Майнет Уолтерс - Уздечка для сварливых Страница 23

Сара взяла бокал с вином.

– Единственное, что Матильда говорила о своей дочери, – это что Джоанна неуравновешенная. Еще она сказала, что бедняжка не виновата: всему причиной несовместимость генов Матильды и отца Джоанны. Я ответила, что она несет полную чушь. Правда, тогда я не знала, что отцом Джоанны был дядя Матильды. Думаю, ее беспокоила проблема рецессивных генов.

– Другими словами, она волновалась из-за возможных последствий кровосмешения?

Сара слегка пожала плечами:

– Возможно.

– Вам нравится миссис Лассель?

– Я едва ее знаю.

– Похоже, ваш муж нашел с ней общий язык.

– Это удар ниже пояса, сержант.

– Я не понимаю, почему вы ее защищаете. Она ведь всадила вам нож по самую рукоятку.

– А что удивительного? – Сара оперлась подбородком на руку. – Как бы вы себя чувствовали, если бы всего за несколько недель узнали, что родились в результате инцеста, что ваш отец покончил с собой при помощи большой дозы наркотиков, что ваша мать умерла то ли от своей руки, то ли от чужой, и в завершение всего то материальное благополучие, к которому вы привыкли, вот-вот окажется в руках у совершенно постороннего человека? При подобных обстоятельствах она ведет себя вполне предсказуемо.

Купер отпил из своего бокала.

– Вы знаете что-нибудь о том, что она занимается проституцией?

– Нет.

– А на что она тратит свои деньги, вам известно?

– Нет.

– Может, есть предположения?

– Ко мне это не имеет никакого отношения. Почему бы вам не спросить у нее?

– Я так и сделал. Она велела мне не лезть не в свое дело. Сара засмеялась:

– Я бы на ее месте сделала то же самое. Детектив внимательно посмотрел на нее.

– Вам кто-нибудь говорил, что вы слишком хороши, чтобы существовать в нашем мире, доктор Блейкни? – В голосе Купера были слышны легкие нотки сарказма.

Сара выдержала его взгляд, но не ответила.

– Женщины, оказавшиеся в вашем положении, садятся за руль машины мужа и таранят ею дом соперницы. Или крушат бензопилой ее мебель. Или на худой конец чувствуют острую горечь. Почему с вами все не так?

– Я по горло занята поддержанием своего карточного домика, – ответила Сара туманно. – Угощайтесь вином. —

Она наполнила бокалы. – Австралийское «Шираз», довольно недорогое.

Купера преследовала мысль, что из этих двух женщин Джоанна Лассель казалась менее загадочной.

– «Вы можете» утверждать, что были с миссис Гиллеспи подругами?

– Конечно.

– Почему «конечно»?

– Я называю друзьями всех, кого хорошо знаю.

– Включая миссис Лассель?

– Нет, я виделась с ней лишь дважды.

– Вас послушать, так и не скажешь. Сара улыбнулась:

– Я испытываю к ней что-то вроде чувства товарищества, сержант, так же как к Рут и Джеку. Джоанна или Рут могли совершить убийство, если бы не знали, что завещание было изменено, Джек или я – наоборот, если бы знали. В свете всего этого Джоанна выглядит наиболее вероятной убийцей, потому-то вы и спрашиваете меня о ней. Думаю, вы расспросили ее о том, как она узнала о своем настоящем отце, и таким образом сделали вывод, что Джоанна могла угрожать матери разоблачением. – Сара вопросительно взглянула на детектива, и тот кивнул. – В какой-то момент, размышляли вы, Матильда заявила, что еще одна подобная угроза, и она лишит дочь наследства. И Джоанна в отчаянии напоила мать снотворным и вскрыла ей вены, не зная, что завещание уже изменено.

– Почему вы считаете, будто меня не устраивает такой сценарий?

– Вы говорили, что в ту ночь Джоанна была в Лондоне. Детектив пожал плечами:

– Ее алиби очень ненадежно. Концерт закончился в девять тридцать, значит, у нее было достаточно времени, чтобы приехать сюда. Патологоанатом считает, что смерть наступила между девятью вечера в субботу и тремя ночи в воскресенье.

– К чему он больше склоняется?

– Что смерть наступила до полуночи, – признал Купер.

– Тогда адвокат камня на камне не оставит от вашего обвинения. В любом случае Матильда не стала бы притворяться. Она бы напрямую заявила Джоанне, что изменила завещание.

– Возможно, миссис Лассель ей не поверила. Сара улыбкой отмела его предположение:

– Матильда всегда говорила только правду. Поэтому ее так ненавидели.

– Возможно, миссис Лассель лишь подозревала, что мать изменит завещание.

