переставлял ноги, будто проходил в дверь ада. В коридоре Хэдли подозвал к себе сержанта Престона, который только что появился из номера Рипера. Тело из номера 707 уже вынесли. Лишь на полу осталось несколько пятен крови.

– Мы почти закончили обыск, сэр, – доложил Престон. – И пока нет никаких признаков этой уни…

– Будете стенографировать, – прервал его Хэдли. – Мистер Рейберн, ваши показания будут записаны, вам нужно будет их подписать. Давайте послушаем, что здесь происходило.

Рейберн быстро огляделся и прислонился к спинке ближайшей к нему кровати, собираясь с духом. Усы его уже ни буквально, ни в переносном смысле не торчали вверх. Он казался поникшим и потрепанным.

– Дело было так. Будет неправильно сказать, что я окончательно спустился с небес на землю. Отчасти это маскировка ради… – Он судорожно указал головой на комнату напротив. – Но я начал задумываться, не свалял ли я дурака на корабле. Кроме того, мы здорово повеселились у Гэя.

– Подождите. Между вами и миссис Кент шел разговор о браке?

– Нет, не тогда. Она не говорила об этом, да и я тоже. Вы понимаете, был ведь Род. – Он посмотрел на Кента: – Клянусь, Крис, я никогда не хотел причинить ему вреда.

– Продолжайте.

– Поэтому, понимаете, я снова увиделся с Дженни вчера вечером. Принимая во внимание случившееся… естественно, я не ожидал, что она упадет мне на грудь или что-нибудь в этом роде. Я начал размышлять, действительно ли она мне нужна, – я ей не доверял. Но мне не представилось возможности поговорить с ней наедине. Она казалась какой-то странной. В театре она постаралась, чтобы мы сидели в противоположных местах ряда, а во время антракта не отходила от Гэя. Я никогда не видел ее такой оживленной.

Как вы понимаете, я мог увидеться с ней наедине только после того, как все разойдутся спать. После того как мы разошлись по комнатам, я выждал минут пятнадцать-двадцать. Затем на цыпочках пробрался к этой двери, – он указал на боковую дверь, – и постучал.

– Да? – подтолкнул Хэдли замолчавшего Рейберна.

– Могу сказать, что она была чем-то напугана. Я постучал, но секунды две она не отвечала. Затем я услышал, как она спрашивает, кто это. Мне пришлось дважды назвать себя, прежде чем она мне открыла.

– А вечером она тоже выглядела испуганной?

– Нет. Во всяком случае, по ней незаметно было. Это как-то чувствовалось в комнате, не знаю, как это описать. Дженни закрылась на засов. Я слышал, как она отодвигала его, когда открывала мне дверь.

Она уже переобулась в тапочки и начала распаковывать сундук. Сундук и все остальное выглядело так же, как и сейчас. Я не хочу, чтобы меня считали большим дураком, чем я был. Но когда я увидел ее снова, я не знал, что сказать. Я просто стоял и смотрел на нее. Мне стыдно признаться, но так было. Она уселась в кресло и ждала. Хотела, чтобы первым заговорил я. Вот в это кресло, у письменного стола.