Филлис Джеймс - Комната убийств Страница 24

В голосе Райана не было и тени обиды, хотя глаза мальчика неотрывно смотрели ей в лицо, и Талли знала, что он ждет реакции. На его тарелке осталась одинокая корочка хлеба, и он, продолжая глядеть на Талли, принялся ее крошить, а крошки скатывать в маленькие шарики, чтобы затем разложить их вокруг тарелки.

— Конечно же, ты имеешь значение, Райан, как и твоя работа здесь. И выброси из головы мысли, будто тебя не ценят. Не будь глупым.

— Мне нет до этого дела — ценят меня или нет. Во всяком случае, окружающие. Мне платят, так ведь? Не нравилась бы мне работа, я бы ушел. Похоже, и вправду придется.

На мгновение беспокойство о собственной судьбе отошло на второй план.

— Куда ты пойдешь, Райан? Какую работу будешь искать? Какие у тебя планы?

— Думаю, что планы есть у майора — на меня. Он большой специалист по этой части. Вы-то что будете делать, миссис Талли?

— За меня не беспокойся, Райан. В наши дни спрос на экономок большой. В «Леди» полно объявлений. Могу и на пенсию выйти.

— Но где вы будете жить?

Этот вопрос был лишним. Получалось, что Райан каким-то образом узнал о ее переживаниях, хотя она о них молчала. Кто-то об этом говорил? А он опять случайно услышал? Талли вообразила обрывки такого разговора: «Талли — вот с кем будут проблемы. Мы не можем ее просто так вышвырнуть. Насколько мне известно, ей некуда податься».

— Смотря какая попадется работа, верно? — спокойно сказала она. — Я предполагаю остаться в Лондоне. Хотя какой смысл решать теперь, пока ничего не определилось.

Райан смотрел ей в глаза, и она почти поверила в его искренность.

— Хотите — приходите в сквот. Там вы, правда, будете не одна. От Эвиных близнецов много шуму, и они пованивают. Впрочем, это не так уж страшно. Я хочу сказать, что меня все устраивает, но я не уверен, что вам понравится.

Конечно, не понравится! Как ему только могло прийти такое в голову? Проявлял ли он пусть и неуместную, зато искреннюю заботу или играл с ней в какую-то игру? От этой мысли ей стало неуютно. Талли старалась говорить доброжелательно, даже с некоторым юмором:

— Вряд ли до такого дойдет, Райан. Спасибо тебе. Сквот — это для молодежи. И не думаешь ли ты, что тебе пора вернуться к работе? Сейчас рано темнеет, а тебе предстоит еще обрезать несколько мертвых плетей плюща на западной стене.

Талли впервые предложила ему уйти. Райан тут же поднялся, ничуть не обидевшись. Он смахнул со стола несколько крошек, отнес тарелку, нож и стакан с водой на кухню. Вернулся, неся намоченное кухонное полотенце, и начал оттирать им масляные пятна.

Стараясь скрыть раздражение, она сказала:

— Брось это, Райан. Скатерть придется стирать.

Он швырнул полотенце на стол и вышел. Когда за ним закрылась дверь, Талли с облегчением вздохнула.

День все тянулся. Она находила себе всякие пустяковые дела по коттеджу, не в силах спокойно сесть и почитать. Вдруг ей стало невмоготу. Нужно узнать, что происходит, а если это невозможно — перестать сидеть в стороне, будто ей ни до чего нет дела. Можно запросто найти повод, зайти в музей и поговорить с Мюрел. Миссис Фарадей как-то упоминала, что хотела бы высадить вдоль дороги побольше цветов. Не могла бы Мюрел оплатить это из кассы на мелкие расходы?

Талли потянулась за плащом. Накинув капюшон, она вышла на улицу. Там все еще шел дождь. Мелкая бесшумная изморось заставляла блестеть лавровые листья и холодила, покалывала лицо. Когда Талли подходила к двери, оттуда вышел Маркус Дюпейн. Он двигался стремительно, его лицо было напряжено, и он вроде бы ее не заметил, хотя они разминулись в футе друг от друга. Он даже не закрыл дверь, оставшуюся приоткрытой. Толкнув ее, Талли вошла в холл. Горели только две лампы — на столе Мюрел. Она сама и Кэролайн стояли рядом. Обе надевали плащи. Холл за их спиной утерял знакомые черты: загадочный, полный зловещих теней, с пещерами углов, с центральной лестницей, ведущей в черное небытие, — ничего близкого, обычного, обнадеживающего. На мгновение ей привиделись лица из Комнаты убийств: убийцы и их жертвы вместе неторопливой, тихой вереницей спускались из темноты. Талли чувствовала на себе внимание обеих женщин. И общее оцепенение прошло.

Кэролайн Дюпейн деловым тоном сказала:

— Ну хорошо, Мюрел. Все запереть и включить сигнализацию я предоставлю вам.