– Не важно. Джоанна собиралась использовать завещание своего отца, чтобы оспорить в суде права матери на наследство. На той стадии не имело ни малейшего значения, кому Матильда оставит деньги. Ведь Джоанна пыталась доказать, что мать вообще не имела на них никаких прав.

– Может быть, убийство совершено не из-за денег. У меня не выходит из головы «уздечка для сварливых». Миссис Лассель могла просто мстить за нанесенную обиду.

Сара покачала головой:

– Она редко виделась с матерью. Матильда говорила, что Джоанна приезжала за последний год всего один раз. Какая обида останется болезненной так долго?

– Если только исключить возможность, что миссис Лассель – неуравновешенная особа.

– Матильду убили не в состоянии бешеной ярости, – тихо произнесла Сара. – Все было подготовлено с особой тщательностью, посмотрите хотя бы на цветы. Вы сами сказали, что было трудно укрепить их без посторонней помощи.

Сержант допил бокал и поднялся:

– Миссис Лассель работает на лондонского флориста, специализируется на свадебных букетах и венках. Вряд ли ей трудно сплести крапиву с астрами. – Он подошел к двери. – Спокойной ночи, доктор Блейкни. Не провожайте меня.

Сара смотрела на свой бокал, пока шаги Купера не затихли в холле. Она чуть не закричала, чтобы его остановить, но, испугавшись, не стала. Ее карточный домик еще никогда не казался таким хрупким.

В каждом движении Джоанны был заметен хорошо осознанный эротизм, и Джек сделал вывод, что она позировала и раньше, возможно, для фотографа. Ради денег или самоутверждения? Скорее последнее. Ее тщеславие не имело границ. Она была одержима спальней Матильды, особенно ее кроватью, и старалась копировать позу своей матери на груде подушек. И все же контраст между двумя женщинами был огромен. Сексуальность Матильды была очень нежной, недооцененной, вероятно, оттого, что Матильда не придавала ей большого значения. Сексуальность Джоанны была механической и навязчивой, словно один и тот же визуальный стимул способен возбудить любого мужчину в любой ситуации. Джек так и не смог понять, вела она себя так от презрения к нему или от презрения к мужчинам вообще.

– Твоя супруга – ханжа? – спросила Джоанна резко после долгого периода молчаливого позирования.

– Почему ты так решила?

– То, что я делаю, тебя шокирует. Джек улыбнулся:

– У Сары очень открытое и здоровое либидо, которое никогда меня не шокирует. То, что ты делаешь, скорее оскорбительно. Я не хочу, чтобы меня причисляли к типу мужчин, которых легко возбудить дешевыми порнографическими позами.

Джоанна отвела от него взгляд и посмотрела в окно в странном оцепенении.

– Тогда скажи мне, что Сара делает, чтобы возбудить тебя...

Джек некоторое время молча рассматривал ее.

– Она заинтересована в том, чего я пытаюсь достичь в своей работе. Это меня возбуждает.

– Я говорю о сексе.

– А... – протянул Джек извиняющимся тоном. – Тогда мы беседуем о разных вещах. Я то говорю о любви.

– Как трогательно. – Джоанна попыталась засмеяться. – Ты должен ненавидеть ее, Джек. Она, видимо, нашла себе кого-то, иначе не выставила бы тебя за дверь.

Ленивым движением руки Джек бросил ей листок, вырванный из альбома, и смотрел, как он медленно планирует на кровать.

– Посмотри. Мое прочтение твоего характера после трех сеансов.

С удивительным отсутствием любопытства – большинство женщин, подумал Джек, схватили бы листок с нетерпением – Джоанна подняла его и посмотрела поочередно на обе стороны листка.

– На нем ничего нет.

– Совершенно верно.

– Дешевый трюк.

– Согласен, но ты не предложила ничего, что я мог бы нарисовать. – Он передал ей альбом. – Я не делаю парадных обнаженных фотографий для глянцевых журналов, а пока ничего другого я не вижу, за исключением неослабевающих проявлений комплекса Электры, вернее, полукомплекса Электры. В твоем случае нет привязанности к отцу, лишь враждебность по отношению к матери. Ты ни о чем другом не говоришь с тех пор, как я пришел. – Он пожал плечами. – Даже о своей дочери ты не упомянула ни разу после того, как Рут вернулась в школу.

Джоанна слезла с кровати, закуталась в халат и подошла к окну.

– Тебе не понять.

– О, я все прекрасно понимаю, – пробормотал он. – Ты не перехитришь хитреца, Джоанна.

– О чем ты?

– Об одном из самых колоссальных эго, встречавшихся мне в жизни, и, видит Бог, я могу его распознать. Ты можешь убеждать остальной мир, что Матильда плохо к тебе относилась, но меня не проведешь. Ты сама доводила ее всю жизнь, – он ткнул в нее пальцем, – хотя до последнего времени, возможно, не знала, почему у тебя это так хорошо получается.