Эрл Гарднер - Дело о влюбленной тетушке Страница 24

— Она мне это рассказывала? — спросил Мейсон.

— Да, именно так.

— Могу я спросить откуда у вас подобная информация?

— Спросить вы можете, — рассмеялся Маршалл, — только ответа не дождетесь. Говорила она вам об этом или нет?

— Усаживайтесь поудобнее, — предложил Мейсон. — По всему видать, что разговор окажется куда более продолжительным, чем я предполагал.

— Все в порядке, я ничего не имею против того, чтобы постоять. Наша беседа не будет продолжительной, если дело зависит только от меня. Я хочу знать, делала она такое заявление или нет?

— Я представляю миссис Элмор, она моя клиентка, — холодно сказал Мейсон.

— Я понимаю.

— Поэтому любое заявление, сделанное ею мне, является строго конфиденциальным… А раз так, то я не могу его разглашать.

— В таком случае, я пойду дальше, — сказал Маршалл. — Сегодня утром вы находились в Калексико, в вашем распоряжении был самолет. Вы велели летчику низко пролететь над некоторыми дорогами восточнее Калексико, пока не обнаружили застрявшую в песке машину. После этого пилот получил распоряжение вернуться на аэродром.

— Могу ли я узнать источник вашей информации? — поинтересовался Мейсон.

— Я вовсе не намерен отвечать на ваши вопросы, — резко сказал прокурор.

Судя по всему, самоуверенность не позволяла прокурору по достоинству оценить противника.

— Я узнал в аэропорту номер самолета, арендованного вами, и, разыскав летчика, допросил его.

— Какая бурная деятельность, — усмехнулся Мейсон.

— Я всегда стараюсь идти по следу, пока он еще не остыл, — ответил Маршалл.

— Похвально, — отозвался Мейсон. — Уверен, что вы будете грозным противником.

— Разве мы должны быть противниками?

— А вот это зависит только от вас, — сказал Мейсон. — Если вы не предъявите моей клиентке обвинения в каком-либо преступлении, я не вижу причин становиться вашим противником.

— Я не намерен обвинять ее в преступлении, если она не вызовет подозрений.

— Похвально!

Это слово подействовало на нервы окружного прокурора, он слегка повысил голос:

— Но до тех пор, пока я не получу убедительного ответа на мои вопросы, я должен буду задержать ее, хотя бы как основную свидетельницу.

— В таком случае, — заметил Мейсон. — Ей придется внести соответствующий залог, и я полагаю, что у нее достаточно средств, чтобы выполнить разумное решение Суда.

— В этом случае, возможно, я пойду еще дальше и задержу ее для дачи показаний на время следствия.

— В этом случае мне придется, в соответствии с законом, вынудить вас либо предъявить ей обвинение либо отпустить ее на свободу.

— В таком случае, мы ее обвиним, — заявил Маршалл.

— Но в этом случае, естественно, мы займем с вами противоположные позиции, — рассмеялся Мейсон.

— Хорошо, я продолжаю… У меня есть основания предполагать, что вы обнаружили застрявший в песке автомобиль и поехали к месту, где находилась машина. На ней был массачусетский номер, и она принадлежала вашей клиентке миссис Элмор… Вы осмотрели место происшествия, и у нас появились основания предполагать, что вы увезли кое-какие вещественные доказательства и улики, которые не захотели показывать властям. Возможно, вместо них вы оставили другие… Если выражаться точнее, то вместо них вы оставили предметы, которые, как вы надеялись, власти посчитают уликами.

— Разве это не было бы нарушением адвокатской этики?

— Конечно.

— Но вы, однако, считаете, что я мог это сделать?

— Я сформулирую это таким образом — у меня имеются данные, указывающие на то, что вы могли это сделать.

— Есть старая пословица, — усмехнулся Мейсон. — Не суди о других по себе, как правило, ты ошибешься.

Маршалл вспыхнул и сердито спросил:

— Так вы этого не делали?

— Конечно, нет.

— Вы хотите сказать, что не выходили из машины? И не осматривали машину вашей клиентки?

— Вы меня спросили осмотрел ли я машину, не оставил ли там какие-нибудь посторонние предметы в качестве вещественных доказательств и не изъял ли там подлинные вещественные доказательства и улики. Вот на это я и ответил — нет!

— Хорошо, тогда я уточню вопрос, — сказал Маршалл. — Выходили ли вы из машины возле того места, где машина миссис Элмор застряла в песке?

— Ответа не будет.

— Взяли ли вы что-нибудь в машине?

— Ответа не будет.

