Чарлз Тодд - Красная дверь Страница 23

За последним поворотом Ратлидж нашел перекресток и стрелку, указывающую на Тилуолд. Мили через три он увидел дорогу налево, ведущую в Хобсон. Ратлидж поехал по ней через травянистые пастбища и тонкие ряды деревьев, поднялся на небольшой холм и спустился к первому из домов Хобсона, крепких и независимых, как люди, жившие в них. Коровник слева золотили последние лучи солнца, а впереди виднелось стадо коров, направлявшихся после доения к ночному пастбищу на другом конце деревни. Колокольчик на кожаном ремешке ритмично позвякивал на шее передней коровы, когда она покачивалась из стороны в сторону, не обращая внимания на автомобиль позади.

Ратлидж разглядел полицейский участок как раз возле стада и терпеливо ждал, пока не пройдет последняя корова. Констебль Саттертуэйт только что вышел оттуда и стоял, набивая трубку.

Это был крупный мужчина средних лет, имевший вид человека, хорошо знающего свое дело. Когда Ратлидж подъехал, он приветствовал его:

— Инспектор Ратлидж? Вы быстро добрались, сэр. Еще светло. Хотите сразу отправиться в дом Теллера или подождать до утра?

Ратлидж посмотрел на небо:

— Лучше сразу. Я поведу.

Констебль Саттертуэйт сунул трубку в карман и сел в машину, указывая путь к месту преступления. Затем он откинулся назад и сказал:

— Я очень рад видеть вас, сэр. Эту загадку я не могу разгадать. Флоренс Теллер — последняя, кого я ожидал найти убитой. Мы тихая деревня — здесь годами не бывает насилия. Мы все друг друга знаем, и, как правило, это хорошо. Если кто-то в чем-то нуждается, мы стараемся помочь. Никому незачем красть у своего соседа.

— Убийство не всегда совершается с корыстной целью, — ответил ему Ратлидж. — Существуют страсть, алчность, гнев, ревность, а также просто жестокость.

— Понимаю, сэр. Но я не знаю, как такие вещи могли коснуться Флоренс Теллер. Почему кто-то должен был подойти к ее двери, ударить ее и оставить мертвой там, где она упала? Доктор говорит, что ей не помогло бы, если бы она сразу позвала на помощь. Непоправимый вред уже был причинен. Но как убийца мог знать это? Она могла лежать и страдать там часами. И некому было помочь ей. Это жестоко.

— Она жила одна?

— Да, сэр. Ее воспитывала тетя, когда она потеряла родителей в возрасте пятнадцати лет. И ее сын умер двенадцать лет назад, а потом муж не вернулся из Франции. Это разбило ей сердце, хотя я никогда не слышал, чтобы она жаловалась. Впоследствии Флоренс в основном держалась сама по себе. Она всегда любила садоводство, но даже это ей не помогало.

Ратлидж смотрел вперед.

— Вы, кажется, хорошо ее знали.

— Я хорошо знаю всю деревню, — с достоинством ответил Саттертуэйт. — Но и, конечно, я присматривал за ней. Чтобы она не заболела и ни в чем не нуждалась.

Ратлидж слышал боль в голосе констебля, хотя тот старался сдерживать свои чувства. Не любовь, но стремление защитить.

— Флоренс сделала бы все для кого угодно, — продолжал Саттертуэйт, когда Ратлидж воздержался от комментариев. — Она оставалась три ночи с девочкой Бертонов, когда у той был тиф, а мать тоже была слишком больна, чтобы ухаживать за ней. Все мы знали, что за человек Флоренс. Зачем же было убивать ее?

— Какая у нее была девичья фамилия?

— Маршалл. Ее родители жили в Чешире. Насколько я помню, отец был оттуда родом.

Деревня группировалась вдоль Хай-стрит, а потом, словно устав расти, внезапно кончилась. За Хобсоном тянулся ковер ранней летней зелени, слегка поднимаясь там, где находились вспаханные поля и пастбища. В траве мелькали стриженые овцы.

Кроме овец и проехавшего мимо мужчины на велосипеде, не было никаких признаков жизни. Все же пустота казалась дружелюбной — не как обширные голые пространства Хайлэндс.[8] Ратлидж слышал, как Хэмиш производит сравнения у него в голове.

— Где тело миссис Теллер?

— В приемной доктора в Тилуолде. Он говорит, что был один удар, нанесенный с силой сзади. Глядя на ее лицо, никогда не скажешь, что ее убили. Меня удивило его мирное выражение, как будто бедняжку избавили от боли. Это странно, но таковы были мои чувства.

— Да, понимаю.

Они сделали еще два поворота и поднялись к изгороди, окружавшей фасад двухэтажного белого дома. Земля продолжала подниматься еще ярдов пятьдесят позади, но спускалась от дороги впереди туда, что казалось Ратлиджу далеким краем залива.

