Эркюль Пуаро - Агата Кристи Страница 22

– Обрывок носового платка? – произнес он задумчиво. – Может быть, вы и правы. Но вспомните – хорошие прачечные не крахмалят платков. – И, спрятав белый лоскуток в карман, бросил на меня торжествующий взгляд.

Глава 9

ПРУД С ЗОЛОТЫМИ РЫБКАМИ

Мы подошли к дому. Инспектора нигде не было видно. Пуаро остановился на террасе, поглядел по сторонам и сказал одобрительно:

– Une belle propriété![10] Кто его унаследует?

Его слова поразили меня. Как ни странно, вопрос о наследстве не приходил мне в голову. Пуаро снова внимательно поглядел на меня:

– Новая для вас мысль? Вы об этом не подумали, а?

– Да, – признался я. – Жаль!

Он посмотрел на меня с любопытством.

– Хотел бы я знать, что скрывается за вашим восклицанием, – сказал он. – Нет, нет, – прервал он мой ответ. – Inutile![11] Вы все равно не скажете мне того, о чем подумали.

– Все что-то прячут, – процитировал я его, улыбаясь.

– Именно.

– Вы все еще так считаете?

– Убежден в этом более, чем когда-либо, мой друг. Но не так-то просто скрывать что-нибудь от Эркюля Пуаро. У него дар узнавать. Прекрасный день, давайте погуляем, – добавил он, поворачивая в сторону сада.

Мы прошли по тропинке вдоль живой изгороди из тиса, мимо цветочных клумб. Тропинка вилась вверх по лесистому склону холма; на вершине его была небольшая вырубка, и там стояла скамейка, откуда открывался великолепный вид на нашу деревеньку и на пруд внизу, в котором плавали золотые рыбки.

– Англия очень красива, – сказал Пуаро. Он улыбнулся и прибавил вполголоса: – А также английские девушки. Тс, мой друг, взгляните вниз на эту прелестную картину.

Только теперь я заметил Флору. Она приближалась к пруду, что-то напевая. На ней было черное платье, а лицо сияло от радости. Неожиданно она закружилась, раскинув руки и смеясь, ее черное платье развевалось. Из-за деревьев вышел человек – Гектор Блант. Девушка вздрогнула, выражение ее лица изменилось.

– Как вы меня напугали! Я вас не видела.

Блант не ответил и молча смотрел на нее.

– Что мне в вас нравится, – насмешливо сказала Флора, – так это ваше умение поддерживать оживленную беседу.

Мне показалось, что Блант покраснел под своим загаром. Когда он заговорил, голос его звучал необычно смиренно:

– Никогда не умел разговаривать. Даже в молодости.

– Наверное, это было очень давно, – сказала Флора серьезно, но я уловил смешок в ее голосе.

Блант, впрочем, мне кажется, не уловил.

– Да, – подтвердил он, – давно.

– И каково чувствовать себя Мафусаилом?[12] – осведомилась она.

Ирония стала явной, но Блант следовал ходу своих мыслей.

– Помните того типа, который продал душу дьяволу? Чтобы стать молодым? Об этом есть опера.

– Вы имеете в виду Фауста?

– Да. Чудная история. Кое-кто поступил бы так же, если б мог.

– Послушать вас – подумаешь, что вы уже дряхлый старик, – вскричала Флора полусмеясь, полусердито.

Блант промолчал, затем, не глядя на Флору, сообщил ближайшему дереву, что ему пора возвращаться в Африку.

– Еще экспедиция? Стрелять дичь?

– Полагаю – да. Как обычно, знаете ли... Пострелять то есть.

– А эта оленья голова в холле – ваша добыча?

Блант кивнул и, покраснев, пробормотал:

– Вы хорошие шкуры любите? Если да, я всегда... для вас...

– Пожалуйста! – вскрикнула Флора. – Вы серьезно? Не забудете?

– Не забуду, – сказал Гектор Блант. И прибавил в неожиданном порыве общительности: – Мне пора ехать. Я для такой жизни не гожусь. Я неотесан и никогда не знаю, что надо говорить в обществе. Да, пора мне.

– Но вы же не уедете так сразу? – вскричала Флора. – Пока у нас такое несчастье. Ах, если вы уедете... – Она отвернулась.

– Вы хотите, чтобы я остался? – просто и многозначительно спросил Блант.

– Мы все...

– Я говорю только о вас, – напрямик спросил он.

Флора медленно обернулась и посмотрела ему в глаза.

– Да, я хочу, чтобы вы остались, – сказала она. – Если... если от этого что-то зависит.

– Только от этого и зависит, – сказал Блант.

Они замолчали и молча присели на каменную скамью у пруда. Казалось, оба не знают, что сказать.

– Такое... такое прелестное утро, – вымолвила наконец Флора. – Я так счастлива, несмотря на... на все. Это, верно, очень дурно?

– Вполне естественно, – сказал Блант. – Ведь вы познакомились со своим дядей всего два года назад? Конечно, ваше горе не может быть глубоким. И так лучше, чем лицемерить.

– В вас есть что-то ужасно приятное, успокоительное, – сказала Флора. – С вами все выглядит так просто.

– Обычно все и бывает просто, – сказал Блант.

– Не всегда. – Голос Флоры упал.

Я увидел, что Блант отвел свой взгляд от побережья Африки и взглянул на нее. Вероятно, он по-своему объяснил перемену ее тона, так как произнес довольно резко:

– Не волнуйтесь