— Прекрасно, — заключил Маршалл. — Это все, что я хотел узнать — захотите ли вы мне помочь. Вы не желаете… А теперь я прошу максимум внимания. Вы отказались со мной сотрудничать, поэтому и я не считаю себя обязанным сотрудничать с вами… Очевидно, в Лос-Анджелесе Суды находятся под воздействием вашей славы, а ваша репутация гипнотизирует власти… В моем же округе вы всего лишь один из лос-анджелеских адвокатов, и остаетесь чужаком. И я без колебаний призову вас к ответственности, если это потребуется.

— Давайте, призывайте, — рассмеялся Мейсон. — Говорят, я ловко умею парировать удары, и они частенько рикошетом попадают по тому, кто первым швыряет в меня камень. И мне бы очень не хотелось утратить спортивную форму.

— Я вижу, у вас огромная практика, — сквозь зубы произнес прокурор. — Что ж, я обещаю вам предоставить возможность попрактиковаться на самом высоком уровне и сколько угодно…

Повернувшись на каблуках, Маршалл раздраженно приказал своему спутнику:

— Пошли, Джордж!

— Одну минутку, — остановил его Мейсон. — Скажите, мистер Маршалл, неужели вы действительно ожидали, что я отвечу на ваши вопросы?

— Я задал их совершенно официально, как окружной прокурор.

— Это меня не интересует. Вы ожидали, что я на них отвечу?

— Нет.

— Тогда зачем вам было приезжать сюда и задавать их?

— Не для протокола, — усмехнулся Маршалл. — Я хотел, чтобы пресса Империала сообщила жителям округа, что я задал вопросы, а вы отказались из них отвечать.

— Вот как? — заметил Мейсон.

— Да, именно так, — отрезал Маршалл.

Он вместе с Джорджем Летти стремительно вышел из кабинета.

Делла обеспокоенно посмотрела на Мейсона.

— Позвони, пожалуйста, Дункану Краудеру, — попросил Мейсон.

Делла сделала вызов, и через какое-то время кивнула Мейсону:

— Краудер на проводе, шеф.

Мейсон торопливо взял трубку.

— Дункан, это Перри Мейсон. Мне только что нанес визит ваш окружной прокурор Болдуин Маршалл. Произошла утечка информации.

— Что за утечка?

— Весьма серьезная. Мне бы хотелось знать, откуда она происходит.

— Не можете ли вы подробнее рассказать об этом? — попросил Краудер.

— Возможно ли, что ваш телефон прослушивается?

— Черт побери, да. Весьма вероятно, что прослушивается не только мой, но и ваш. Официально такое допускается лишь в крайних случаях, по особому распоряжению властей, но мои друзья, сведущие в электронике, сказали мне, что существуют тысячи установок для подслушивания телефонных разговоров.

— Хорошо, я буду осторожен, — сказал Мейсон. — Доктор Кеттл ни с кем не разговаривал?

— О чем?

— О том, что могла сказать его пациентка?

— Тут я могу ответить, не задумываясь — нет! Кеттлу вы можете доверять, он не стал бы ни с кем об этом разговаривать.

— Вы сами никому ничего не говорили?

— Господи, конечно нет!

— Я имею в виду, даже конфиденциально? — уточнил Мейсон.

— Нет, повторяю вам!

— Отправляйтесь в мотель «Палм Корт», займите номера девять и одиннадцать и выясните, какова слышимость в этих номерах, насколько тонки их стенки. Делла Стрит занимала седьмой номер, я — девятый, а Холанд Брент — одиннадцатый.

— Хорошо, — сказал Краудер. — Когда это нужно сделать?

— Немедленно, — ответил Мейсон. — Я хочу выяснить, слышал ли Брент то, о чем мы говорили в моем номере.

— Когда мне вам сообщить?

— Как только будет результат. Я буду у себя в кабинете.

— Хорошо, я могу немедленно отправиться туда. Эти номера вряд ли заняты, если, конечно, Брент не оставил номер за собой.

— Если оставил, займите номера семь и девять, и проведите опыт в них.

— Сомневаюсь, чтобы условия были тождественными, — сказал Краудер, — потому что седьмой и девятый находятся в одном отсеке, а девятый и одиннадцатый — в другом. Между номерами отсека находится дверь, к тому же очень тонкая. В случае необходимости эта дверь открывается и номер превращается в двойной. Во всем здании такая планировка отсеков — попарно соединенные номера с дверью между ними.

— Хм! Теперь я начинаю кое-что понимать. Все равно поезжайте, убедитесь в этом лично и позвоните мне, Дункан.

— Хорошо, я отправлюсь туда с кем-нибудь и все проверю. Вы хотите, чтобы я взял с собой магнитофон и провел подтверждающий эксперимент?

— Нет, это не для свидетельских показаний, а для меня лично.

— Я все сделаю, ждите моего звонка. Постараюсь обернуться побыстрее.