Эрл Гарднер - Дело любопытной новобрачной Страница 22

— Перри Мейсон! Какая честь! Вот уж не думал, что вы все еще помните меня!

— Я никогда не забываю своих присяжных, — рассмеялся Мейсон. — Как поживаете, Сидней?

Адвокат протянул хозяину руку.

Сидней Отис страшно смутился, потом обтер ладони о собственные штаны и обхватил пальцы адвоката обеими руками.

— Рад, очень рад видеть вас, господин адвокат!

— У меня к вам просьба, — прямо сказал Мейсон и посмотрел на девушку.

— Исчезни, Бетти, мне нужно поговорить с мистером Мейсоном, — распорядился хозяин.

— Но, папа, я же…

— Ты слышала? Вот и исчезай!..

Его бас отдавался во всех закоулках домика, но выражение лица оставалось по-прежнему добродушным. Девушка неохотно повиновалась. Когда дверь за ней захлопнулась, Отис повернулся к адвокату.

— Где вы теперь живете, Отис? — спросил Мейсон.

— Раньше у нас была квартирка наверху, но теперь цены на жилье стали такими, что пришлось освободить кладовку и устроить там спальню для жены и дочки. Сам я сплю на раскладушке…

— Я арендовал на полгода целый дом, но получилось так, что я туда сейчас переселиться не могу. Предлагаю вам поселиться там.

— Да что вы, господин адвокат! Мне это не по карману!

— Вы меня неправильно поняли, — улыбнулся Мейсон. — Аренда за полгода уплачена вперед. Квартиры там славные. Вероятно, вы читали о Колмонт-апартментс на Норвалк Авеню. Там убили одного парня по имени Кейри. Это его настоящее имя, а в газетах он фигурирует под фамилией Мокси.

— Да, я читал об этом, — подтвердил Отис. — Полиция арестовала какую-то женщину, жену миллионера из Чикаго, верно?

— Так оно и есть, — кивнул адвокат. — Конечно, Сидней, вашей семье не обязательно знать, что там произошло убийство. Позднее они, конечно, все узнают от соседей, но к этому времени вы уже успеете переехать. Квартира удобная, и я думаю, что вы в ней великолепно устроитесь. Окна выходят на юг, комнаты все время залиты солнцем.

— Это просто замечательно, но почему вы это делаете для меня, мистер Мейсон?

— Это вы кое-что должны сделать для меня, Сидней.

— Что же именно?

— Когда въедете в квартиру, а я хотел бы, чтобы это произошло завтра же, прошу заменить дверной звонок на собственный.

— Заменить дверной звонок? — недоуменно спросил хозяин магазина.

— Именно так, — улыбнулся Мейсон. — Снимите тот, что стоит, и поставьте другой. Причем этот звонок должен быть только что купленным, иметь на себе торговую бирку. Устанавливая его, позовите двух свидетелей. Пусть это будут даже члены вашей семьи, но они должны видеть, как вы снимаете старый звонок и устанавливаете новый. Однако никому не говорите, почему вы это делаете. Скажите, что вам не нравится его звук или еще что-нибудь.

— А если установить зуммер?

— Нет, поставьте звонок серийного производства, купленный в магазине.

— Хорошо, это нетрудно, — кивнул толстяк.

— И еще один важный момент, Сидней. Прежний звонок или зуммер прошу вас сохранить в целости, без повреждений. Поставьте на нем какую-нибудь отметку, чтобы потом его можно было отличить от других, если потребуется. Сделайте царапину или отколите кусочек эмали, но так, чтобы дефект не выглядел нарочитым. Вы поняли?

— Разумеется, — кивнул Отис. — Только скажите, дело это законное?

— Абсолютно, — заверил Мейсон. — Я арендовал дом на полгода и уплатил деньги вперед. Если вас спросят, каким образом вы сняли эту квартиру, объясните, что когда узнали из газет об убийстве, то сообразили, что квартира будет сдаваться дешево. Вот вам ключи от дома и пятьдесят долларов на оплату расходов по переезду. Квартира полностью мебелирована, но там хватит места и для тех вещей, которые вы захотите взять с собой.

Отис не раздумывая оттолкнул протянутые деньги, но Мейсон продолжал настаивать:

— Сидней, это же самая настоящая сделка, уверяю вас. Вы — мне, а я — вам, и никто из нас не останется внакладе.

Отис какое-то время пребывал в нерешительности. Вдруг на его лбу собрались морщины.

— В газетах что-то говорилось о том, будто соседи слышали, как звенел звонок в момент совершения убийства… Я не перепутал? Так оно и было?

Мейсон посмотрел электрику прямо в глаза и сказал:

— Вы не перепутали, Сидней.

— Благодарю за доверие, господин адвокат, — улыбнулся Отис, взяв из рук Мейсона деньги. — Мы переедем сегодня же.

