Агата Кристи - Вечеринка в Хэллоуин Страница 24

— Директриса? — Пуаро выглядел удивленным.

— Да. Она прирожденный психолог. Вы говорили, у меня могут иметься смутные предположения, кто убил Джойс. у меня их нет, но думаю, они могут быть у мисс Эмлин.

— Это интересно.

— Я не имею в виду доказательства. Но возможно, она просто знает и скажет вам… Хотя не думаю, что она это сделает.

— Вижу, — промолвил Пуаро, — что мне предстоит долгий и трудный путь. Люди многое знают, но не станут мне об этом рассказывать. — Он задумчиво посмотрел на Ровену Дрейк. — У вашей тетушки, миссис Ллуэллин-Смайт, была иностранная девушка au pair, которая ухаживала за ней.

— Кажется, вы в курсе всех местных сплетен, — сухо заметила Ровена. — Да, это верно. Она внезапно уехала вскоре после смерти тети.

— И как будто по веской причине?

— Не знаю — возможно, это клевета, — но здесь не сомневались, что она подделала кодицил к тетиному завещанию — или кто-то помог ей это сделать.

— Кто-то?

— Она дружила с молодым человеком, который работал в адвокатской конторе в Медчестере. Он ранее был замешан в истории с подделкой. Дело о завещании не дошло до суда, так как девушка исчезла. Она поняла, что завещание не утвердят и что ей грозит тюрьма. С тех пор о ней ничего не слышали.

— У нее, кажется, тоже было неблагополучное детство, — заметил Пуаро.

Ровена Дрейк бросила на него резкий взгляд, но он любезно улыбнулся:

— Благодарю вас за все, что вы мне сообщили, мадам.

Выйдя из дома, Пуаро свернул с основной дороги на боковую с указателем: «Кладбище Хелпсли». Туда было всего около десяти минут ходьбы. Упомянутое кладбище, по-видимому, возникло лет десять назад в связи с растущим значением Вудли как населенного пункта. Кладбище на маленьком дворе церкви, возраст которой составлял два-три века, было заполнено целиком, поэтому возникла необходимость в новом кладбище, соединенном со старым дорожкой через два поля. Новое кладбище, думал Пуаро, выглядело современно и деловито, с подобающими выражениями чувств на мраморных и гранитных плитах, с урнами, цветниками и аккуратно подстриженными кустами. Какие-либо интересные надписи или эпитафии отсутствовали полностью — любителю старины тут было нечего делать.

Пуаро остановился прочитать табличку на могиле в группе захоронений двух-трехлетней давности. На ней была простая надпись: «В память о Хьюго Эдмунде Дрейке, любимом муже Ровены Арабеллы Дрейк, скончавшемся 20 марта 19… г. Спи спокойно».

После недавнего общения с динамичной Ровеной Дрейк Пуаро подумал, что спокойный сон — наиболее благоприятное состояние для ее супруга.

Гипсовая урна содержала остатки цветов. Пожилой садовник, очевидно нанятый для ухода за могилами, подошел к Пуаро в надежде на приятную беседу, отложив мотыгу и метлу.

— Вы не из здешних, верно, сэр? — осведомился он.

— Абсолютно верно, — подтвердил Пуаро.

— Славный джентльмен был мистер Дрейк, — продолжал садовник. — Только калека — подхватил детский паралич. Не знаю, почему эту хворь так называют, — вроде взрослые ею болеют не реже, чем дети. Тетя моей жены заразилась этой штукой в Испании — искупалась в какой-то реке, когда ездила туда. Доктора говорили, что это была водяная инфекция, но я им не очень-то верю. Хотя прививки, которые они делают детям, здорово помогают. Да, приятный был джентльмен и не жаловался, хотя ему туго пришлось. Ведь он раньше был спортсменом — играл в крикет в нашей деревенской команде.

— Он погиб в результате несчастного случая, не так ли?

— Верно. Переходил дорогу в сумерках, и его сбила машина с парочкой бородатых юнцов. Даже не остановились посмотреть — поехали дальше. Машину бросили милях в двадцати — она ведь им не принадлежала; угнали на какой-то стоянке. В наши дни такое бывает сплошь и рядом, а полиция ничего не может поделать. Жена очень его любила — здорово переживала, когда он умер. Почти каждую неделю приходила сюда и приносила на могилу цветы. Думаю, она здесь долго не задержится.

— Почему? У нее такой красивый дом.

— Да, и для деревни она много делает — устраивает чаепития, командует в разных женских комитетах и обществах.

Некоторые говорят, что она слишком любит командовать и всюду сует свой нос. Но викарий полагается на нее. Впрочем, я тоже частенько думаю — хотя ни за что не скажу об этом жене, — что, какую бы пользу ни приносили такие леди, лучше они от этого не становятся. Вечно они все знают, учат вас, что можно делать, а что нельзя. Никакой свободы! Правда, в наши дни свободу днем с огнем не сыщешь.