Коротко бросив «спокойной ночи», не обращаясь при этом ни к Мюрел, ни к Талли, она прошагала к двери и ушла.

Мюрел открыла ящик с ключами и взяла ключи от входной двери и кодовых замков. Она сказала:

— Мы с мисс Кэролайн проверили комнаты, так что вы можете идти. У меня случилась неприятность с чайным подносом, но я все убрала. — Помолчав, Мюрел добавила: — Я думаю, что вам следует начинать искать новую работу.

— Вы хотите сказать — именно мне?

— Всем нам. Мисс Кэролайн обещала что-нибудь для меня найти. Наверное, у нее что-то есть на уме — то, что могло бы меня заинтересовать. А так — да, всем нам.

— Что случилось? На собрании было что-нибудь решено?

— Официально — пока нет. У них был очень тяжелый разговор. — Мюрел помолчала, а затем с тем легким блаженством, с которым сообщают плохие новости, добавила: — Доктор Невил хочет закрыть музей.

— А он может?

— Он может покончить с нормальной работой музея — а это то же самое. Никому не рассказывайте о нашем разговоре. Как я уже говорила, официально еще ничего не решено, но, в конце концов, вы здесь проработали восемь лет. Я думаю, вы имеете право быть в курсе.

— Спасибо, что сказали мне, Мюрел, — как можно тверже произнесла Талли. — Нет, я никому ничего не скажу. Когда, как вам кажется, все прояснится?

— Все уже вполне прояснилось. Новый договор должен быть подписан пятнадцатого ноября. Значит, у мистера Маркуса и мисс Кэролайн есть две недели на то, чтобы попытаться убедить своего брата изменить точку зрения. А он не собирается ее менять.

Две недели. Прошептав слова благодарности, Талли направилась к двери. Возвращаясь в коттедж, она чувствовала, что колени у нее не гнутся, а плечи ссутулились под навалившейся на них тяжестью. Да разве могут ее вышвырнуть через две недели? К ней вернулась способность соображать. Не случится такое, не может случиться. Пока въедут новые съемщики, должна пройти не одна неделя, а то и не один месяц, даже год. Для этого сначала нужно вывезти экспонаты и мебель, а это долго. Талли сказала себе, что на принятие решения у нее есть уйма времени. Она не занималась самообманом и понимала — вряд ли новые съемщики будут счастливы оставить ее в коттедже. Он им понадобится для размещения собственного персонала. Конечно, понадобится. Не обманывалась она и насчет собственных финансовых возможностей, которые вряд ли позволят ей купить в Лондоне квартиру — даже с одной спальней. Деньги были разумно вложены, но в связи с экономическим спадом не прибавлялись. На ежемесячные выплаты их хватит, да только кто же ей даст кредит на квартиру — шестидесятилетней, без твердых источников дохода? И все же другие переживали и не такие катастрофы. Как-нибудь справится и она.

14

В четверг ничего особенного не произошло, и о будущем официально ничего не сообщили. Дюпейны не появлялись, лишь еле заметным потоком шли посетители, казавшиеся Талли унылой, одинокой группкой людей, шатающихся тут и там и удивляющихся, что это они тут делают. В пятницу Талли открыла музей в восемь утра, как обычно. Она выключила сигнализацию, включила весь свет и начала проверку. Поскольку вчера не было посетителей, в комнатах на втором этаже убираться не понадобилось. Работа на самом тяжелом — первом — этаже была обязанностью Райана. Осталось удалить отпечатки пальцев с некоторых выставочных стендов, особенно в Комнате убийств, и протереть столы и стулья.

Мюрел появилась, как и всегда, ровно в девять, и рабочий день начался. Ждали группу ученых из Гарварда; с ними была предварительная договоренность. Визит устроил мистер Калдер-Хейл, который и должен был все им показать. Комната убийств его не интересовала, и эту часть экскурсии обычно проводила Мюрел. Смотритель признавал в убийстве и символичность, и характерность для своего времени, но возражал против посвящения убийцам и их преступлениям целой комнаты. Талли знала, что Калдер-Хейл отказывался от объяснений, не распространялся насчет экспонатов и все же был твердо уверен: чемодан открывать не следует по той простой причине, что те самые пятна крови могут вызвать у посетителей интерес и заставят их в очередной раз содрогнуться от ужаса.

Мюрел была предельно собранна. В десять часов она пошла искать Талли, стоявшую за гаражом и занятую разговором с Райаном — какие кусты следует подрезать и не стоит ли позвонить и посоветоваться с миссис Фарадей, которая еще не вышла после болезни.

— Мне пришлось на время оставить рабочее место, — сказала Мюрел. — Меня ждут в Комнате убийств. Согласись вы завести мобильный телефон, я была бы уверена, что в любой момент смогу связаться с вами, даже если вы не в коттедже.