Эллери Квин - Расследует Эллери Квин Страница 23

Спустя десять минут мисс Шаффинг молча положила на стол 147 еще одну книгу и также молча отошла.

На сей раз Бэлком потянулся к книге более энергично. Эллери вытянул шею.

Шоу. «Человек и сверхчеловек».

Снова драматург! Но как можно сразу опознать драматурга — или актера, если на то пошло? Эллери огляделся вокруг, делая вид, что потягивается. Никто в поле зрения даже не читал пьесу.

Шекспир, Шоу… Инициалы? S, S… СС! Нацистские штурмовые отряды! Лысый мужчина, похожий на борца и интересующийся африканскими неразлучниками? Возможно, но уж слишком неопределенно. А ведь Бэлком должен был опознать связного с первого взгляда. Кроме того, лысый мужчина обладал не тевтонской, а скорее славянской внешностью.

Шекспир, Шоу… Английская литература… Англичанин? Никто поблизости не походил на англичанина, хотя любой мог им оказаться. Кроме того, Шоу был ирландцем.

«Человек и сверхчеловек»? Это не слишком сочеталось с Шекспиром.

Эллери покачал головой. Что же девушка пыталась сообщить Бэлкому?

Сейчас Бэлком сосредоточенно читал Шоу, но он в любом случае должен был что-то делать. Ждать еще одной книги? Или просто оглядеться и отыскать связного?

«Если ему это удастся, — в отчаянии подумал Эллери, — то он куда умнее меня!»

Но Бэлком не отрывался от книги Шоу, не обращая никакого внимания на соседей, и Эллери решил, что он ожидает третью книгу.

И она появилась!

Норма Шаффинг вскоре положила ее на стол 147. Эллери с трудом сдерживался.

Благодаря острому зрению он прочитал название почти одновременно с Бэлкомом.

«Личные мемуары У.С. Гранта».[37]

Все его теории рассыпались в прах! Шекспир и Шоу — драматурги, Грант — военный. S, S, а теперь G. Один англичанин, другой ирландец, третий американец.

Что же все это значит?

Эллери не мог ничего придумать. Он чувствовал, как критический взгляд агента Хока прожигает дыры в его спине.

Минута шла за минутой…

Эллери не сводил глаз с Бэлкома. Значат ли для него что-нибудь названия этих трех книг? Пока что нет. Бэлком явно пребывал в недоумении, притворяясь, будто просматривает автобиографию Гранта.

Шекспир… Шоу… генерал Грант…

И тут Бэлком понял, в чем дело!

Он небрежно осмотрелся, словно ему было достаточно одного взгляда.

Эллери охватила паника. В любой момент связной мог встать и уйти, поняв, что Бэлком опознал его. Люди постоянно входили и выходили — идентифицировать нужного человека было невозможно без ключа, содержащегося в книгах. В ушах Эллери уже звучало презрительное лошадиное ржание инспектора Санториа…

Но в этот момент он тоже все понял!

Поднявшись, Эллери схватил шляпу, двинулся по проходу мимо агента Хока, который разжевал свой ластик в крошки, и вышел в залитый солнечным светом Вашингтон. Инспектор Санториа с другим федеральным агентом ждали в автомобиле, и Эллери скользнул на заднее сиденье.

— Ну? — осведомился агент.

Федералы относились с вежливым скептицизмом к идее нью-йоркского полицейского начальства.

— Подождем Хока.

Агент Хок вышел через две минуты. Он задержался у автомобиля, зажигая сигарету, и Эллери быстро сказал:

— Приготовьте слежку. Связной сидит двумя местами справа от Бэлкома в том же ряду. Это маленький неопрятный тип, похожий на кубинца.

— Привет, Файни, — поздоровался Эллери в пятницу на той же неделе. — Только не говорите мне, что вы снова дали маху.

— Нет-нет, мальчик мой! — весело отозвался инспектор Теренс Файнберг. — Ты попал в точку! Два часа тому назад Пит Санториа застукал большого босса, получающего героин. Сейчас федералы арестовывают Бэлкома и девушку. Между прочим, субъект, который привел нас к главарю, имеет не большее отношение к Кубе, чем сигара «Эль Стинко».[38] Это подонок по имени Харри Хаммелмейер из района Ред-Хук в Бруклине.

Эллери кивнул без особого энтузиазма. Охотничий азарт уже давно покинул его.

— Ну, Файни, примите мои поздравления. Вас интересует что-нибудь еще? В кабинете меня ждет пустая пишущая машинка.

— Подожди, Эллери, ради бога! Я чуть не свихнулся, стараясь разглядеть связь между Шекспиром, Шоу и стариной Грантом. Даже зная, что связным был Хаммелмейер, я не понимаю, что общего между этими тремя.

— При сходстве Хаммелмейера с Фиделем Кастро? — Эллери наклонился над столом и схватил инспектора Файнберга за подбородок. — Борода, Файни, вот что!