— Значит, вы думаете, что миссис Дрейк уедет отсюда?

— Я бы не удивился, если бы она уехала и поселилась где-нибудь за границей. Они любили бывать за границей.

— А почему вам кажется, что она хочет уехать?

На лице старика внезапно появилась плутоватая усмешка.

— Ну, она уже сделала тут все, что могла. Как говорится в Писании, пора выращивать другой виноградник. Ей надобна работа, а здесь она проделала все, что нужно, и даже более того, как некоторые думают. Вот!

— Иными словами, она нуждается в новом поле деятельности? — предположил Пуаро.

— В самую точку попали. Переберется куда-нибудь, где сможет командовать другими людьми. С нами она уже сотворила все, что хотела, так чего ей здесь торчать?

— Возможно, вы правы, — задумчиво промолвил Пуаро.

— Теперь у нее и мужа не осталось, чтобы за ним присматривать. Она несколько лет с ним возилась — это давало ей, как говорится, цель в жизни. Таким женщинам нужно быть занятыми все время. Тем более, что детишек у нее нет. Так что, по-моему, она начнет все заново где-нибудь еще.

— И куда же она поедет?

— А мне откуда знать? На Ривьеру, а может, в Испанию или Португалию. Или в Грецию — я слыхал, как она говорила о греческих островах. Миссис Батлер побывала там. Их называют «охрипелаг» — я такое и выговорить толком не могу.

— Архипелаг, — улыбаясь, поправил Пуаро. — Вам она нравится? — спросил он.

— Миссис Дрейк? Ну, не сказал бы. Конечно, женщина она хорошая — как говорится, исполняет свой долг перед ближними, но уж больно любит этими ближними командовать. Учит меня подрезать розы, как будто я без нее этого не знаю, пристает со всякими новомодными овощами, а мне достаточно капусты.

— Мне пора идти, — сказал Пуаро. — Вы, случайно, не знаете, где живут Николас Рэнсом и Дезмонд Холленд?

— Пройдете мимо церкви — и третий дом с левой стороны. Они столуются у миссис Брэнд и каждый день ездят в Медчестер — в техническое училище. Сейчас они наверняка уже дома. — Он с любопытством посмотрел на Пуаро. — Так вот, значит, что у вас на уме. Некоторые тоже думают на них.

— Пока что я ни на кого не думаю. Но они оба присутствовали там — вот и все.

Простившись с садовником и двинувшись к выходу, Пуаро пробормотал себе под нос:

— Я уже подбираюсь к концу моего списка.

Глава 15

Две пары глаз с беспокойством смотрели на Пуаро.

— Не знаю, что еще мы можем вам рассказать. Нас уже расспрашивала полиция, мсье Пуаро.

Пуаро переводил взгляд с одного юноши на другого. Сами они едва ли стали бы именовать себя юношами — их поведение и манера разговора были подчеркнуто «взрослыми». Если закрыть глаза, то можно было подумать, что это беседуют двое пожилых завсегдатаев клубов. В действительности Николасу было восемнадцать лет, а Дезмонду — шестнадцать.

— По просьбе друга я задаю вопросы тем, кто присутствовал не на самой вечеринке, а на подготовке к ней. Вы оба активно в ней участвовали, не так ли?

— Да.

— Я уже выслушал мнение полиции, побеседовал с уборщицами, врачом, который первым обследовал тело, присутствовавшей там школьной учительницей, директрисой школы, убитой горем матерью, ознакомился с деревенскими сплетнями… Кстати, насколько я понял, у вас имеется местная колдунья?

Двое молодых людей весело рассмеялись.

— Вы имеете в виду мамашу Гудбоди? Да, она пришла на вечеринку и сыграла роль колдуньи.

— Теперь я перехожу к младшему поколению, — продолжал Пуаро, — обладающему острым зрением и слухом, современными научными знаниями и философским мышлением. Мне не терпится узнать вашу точку зрения на эту историю.

Говоря, он внимательно смотрел на двух парней. Юноши для полиции, мальчишки для него, подростки для репортеров — их можно называть как угодно. Неглупые ребята, даже если и не отличаются таким высоким интеллектом, какой он только что им льстиво приписал, чтобы облегчить начало разговора. Они присутствовали и на вечеринке, и на подготовительных мероприятиях, помогая миссис Дрейк.

Николас и Дезмонд лазили на стремянки, развешивали желтые тыквы и китайские фонарики, кто-то из них ловко поработал с фотографиями, позволив девочкам увидеть «будущих мужей». Их возраст подходил для роли главных подозреваемых, по мнению инспектора Рэглена и, очевидно, пожилого садовника. Процент убийств, совершаемых представителями этой возрастной группы, увеличился за последние несколько лет. Не то чтобы Пуаро склонялся к подобным подозрениям, но все возможно — даже то, что убийства, происшедшие два или три года назад, могли быть совершены двенадцатилетним или четырнадцатилетним мальчиком. О таких вещах нередко читаешь в газетах…