13

Пол Дрейк сидел в приемной Мейсона и болтал с Деллой Стрит, когда адвокат открыл дверь и появился на пороге, приветливо кивнув присутствующим. Детектив ткнул пальцем газету, торчавшую из кармана Мейсона.

— Ты уже читал, Перри?

— Еще не успел, — покачал головой адвокат. — Что-то интересное?

Детектив молча кивнул. Мейсон заметил, что у Деллы очень озабоченное лицо.

— Рассказывай, Пол, — попросил он.

— Похоже, что окружной прокурор взял себе в штат профессионального журналиста…

— Что ты хочешь сказать?

— Каждое утро в газетах новости о твоей клиентке.

— И что на этот раз?

— Окружной прокурор намерен эксгумировать труп человека, похороненного под именем Греггори Лортона. Он надеется обнаружить признаки яда. Продолжает отрабатывать факт, что Рода была медсестрой, что подсыпала «Эйпрол» в шоколад Карлу, что если бы захотела подсыпать вместо снотворного яд, то ей это было бы совсем просто сделать.

— Они боятся, что не смогут использовать показания мужа на суде, вот и стараются раструбить в газетах историю с «Эйпролом», — усмехнулся Мейсон. — Понимаешь, Пол, мне кажется, что в данном случае цель этой газетной кампании состоит не столько в обработке общественного мнения против Роды, сколько против меня. Окружному прокурору доставляет удовольствие ежедневно вставлять мне шпильки. Ну ничего, отольются кошке мышкины слезы!

— А что ты можешь сделать, Перри?

— Многое, — улыбнулся адвокат. — Если окружной прокурор намерен судить Роду объективно и честно — это одно дело. Но коль скоро он заранее пытается создать у общественности предубежденное мнение, то я стану относиться к нему иначе.

— Будь осторожен, шеф, — сказала Делла. — Не исключено, что окружной прокурор как раз и стремится подтолкнуть тебя на необдуманные шаги.

— Делла, — улыбнулся Мейсон, — ты ведь знаешь, что мне частенько приходилось проходить через огонь, воду и каверзы окружного прокурора, не получив и царапины!

— Твои методы работы нам известны. Когда ты выходишь из себя, дело идет лучше, чем когда ты в спокойном состоянии, — согласился Дрейк. — Но без конца ходить по краю пропасти…

— Послушайте, осторожники, я могу вам обещать, что…

— И что же именно?

— Что я организую такую защиту, о которой вы еще и не слышали!

— Иначе говоря, ты уже начал принимать контрмеры?

— Я буду вести себя так, что они не поймут сразу, нападаю я или отступаю, — усмехнулся Мейсон. — Вы что, еще не сообразили, что борьба в данном случае идет не с окружным прокурором, а с человеком, который скрывается за его спиной? Пойдем в кабинет, Пол…

Они прошли в кабинет Мейсона. Дрейк уселся в излюбленное черное кресло и вынул из кармана записную книжку.

— Что-нибудь выяснил, Пол?

— Кое-что…

— Выкладывай!

— Ты мне поручил проверить прошлое Мокси…

— Ну и?

— Это оказалось довольно сложно. Действительно, он сидел в тюрьме и вышел оттуда нищим. Ему позарез были нужны деньги. Он был, как говорят, одиноким волком, поэтому трудно собрать подробные сведения. И все же мне кое-что удалось.

— Не тяни, Пол!

— Мы установили, что Мокси заказывал междугородный разговор с Сентервиллом. На его чемодане имеется наклейка «Палас-отеля» из Сентервилла. Тогда мы проверили регистрационную книгу этого отеля и выяснили, что фамилия Мокси в ней не значится. Однако есть одна занимательная закономерность в его поведении… Ты, наверное, обратил внимание, что он меняет только фамилию, оставаясь всегда Греггори? Я считаю, что он поступал так на тот случай, если вдруг кто-то окликнет его просто по имени. В этом случае ему не придется мучительно вспоминать все свои клички и псевдонимы. Мы просмотрели регистрационную книгу в «Палас-отеле» и установили, что на протяжении двух месяцев там проживал некто Греггори Фриман, женатый на женщине по имени Дорис Фриман, в девичестве — Пейндэр. — Дрейк затянулся сигаретой, выпустил пару колец дыма и продолжал: — Эта Дорис работала стенографисткой и бухгалтером на маслозаводе в Сентервилле. Она была неплохим работником и сумела скопить себе кое-какие средства, которые обратила в ценные и «неприкосновенные» бумаги… Потом вышла замуж, бросила работу и уехала с мужем. В Сентервилле у нее вроде бы не было никаких родственников, хотя сотрудники маслозавода говорили, что где-то на севере у нее был брат.

У Мейсона заблестели глаза.

— Отличная работа, Пол, — похвалил адвокат.