— Вот коттедж, — сказал констебль Саттертуэйт. — Вы сами можете видеть, насколько он изолирован, что объясняет отсутствие свидетелей. Немного вниз по дороге есть ферма, но ее владелец пытался спасти заболевшего барана и не знает, проходил ли кто-нибудь мимо. А на гребне холма живет вдова Блейн. Она все еще держит ферму, но перестала разводить овец и сеять кукурузу. Маленькое стадо коров — все, что у нее осталось. Она невысокая, коренастая и с характером, под стать ее рыжим волосам. Если бы убийца пошел туда, она бы огрела его шваброй. — Он улыбнулся. — Люди говорят, что миссис Блейн вдвое больше мужчина, чем был ее муж.

— И она не видела ничего необычного?

— Нет, сэр. Ей приходится доить коров дважды в день и убирать навоз из коровника. Раз в две недели она приходит за товарами в Хобсон. Миссис Блейн обнаружила тело, когда зашла спросить миссис Теллер, не нужно ли ей чего.

— Кажется, вокруг коттеджа много земли под паром. Миссис Теллер обрабатывала ее?

Они подъехали к белым воротам в ограде. Оттуда дорожка вела к крашеной двери, которую погода сделала бледно-розовой. Ратлидж остановился у ворот.

— Не обрабатывала с военных лет. Не было помощников — мы потеряли многих мужчин. И вероятно, не было желания. В деньгах она не нуждалась.

Они вышли из машины и открыли ворота.

Ратлидж заметил вывеску с названием: «Коттедж „Восход солнца“». Потом он остановился, глядя на дом — типичный для фермерских зданий в сельской местности, высокий, квадратный и открытый порывам ветра, словно бросая им вызов. Не было ни деревьев для прикрытия, ни архитектурных изысков. Догадаться о возрасте коттеджа было почти невозможно — он был построен так, чтобы противостоять не только временам года, но и годам. Сто лет? Пятьдесят?

Ратлидж последовал за констеблем по дорожке, глядя на цветы, чьи мягкие краски словно противились тому, что произошло внутри.

— Не было признаков борьбы? Или того, что миссис Теллер пыталась убежать от убийцы?

— Ничего, что могло бы нам сообщить хоть что-то. Она просто лежала на боку, как будто решила вздремнуть. Крови было немного. Вероятно, она умерла очень быстро.

— И никаких признаков орудия убийства?

— Он, вероятно, забрал его с собой. Трость? Летом здесь достаточно посетителей, ходящих пешком. Молоток или инструмент из автомобиля?

— Если это был летний визитер, при нем должна быть трость. А если орудие взяли из автомобиля, преступник нес его с собой с намерением совершить убийство.

— Очень возможно, — согласился Саттертуэйт.

Они подошли к двери.

— Она не заперта. Мы никогда не запираем двери.

— Если бы она заперла дверь, то могла бы сейчас быть живой.

— Флоренс открыла бы ее любому, кто подошел, — сказал констебль. — Она никого здесь не боялась. Может быть, убийца зашел попить воды и узнал ее. Но это означало бы, что у нее было что-то в прошлом, а такое не похоже на Флоренс Теллер.

— Чем она занималась до замужества?

— Флоренс приехала сюда очень молодой со своей тетей, а позже преподавала в школе в Тилуолде. По всем отзывам, она была хорошей учительницей. Но менее чем через два года после того, как Флоренс начала преподавать, она познакомилась с Питером Теллером и вышла за него замуж.

— Как насчет его семьи? Она у него есть? Он, случайно, не родственник семейства Теллер в Лондоне?

— Не знаю, сэр, но сомневаюсь. Никогда ничего не говорилось о семье в Лондоне.

Ратлидж вспомнил предположение Боулса, что с этим Питером могло быть что-то нечисто.

Он протянул руку, чтобы открыть дверь. Она бесшумно повернулась на петлях, не прервав пения малиновки где-то по другую сторону изгороди.

— Кто наследует дом?

— Хороший вопрос. Я не знаю, кто ее поверенный. Мы не видели завещания.

Проход был узким — вторая дверь, перед которой они стояли, вела в сам дом. В миниатюрном холле маленькая полочка с безделушками висела против фотографии в рамке залива Моркэмб. И только пятнышко на выскобленном деревянном полу отмечало место, где женщина умерла.

Ратлидж обследовал стены и пол, взглянув даже на потолок. Но не было ни следов ног, ничего свидетельствующего о том, что имела место борьба.

«Должно быть, она повернулась, чтобы идти в другую часть дома», — сказал Хэмиш.

— Спиной к нему, — не сдержавшись, отозвался вслух Ратлидж.

— Да, очень возможно, — согласился констебль Саттертуэйт. — Возможно, она знала его или, если он ей достаточно приглянулся, пригласила войти. Поблизости бродит много университетских ребят, и некоторые из них не старше ее Тимми, будь он жив. Флоренс хорошо к ним относилась. Мы доверчивы, но не глупы. А она явно не боялась его.