ОТДЕЛ ШПИОНАЖА

ТОЧНАЯ КОПИЯ

Фамилия таинственного человека была Сторк, и Эллери однажды работал с ним по делу, касающемуся безопасности Соединенных Штатов. Поэтому, когда Сторк появился из ниоткуда и сказал: «Сначала место преступления, потом объяснения», Эллери, не задавая вопросов, бросил то, чем занимался, и потянулся за шляпой.

Сторк повез его в южную часть города, припарковал машину на одной из извилистых улочек, отходящих от Парк-роу, где чудом оказалось свободное место, и подвел своего спутника к лавке с пыльной витриной и вывеской: «М. Меррилиз Монк. Табачные изделия. Основано в 1897 г.».

Двое молодых людей, похожих на клерков с Уолл-стрит во время обеденного перерыва, стояли снаружи, попыхивая трубками. Нигде и видно не было полицейской униформы.

— Должно быть, важная шишка, — пробормотал Эллери, заходя в лавку перед Сторком.

Внутри лавчонка была такой же древней, как снаружи, узкой и тускло освещенной, с темными деревянными стенами, викторианской арматурой и газовой горелкой для зажигания сигарет и сигар. Все пропахло табаком.

В глубине, возле занавешенного прохода в заднюю комнату, стоял деревянный индеец, от былого великолепия которого остались только мазки краски на голом дереве.

Куда хуже выглядел мертвец, лежащий между прилавком и полками, ибо, в отличие от индейца, он жестоко пострадал не от времени, а от рук убийцы. Голова и лицо представляли собой кровавое месиво, а руки обхватывали большую прямоугольную банку, судя по этикетке «MIX[39] С», используемую для хранения трубочного табака и взятую из ряда аналогичных банок на одной из верхних полок.

— На него напали сзади вот здесь, — обратился Эллери к Сторку, указывая на засыхающую лужицу у ног деревянного индейца, — вероятно, когда он за чем-то направлялся в заднюю комнату. Должно быть, убийца бросил его, сочтя мертвым, но он не был мертв, так как кровавый след тянется от индейца за прилавок, где сейчас находится труп. Картина абсолютно ясная. Когда убийца ушел, несчастный каким-то образом — не спрашивайте меня, каким именно! — умудрился проползти до этого места, несмотря на страшные раны, дотянуться до табачной банки и снять ее с полки, прежде чем умереть.

— Мне тоже так показалось, — согласился Сторк.

— Могу я обследовать банку?

— Да, здесь все уже обработали.

Эллери взял банку у мертвеца, который, казалось, был склонен сопротивляться, и поднял крышку. Банка была пуста. Позаимствовав у Сторка лупу, Эллери заглянул внутрь.

— В этой банке никогда не было табака, Сторк, — заявил он вскоре. — Под лупой не видно ни крупинки, даже в углах.

Сторк промолчал, и Эллери повернулся к полкам. На той из них, с которой мертвец снял банку с этикеткой «MIX С», стояли еще девять банок. Этикетки на них гласили: «MONK'S SPECIAL», «BARTLEBY MIXTURE», «SUPERBA BLEND», «MIX А», «МIX В» (далее следовало пустое место, где, очевидно, стояла «MIX С»), «KENTUCKY LONG CUT», «VIRGINIA CRIMP», «LORD CAVENDISH» и «MANHATTAN MIX».

— Эти девять банок не пустые, — сказал Сторк, прочитав мысли Эллери. — Каждая содержит тот сорт, который указан на этикетке.

Эллери присел на корточки возле трупа. Удивительно мускулистое тело мужчины лет сорока с небольшим, чеканными англосаксонскими чертами лица и тем, что ранее было лысой макушкой, обрамленной рыжеватыми волосами, по традиции британских торговцев табачными изделиями, было облачено в доходящий до колен халат.

— Насколько я понимаю, — промолвил Эллери, — это М. Меррилиз Монк или его прямой потомок.

— Ни тот ни другой, — с горечью отозвался Сторк. — Он считался одним из лучших наших оперативников, и не упоминайте его рядом с Монком. Дед и отец Монка были респектабельными торговцами табаком, но нынешний представитель семейства — предатель, который превратил эту лавку в тайник для получения и передачи информации и секретных материалов иностранным агентам.

Мы вышли на Монка только недавно и установили за лавкой круглосуточное наблюдение, но не смогли опознать вражеских агентов в приходящих туда посетителях. Потом нам повезло — во всяком случае, мы так думали. Один из наших людей в Сиэттле, Хартмен, оказался точной копией этой крысы Монка. Поэтому мы привезли Хартмена с Западного побережья, натаскали его как следует для роли Монка, а затем среди ночи арестовали Монка, подменили его Хартменом и отозвали наших людей снаружи, дабы предоставить Хартмену свободу действий. Он знал, что идет на риск.