Клюква со вкусом смерти - Наталья Хабибулина Страница 22

– А ничего! Пальчиков нет, кровь по группе совпадает с кровью Гаврилова. Похоже, этим инструментиком и приложили мужичка. Сам-то что думаешь?

– Что я думаю? А думаю я вот что… Понимаешь, дружище, если внимательно обдумать всё, вырисовывается следующая картина: предположим, что Горелов действительно скрывался здесь от правосудия много лет, случайно встретился с Гребковой и убил её. Логично? Да! Но всё остальное!.. Эти болота, неизвестный человек, живущий среди трясины и отпугивающий всех от этого места! Это как можно привязать к убийству Гребковой? Ведь вся эта болотная история длится, по свидетельствам очевидцев, уже много лет. Всё началось задолго до войны. Опять задаю вопрос: при чем здесь убийство Гребковой? И всё поведение Лесника говорит о том, что он, как цербер, охраняет эти болота. Тут и старушка одна так и сказала, что он только по краю болот ходит. Ответ там! Надо искать старую гать! Гаврилов, видимо, знал, как туда пройти, за то и поплатился. Если кто-то ещё знает дорогу? Значит, поймёт, почему пострадал старик, и ни за что не станет помогать нам. Что делать? – Дубовик в напряжении тёр лоб.

– «Кем быть?», «Кто виноват?» и, вообще, «Быть или не быть?». Извечные вопросы со времен классиков! – неловко пошутил Герасюк, чтобы разрядить обстановку.

– Да-да, а в заключении: «По ком звонит колокол?» – невесело усмехнулся Дубовик. – Может, и по нам… А ответить на эти вопросы должны мы, – задумчиво произнес он. – Кем быть, кем быть?.. Слушай, а ведь это важно… Нет, что-то во всем этом есть странное, то, что не укладывается ни в какие схемы… Муть сплошная… Но кто-то работает под Лесника.

– А если Гребкова и Горелов – это одно дело, а болота – другое? – высказал предположение Герасюк.

– А чёрт его знает! – досадливо проворчал Дубовик. – Знаешь, Петя, я вот что думаю: если местные жители не желают нам помогать, мы вызовем гидролога, или?.. Кто у нас болотами занимается?

– Болотоведы, – подсказал Герасюк.

– Это шутка?

– Это факт!

– Как-то неблагозвучно, – удивился Дубовик.

– Гидролог – это более обобщенное понятие. А у тебя есть такой знакомый?

– Ну, это уже несущественно, лишь бы толковый был. Буду звонить генералу, пусть побеспокоится, – Дубовик взялся за трубку, но в этот момент под его рукой раздалась трель звонка. – Воронцов? Как у тебя дела? Да, да, понял, сейчас подъеду.

– Что-нибудь серьезное? – с беспокойством спросил Герасюк, видя озабоченность на лице приятеля.

– Приехал врач из города. Боюсь, что наш план сорвался – увезёт эскулап старика, – Дубовик взъерошил волосы. – Черт, не везёт!

– Андрюша, ты становишься кровожадным! – шутливо пригрозил ему пальцем эксперт.

– А, по-моему, кровь сейчас пьют у меня! – досадливо произнес подполковник. – Литрами!

– Ну, ты-то всё выдержишь! Вон, какой крепкий парень!

– Спасибо, после твоих слов есть надежда, что ещё поживу! – Дубовик похлопал Герасюка по плечу.

– Больной, товарищ подполковник, будет транспортирован в город, как только появится возможность. Состояние его стабильно тяжелое, но сердце работает нормально, если позволительно так сказать при таком ранении. А вообще, ранние прогнозы давать не могу – человеческий организм не предсказуем. Рекомендации коллеге я дал. Пока сам понаблюдаю, но вечером буду вынужден уехать – тяжелые больные ждут в городе. Вообще-то, есть надежда, что всё обойдётся, но без сознания он может пролежать довольно долго, – пожилой врач стоял рядом с Дубовиком, который хмуро глядел на лежащего бледного старика Гаврилова с головой в толстой белой шапочке бинтов, сквозь которые сбоку проступали яркие пятна крови.

«Да, красное на белом – жутковатая картина для маски, – думал подполковник, – ночью, да ещё для больного парня… Преступник знал, что делал…»

– Хорошо, я вас понял. Но сотрудник наш будет пока здесь, – он кивнул на сидящего у стены Воронцова.

– Пусть сидит. Это ваша работа, – кивнул доктор.

К вечеру появилась Рустемова.

– Картина тяжёлая. У мальчика раскроена голова. Шансов выжить не было никаких, – она говорила с дрожью в голосе, руки её мелко тряслись. – Со следами тоже проблема. Там такие дороги, что всё раскурочено, залито грязью. Достали палку из лужи, которой, по-видимому, мальчик и был убит, но на ней нет, да и быть не может, никаких отпечатков. Просто не понимаю, что делать!.. – теперь в голосе женщины появились нехарактерные для неё плаксивые нотки. – Даже уцепиться не за что! Ну, кто мог его убить? В глухой деревне? Отец-кулак? Он что, Павлик Морозов?

– Ну-ну-ну, прекрати, что за упаднические настроения? И, по-моему, совершенно неуместные параллели. У тебя что, есть причины для подобных сравнений?

– Да нет, это я так… Просто другого ничего в голову не приходит.

Дубовик положил руку на её плечо:

– А ты освободи голову от этого мусора. Возьми себя в руки. Будем думать. За что уцепиться – найдём! Опергруппа работает?

– Да, конечно! Но в деревне сейчас все, буквально, взбудоражены, люди напуганы, про какого-то лешака твердят! Скажи, что здесь происходит? – подполковник чувствовал, как под его рукой подрагивало плечо женщины.

– А вот об этом я тебе расскажу подробней. И подозреваю, что убийство мальчика напрямую связано со всеми и предыдущими, и настоящими событиями, произошедшими здесь, в Потеряево. И болота здесь играют не последнюю роль. – Дубовик сел напротив Рустемовой. – Мать мальчика удалось допросить?

– Она с трудом ответила лишь на несколько вопросов. Кобяков спросил её, как часто она с сыном ходила в лес. Это ты просил его об этом? И про какую-то ягоду они говорили.

– Да, меня интересовало именно это, – кивнул Андрей Ефимович. – И что она сказала?

– Дай вспомнить, – Рустемова потерла тонкими пальцами лоб. – Не понимаю, зачем тебе это надо, но коль спрашиваешь… В лес они ходили постоянно, мальчик был старшим в семье, помогал матери во всем, грибы, ягоды заготавливали на зиму.

– Это понятно, – шевельнул пальцами Дубовик. – Меня интересует лес. Ладно, Кобяков сам доложит. А ты запасись терпением и слушай.

Пока подполковник посвящал Рустемову в суть происходящего, пришел Герасюк, который собирал образцы красной краски и заходил в магазин узнать насчет свечей.

– Успешно? – обратился к нему Дубовик.

– Как сказать, как сказать… – эксперт разложил на столе несколько пробирок. – Кстати, эту краску у художника брали, едва, не каждый второй. Даже учительница для школы просила. А вот у пожарника всё строго под контролем, отчитывается за каждый грамм. Там и мышь не пролезет. А посему!.. Если даже окажется, что краска из клуба идентична той, что была на наличниках, искать злодея через эту улику будем до посинения.

– Ну, собственно, особо ничего от этого я и не ожидал. Больше надежды я возлагаю на Ерохина. Должен